Не знать Александра Зенько можно, но вряд ли песню «Белая стрекоза любви» вы пропустили мимо себя. Почему я вспомнила о хите Николая Воронова, вы узнаете позже. А пока вашему вниманию портал Субультура представляет следующего участника спецпроекта «Демиурги сцены. По ту сторону шоу…»: Александр Зенько – организатор концертов, промоутер, арт-директор клуба «Зал Ожидания» и приятный собеседник.
— Александр, добрый вечер! Как прошёл сегодняшний день и как проходит эта неделя в целом?
— Неделя очень плодотворная, мы получаем новых партнёров, обсуждаем даты по площадке. У нас много планов. В том числе и видение, какой будет площадка «Зал Ожидания» в ближайшие полгода. У нас была внутренняя реорганизация площадки: мы сменили старую команду.
— А Вы уже давно в этой команде?
- С Олегом (прим.автора: Олег Бесовский, генеральный директор клуба «Зал Ожидания») мы уже несколько лет вместе делаем мероприятия «Am Media» в Москве, так как я москвич. В Петербурге я с декабря месяца. Сейчас я формально не в «Am Media», а в организации «Концерт-шоу» так называется наша фирма, которая владеет клубом «Зал Ожидания». Хотя мы продолжаем делать мероприятия в Москве и регионах от «Am Media».
— Чем занимается арт-директор клуба «Зал Ожидания», то есть Вы?
— Мы проводим концерты, фестивали. Привозим артистов: иностранных, российских. Чем должен заниматься арт-директор, тем он и занимается (улыбается). Я выбираю тех людей, которые у нас выступят, мы обсуждаем этот момент с генеральным директором клуба.
Это достаточно тяжёлая работа, но интересная. Раньше у меня была работа в клубе на 200 мест. Сейчас «Зал Ожидания» рассчитан на 1200-1500 мест: другие правила игры, другие возможности.
— Что должен знать читатель портала Субультура о том, кто такой Александр Зенько? Что Вы сами предпочитаете о себе говорить?
— Я о себе не предпочитаю говорить, а предпочитаю совершать действия. Мне кажется, о себе говорить – это не очень корректно. Я человек скромный (смеётся), мне это не очень нравится.
Я организатор, промоутер, арт-директор клуба, в прошлом – директор таких коллективов, как Николай Воронов, Валентин Стрыкало, «Life-n-Joy», организатор фестивалей разных локальных формаций, один из со-организаторов Клуба Молодых Композиторов и Исполнителей Москвы при РАМ им. Гнесиных, участник московского оркестра лаптопов «Cyber Orсhestra» при Термен-центре Московской Консерватории, с которым мы играли в программах на ноутбуках – это один из немногих составов в мире, который играл вместе экспериментальные программы. В Петербурге есть аналогичный состав. Я был участником клуба им. Джерри Рубина. Это была экспериментальная площадка в Москве на сто человек. Мы там делали и показывали экспериментальное кино, концерты, фестивали, мастер-классы. Было очень много различных моментов: творческих, организационных…
— Видите, Вы говорите, что скромный, а уже такой список назвали! А с чего Вы начинали входить в музыкальную индустрию? Как Вы поняли, что это Ваше?
— Всё так сложилось, я не сказал бы, что осознанно к этому шёл. Мне кажется, что жизнь вообще отчасти случайная, отчасти интуитивная. Если ты чего-то хочешь или к чему-то стремишься, это рано или поздно возникает или тебя подталкивают к этому. В моём случае: я просто играл музыку. Потом понял, что мне необходимо делать определённые мероприятия, потому что их не делают. Мы играли экспериментальную электронику, которая, по существу, никому кроме нас была не нужна. Мы стали искать возможности для продвижения этой музыки, стали делать фестивали. Мои коллеги сделали такую формацию, как журнал «Современная музыка», а также серию фестивалей и творческое объединение «Love live electronic». У них была серия фестивалей концертов и мастер-классов по экспериментальной электронике. Я же отошёл от этого на каком-то этапе. Потом мы делали концерты композиторов различной современной музыки. У меня супруга – композитор. В частности, проводили концерты в Московской Консерватории и в РАМ им. Гнесиных. Потом я встретил Николая Воронова, и мы стали с ним делать концерты, корпоративы, всякие вирусные истории. Затем с Валентином Стрыкало стали сотрудничать и проводить концерты. Потом ещё с рядом групп…
— Расскажите, как Вы стали сотрудничать с Николаем Вороновым. Как вы познакомились?
