19 ноября балетом знаменитого Уэйна Макгрегора "FAR" на сцене Александринского театра открылся V Международный фестиваль искусств "Дягилев P. S." Перевод отточеных и легких движений танцоров "Wayne McGregor | Random Dance" в изящную словесность совершила наш корреспондент Екатерина Нечитайло.
Далеко не каждый рациональный процесс и эмоциональный опыт можно вербализировать. В попытке передать зерно события и в погоне за смыслом из поля зрения порой ускользают важнейшие подробности и детали, повлиявшие на формирование столь мощного впечатления здесь и сейчас. Если уж такая участь постигает ситуации, то что говорить о более тонких материях, категориях и свойствах, которые и в голове-то не всегда можно устаканить, не то чтобы поделиться с аудиторией или попытаться воссоздать для собеседника. Прозаик и эссеист Томас Манн в новелле "Смерть в Венеции" очень точно подметил, что слово способно лишь воспеть красоту, но никогда не сможет воспроизвести ее. Но там, где бессильно слово, в свои права вступает искусство. В спектакле "FAR", открывшем V Международный фестиваль искусств "Дягилев P.S.", хореограф Уэйн Макгрегор, работающий на стыке танца, новых технологий, когнитивных исследований и психологии, при помощи бессловесных форм выражения выстраивает философское размышление о противопоставлении рационального и чувственного, добывающее мурашки в теле и провоцирующее душевную рябь, создавая на наших глазах диковинную красоту из причудливых выворотов тел, дуг гуттаперчевых спин и до миллиметра выверенных поз.
Уэйн Макгрегор — британский хореограф, художественый руководитель созданной им труппы "Wayne McGregor | Random Dance", а с 2006 года - постоянный хореограф Королевского балета в Лондоне, подобно чуткому сейсмографу, периодически возвещает о хлипкости человеческой жизни вне зависимости от эпохи и скорости информационных потоков вокруг. В его эмоциональной работе "Infra" отображалась повседневная жизнь мегаполиса в предчувствии катастрофы, "Chroma" передавала малейшие людские переживания, характеры и индивидуальности через оттенки, микродвижения и полутона, "Atomos" фокусировался на вопросе хрупкости частиц и изучении организма. Вышедший в 2010 году спектакль "FAR", вдохновением к созданию которого послужили труды просветителя Дидро, а также последняя работа известного британского историка Роя Портера "Flesh in the Age of Reaso"("FAR"- "Плоть в век разума"), исследует взаимодействие тела и разума, зарождающегося внутри импульса и самого движения, раздвигая границы возможностей человеческого тела.
Кажется, что эти танцовщики лишены позвоночников, грудных клеток и суставов. Их спины выгибаются мостами, руки заворачиваются канатами, корпус змеится волнами, растягиваясь в горизонтальной плоскости, словно забыв про вертикальную ось.
Читайте также
Спектакль открывается дуэтом под барочную арию "Sposa son disprezzata" из оперы Антонио Вивальди "Баязет", исполняемая Чечилией Бартоли. По периметру четверо танцовщиков, в середине пара, движения которых плавны и размеренны, наполнены тоской, намеренно лишены острых углов и напоминают перемещения под глубиной вод. Они скользят и выгибаются, цепляются округлыми руками, фиксируют положения, работают "от сердца". Проходит время, период интенсивности чувств вытеснятся "царством разума", мелодичная музыка сменяется электронными композициями "звукового террориста" Бена Фроста, а на заднем фоне оживает, всецело вступая в свои права, белая пластина, экран, плата, проткнутая небольшими лампочками, словно иголками. Она переливается мишурой, сверкающей на солнце, светит взлетной полосой на аэродроме, машиной времени мчит нас вперед, словно ночной поезд, выхватывающий светом пролетающие за окном деревья.
На плате возникают цифры, увеличивающиеся с сумасшедший скоростью, будто считая секунды до взрыва, планшет сцены периодически заполняют световые квадраты, плавные перемещения сменяет агрессивная конвульсивная пластика с явно заданными животными движениями. Танцовщики похожи не то на динозавров, выносящих вперед колени при ходьбе, не то на приматов, перемещающихся полуприсяди, сместив центр тяжести и безвольно опустив руки, не то на котов, которые елозят спиной по полу, не то на насекомых, чью манеру перемещения порой очень сложно разгадать. Художник по свету Люси Картер увиливает тревожную атмосферу и градус действия, густо заливая все пространство насыщенными фиолетовым и оранжевым цветами, чередуя их с существованием на фоне мерцающей белесым больничным цветом пластины.
Спектакль практически лишен индивидуальных кусков, темы противодействия толпы и личности, а вот парные фрагменты усиленно наполнены духом соревнования друг с другом, постоянным сдерживанием своих чувств, желанием выйти из квадратов самих себя, своего предела понимания, за пределы возможного. Бесшовно сшитые скачки, резкие вскидывания рук, выталкивания, работа с выставленными коленями и локтями, перебросы, перекаты и проносы, образуют общее полотно, на котором искривленные в асимметричном плясе силуэты больше напоминают иероглифические фигуры, чем человеческие тела.
Десять идеально сбалансированных исполнителей, работающих без малейшего рассинхрона, выглядят запрограммированной смертельно опасной машиной, которая готова взять любой рубеж.
Как в одной из музыкальных композиций