— Я с ним познакомился на концерте Марка Пекарского, где мы слушали концерт для ударных инструментов. Я сразу узнал Николая, так как я видел ролик с «Белой стрекозой любви», который считал очень смешным! Но смех был не злой, а вдохновляющий. Я понял, что это очень неординарный творческий человек, который мне очень понравился. Я предложил ему встретиться снять видео и начать сотрудничать. Николай совершенно не хотел выступать. Его узнавали на улице, просили автографы, фотографировались. А я ему предложил: «Давай с этого получать деньги!» То есть выступать. Мы обратили это в коммерческое русло, я считаю, что достаточно успешно. Сделали серию концертов: сначала классических, потом у нас пошли и коммерческие заказы. Первый массовый концерт у Николая состоялся в московском клубе «Солянка», куда неожиданно пришли 1500 человек. До этого мои предложения о выступлениях в клубах воспринимали не серьезно, и нам отказывали. Потом была история с группой «Quest Pistols» и ротацией песни «Белая Стрекоза Любви» на радио, множеством концертов и выступлений в клубах и на дискотеках. Мы с Николаем проработали с 2008г. по 2011 год. Мы даже вручали премию радиостанции Русское Радио «Золотой граммофон».
— Вы тоже были на вручении?
— Я тоже был на самой премии. Вручал её Николай Валуев вместе с Николаем Вороновым группе «Quest Pistols», но Николай как автор там присутствовал.
А потом была очень неожиданная история. У Коли родилась новая песня, мы сняли ролик и выложили в сеть. Он в эфире «Русского радио» объявил: «Смотрите мою новую песню «Беги» на Youtube», не согласуя это ни с кем, выходя из всех регламентов… Но тем не менее, нас никто не запикал и не прервал. Рейтинг у нас вырос.
— Чем сейчас занимается Николай и почему вы прекратили сотрудничество?
— У нас были разногласия. Все люди устают. С ним достаточно тяжело было работать. Он продолжает выступать, у него сменилось три директора.
— Получается, Вы ещё долго с ним проработали!
— Я проработал дольше всех. Но сейчас мы не общаемся.
— А как вы начали работать вместе с Валентином Стрыкало?
— Я обнаружил его в интернете. Мы списались, я сделал ему первое выступление в Москве. И еще ряд концертов. На самом раннем этапе его заметила публика, и представители шоу-бизнеса, были продюсерские контракты и предложения, прошла даже рассылка о концерте от ИТАР-ТАСС по всем СМИ, а это был его второй концерт в Москве. Он выступал у меня в клубе «Икра», который считался на тот момент ведущим клубом Москвы. Было задействовано много прессы. Я способствовал его раскрутке на Москву. В Петербург его раскрутил Сергей Анатольевич (бывший арт-директор клуба «Зал Ожидания»). Сейчас с ним работает другой директор, они продолжают активную деятельность. Я рад, что у Валентина всё хорошо.
— Часто ли Вам задают вопросы о Николае Воронове, Валентине Стрыкало, и не надоедают ли они Вам?
— Это часть твоего прошлого. Конечно, это надоедает, когда тебя спрашивают только про них, а ты уже ушёл от этого, ты… уже арт-директор площадки «Зал Ожидания» и организатор концертов. Но ты этого не выбросишь, не выкинешь из твоей истории. Я готов общаться на эту тему и понимаю, что людям это может быть интересно.
— В одном из материалов газеты «Известия» Вы говорите: «Размещение информации в Сети – это лишь одна из возможностей для продвижения исполнителя, без поддержки других СМИ всероссийской популярности добиться невозможно». Вы по-прежнему так считаете?
— Если серьёзно работать над проектом, одного интернета будет мало. Но это зависит от специфики артиста. Если мы говорим про фрик-волну,треш-волну, интернет-волну, то она уже прошла. Технически, те люди, которые продолжают снимать вирусное видео, не добьются (а может быть добьются, я могу ошибаться) того внимания публики, прессы, СМИ, вообще людей, потому что это было сиюминутно, скоротечно. Интернет, безусловно, – это один из самых основных каналов продвижения, но кроме интернета нужна аудитория, её нужно нарабатывать, с ней нужно работать. Должна быть серьёзной и грамотной пресс-поддержка, должно быть задействовано радио или телевидение. Финалисты шоу «Голос» собирают полные залы только на показах на «Первом канале» до сих пор. Хотя, казалось бы, телевидение – это старое медиа, оно не работает, его никто не смотрит, «смерть телевидению!» - ничего подобного! Всё зависит от востребованности, от интереса публики, от новизны контента и его подачи. Стаса Барецкого, моего хорошего знакомого, знает огромное количество людей благодаря интернету. Вы думаете, ему это помогает зарабатывать деньги или продвигать творчество? Относительно да. Но если бы он имел такую поддержку на телеканалах или на радио, имел грамотный менеджмент или снимался в большом кино, то у него был бы другой результат.
— И всё же, что сильнее в наше время: классические СМИ или социальные сети?
— Утверждать, что только соц.сети или только традиционные СМИ сильнее – мне кажется, это комплекс. Можно стать звездой в сети, жить только в соц.сетях иметь там свою аудиторию и даже не выходить в оффлайн, кому-то этого вполне достаточно, но не мне. Я считаю, что настоящая звезда не может быть полностью виртуальной.
Можно делать новые СМИ и продвигать себя там как «Look at me» или газета «Village»: полностью взять цифровой формат, но при этом сохранить качественный подход традиционных СМИ. Можно использовать интернет как площадку для продвижения собственного творчества, но это не отменяет концертов, и общения с живой аудиторией. Все это не противоречит знаниям, связям, и опыту, которые есть у традиционных СМИ, а успех проектов вроде «Голос» на «Первом Канале» и популярности исполнителей представленных в ротации радиостанций говорит о живых традиционных СМИ и каналах распространения. Если делать грамотное продвижение в интернете, то должен быть грамотный SMM-менеджер. Он должен понимать, как правильно позиционировать контент, в каких соцсетях и пабликах продвигать творчество, потому что партизанское, вирусное распространение уже не работает. Нужно искать свою целевую аудиторию, искать новые возможности.
— В том же материале в «Известиях» Вы говорите: «Человек должен вызывать реакцию, причем необязательно положительную». По-Вашему, что должен сделать музыкант или наоборот, чего он не должен ни в коем случае делать, чтобы стать известным и популярным?
— Часто это бывает спонтанно и интуитивно. Я не могу сказать, что тот же Николай Воронов или Валентин Стрыкало сознательно стремились к привлечению внимания. Да, они провоцировали свою аудиторию и благодаря этому стали известны. Но потом они стали работать со своей аудиторией. Универсальных ответов я дать не могу потому, что это всё очень субъективно. То, что работает для Николая Воронова, Валентина Стрыкало или группы «Quest Pistols», возможно, не будет работать для начинающей рок-группы, но могу сказать, что на хейтерах можно привлечь внимание.
Для продвижения должен быть сильный канал распространения: не важно, телевидение, радио или социальная сеть – то место, где вас заметят. Нужно понять, что интересно вашей аудитории и какая она. Не в том виде, какую вы её себе представляете, а в том виде, кому это может быть интересно. Это нужно проанализировать: музыкальный контент, канал распространения, поиск аудитории, работа с ней.
Я убеждён в том, что сейчас, к сожалению, эпоха кризиса хороших и ярких песен. Мне кажется, что хороший коллектив, который сочинит хит и будет грамотно работать со своей аудиторией, станет популярен даже без диких денежных вливаний. Натали спела «О боже, какой мужчина», и у неё возникло второе дыхание. Финалисты шоу «Голос» показали, что у нас есть кто-то ещё, кроме поющих трусов на эстраде. Это и привлекло аудиторию.
— А какую музыку Вы слушаете сами?
— Я слушаю любую музыку, начиная от классики, заканчивая панк-роком. Музыку слушаю очень давно и очень разную. У меня дедушка был профессиональный виолончелист, он привил мне любовь к джазу. У меня были друзья, которые играли чикагский блюз, друзья, которые играли электронику различную, в группах играли. Так что я меломан.
— По-вашему, какая она – музыка будущего? Ближайшего десятилетия, пятилетия?
— Лучше к Артемию Троицкому обратиться по этому вопросу (смеётся). Мне кажется, что у нас эпоха постоянных самоповторов и музыкального секондхенда, когда мы берём эстетику семидесятых, шестидесятых, восьмидесятых и её вновь проигрываем. Возможно, появятся новые стили. Но все десятые и частично нулевые – на самоповторах. Пост-панк-волна, инди-волна – фактически, это старые идеи на новый лад. Я не вижу резкого прогресса, даже в электронике.
Какой будет музыка нового? Мне кажется, что она будет технологичной: будет обусловлена технологиями или отказом от них, но это не для мейнстрима, а для андерграундных стилей. Она, безусловно, будет зависеть от инструментария, совершенно точно будет зависеть от каналов распространения. Я надеюсь, что всё-таки она будет мелодичной и будет походить на песню. Слушать только дикий ритм и четыре четверти – это ужасно.
— Можно ли сказать, что в музыке, как и в одежде, есть мода, которая спустя определённое время повторяется?
— Безусловно. Новая инди, гаражная волна, например, идёт везде, новая гранж-волна в Англии. Сейчас люди стараются играть как в шестидесятых. Даже ищут эти же инструменты и пытаются плохо на них играть! Всё повторяется. Это и страшно, на самом деле. Я люблю музыку восьмидесятых, девяностых, семидесятых, шестидесятых потому, что всё-таки тогда люди пытались сказать новое.
Сейчас эпоха не новых музыкальных идей, а технологических прорывов. Я считаю, что это застой.
— Александр, Вы, как коренной москвич, посоветуйте: к чему готовиться петербуржцам, которые впервые в жизни собрались на московский концерт?
— Во-первых, стоит готовиться к тому, что у нас (в Москве) концерты стоят дороже. Во-вторых, охрана у нас часто бывает злее и не адекватнее, но это зависит от заведения. В-третьих, звук на московских площадках разный… «Зал Ожидания» может поспорить с рядом московских площадок по качеству звука и в целом по заведению. Я считаю, что «Зал Ожидания» мог бы быть топовой площадкой в Москве.
— Видимо, поэтому Вы и выбрали эту площадку как место работы.
— Это, во-первых. А во-вторых, наша компания приобрела эту площадку, так что это было логичное решение.
Москва гораздо более жёсткий город, нежели Петербург. Есть коллективы, которые собирают в столице большую аудиторию, чем в Петербурге. Но в Питере душевнее и теплее. Даже если люди ругаются, они всё же приходят на концерты к друг другу. Пускай плохо, но приходят! У нас этого нет. У нас все очень обособлены друг от друга. У нас не дружат. У нас даже не дружат против кого-то! У нас всё очень локально и в себе.
— Говорят, что в Москве публика более энергичная…
— Деньги тратит – да! Менее прижимисто.
— Но в целом, говорят, что питерская публика стоит, смотрит, чуть ли ни как на лекции, а в Москве наоборот.
— От стиля зависит. И от состояния алкогольного градуса. На фолке, что в Петербурге, что в Москве слэмятся, танцуют всячески, водят хороводы.
— А в какой столице сложнее организовать концерт?
- В Москве это намного дороже будет. Дороже реклама: на радио, наружная реклама. В Петербурге достаточно заклеить город двумя тысячами афиш, сделать хорошие социальные сети, а если ещё добавить к этому радио – ты получишь результат. В Москве – не факт. Мне кажется, в Петербурге проще делать концерты.
— Кроме обеих столиц, в каких городах Вы организовывали концерты? Поделитесь опытом.
— Город от города очень сильно отличается. Есть города, где рок-музыку бесполезно делать. Есть города, где проваливалась даже группа Scorpions. Есть города, где достаточно просто иметь известное хип-хоповое имя, и у тебя будет битком площадка.
В городах лучше покупают диски, майки, символику, лучше работает наружная реклама и традиционные СМИ. В столицах лучше работает интернет, как основной канал рекламы. Есть города, в которых можно найти сильное комьюнити фанатов или просто слушателей. Достаточно туда запустить сарафанное радио – и зал битком! Это зависит от местных организаторов, от популярности места: бывает, один клуб, или ДК стоит на весь город, куда все приходят. У них нет альтернативы, они туда в пятницу или субботу в любом случае придут.
— Куда дальше всего Вас заводила судьба с концертами?
— Владивосток. Мы были с Николаем во Владивостоке: 9000 км туда и обратно. Это было достаточно тяжело физически. Город необычный: сопки, огромные пробки, люди на больших машинах, на джипах, праворульное движение.
— Стоит ли туда ездить музыкантам, например, петербургским?
— Стоит! Я знаю много музыкантов, которые за минимальные деньги, даже за дорогу или за ночлег путешествовали по стране, и у них был результат. Это тяжело физически и эмоционально, но зато ты получаешь много новой информации, проверяешь, на что ты способен.
С Николаем у нас было очень много ситуаций, когда мы приезжаем, а публика совершенно не наша: дискотеки какие-нибудь. Он играет две песни, а они уже смеются, просят автографы или сфотографироваться вместе. Масса таких ситуаций. Поэтому задача коллектива – привлечь к себе внимание, раскачать любую аудиторию, уметь работать с ней. Группа Бригадный Подряд почти всю страну объездила, соответственно, так зарабатывают деньги. Это правильно.
— Вы уже давно в музыкальной индустрии. Происходят ли в ней изменения в последние годы?
— Всё кардинально изменилось. Во-первых, надеяться, что крупные лейблы вас раскрутят, и вас заметят продюсеры – об этом забыть! Сейчас и лейблы, и продюсеры ориентированы на готовые проекты, которые имеют какую-то аудиторию и популярность. Соответственно, внимание обращают на проекты, популярные в сети или где просто есть публика, движение и внимание к ним.
Во-вторых, это продвижение музыки. Можно не пытаться серьезно заработать на дисках или на символике.
Я не верю в краудфандинг. Мне кажется, он достиг своего пика внимания и новизны, и сейчас музыканты будут просто вешать свои электронные кошельки, и это будет более эффективно. Если хороший проект хочет у своей аудитории взять денег на запуск альбома, он это сделает и без краудфандинговых площадок.
Изменилось внимание слушателей. Фанатов, как в девяностые, двухтысячные, сейчас нет. Сейчас у публики рассеянное внимание. Публика слушает моментами, секундами. Слушает несколько секунд и отключает. Может быть, я очень пессимистично на это смотрю, но чтобы слушали альбомами, взахлёб и с кулаками доказывали правоту определённого стиля – этого уже нет.
Перекормили публику привозами, иностранцами, вниманием. Регионы ещё нет, а в Москве и Петербурге уже на хорошем европейском уровне происходят события. Практически все звёзды в том или ином виде.
— А чего не хватает музыкальной индустрии в Москве и Петербурге?
— В первую очередь, каких-то правил игры. У нас не развита инфраструктура клубов, туровая история по стране. У нас нет СМИ, которые продвигали бы музыку. Да, есть СМИ по русскому року – «Наше радио», частично «Радио Maximum», в Москве появилось «Рок FM». «Radio Rock-Onlline» – сетевое радио. Нет альтернатив. Нет инфраструктуры, нет крупных денег в индустрии, нет каналов продвижения, нет заинтересованных СМИ – это очень сильно тормозит развитие.
— Интернет-порталы – что Вы думаете о них? Помогают ли они продвигать музыку?
— Безусловно, помогают. Другой вопрос, что это очень локально. Нет единого рок-портала, куда все заходили и слушали со всей страны. Если Петербург и Москва общаются, есть совместные проекты, то сказать, что Москва, Екатеринбург, Уфа, Казань и Петербург вместе открыли роковую радиостанцию, открыли сеть клубов, сделали туры всем, такого нет. Хотя появляются площадки, в Воронеже, например, на три тысячи человек – одна из лучших в Черноземье. Что-то меняется, но кардинального прорыва для индустрии нет. Никто не готов вкладывать в музыкальную индустрию серьезные деньги. Хотя, концертный рынок растёт и имеет неплохой результат. Пока нет больших денег, пока нет подвижек.
— А откуда взять эти деньги?
— Здесь одно завязано на другом. Мы хотим, чтобы привезли хорошую группу, но не хотим за это платить. Мы хотим, чтобы построили хорошую площадку, чтоб было куда сходить, но не готовы платить за билеты, а чиновники – давать льготы клубам. Одно следует из другого. Сейчас не эпоха энтузиастов, как в восьмидесятые, когда был рок-клуб. Сейчас эпоха прагматиков. Эпоха, которая ждёт кризиса и боится, что сейчас опять будем сидеть на сухарях. Поэтому в музыкальную индустрию не вливают деньги.
Проблема, наверное, в том, что люди не видят в этом положительных моментов.
— Как показать этим людям, что музыка – это здорово, что стоит в неё вливать деньги?
— В первую очередь, должно быть больше успешных проектов среди музыкантов, успешных клубов, тогда пойдёт волна.
— Завершая беседу, любопытно узнать: есть ли у Вас мечта?
— Если мечта есть, про неё лучше не рассказывать.
— И напоследок, что Вы пожелаете читателям портала Субкультура?
- Слушать хорошую музыку, развиваться, ничего не бояться и верить в то, что всё получится!
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
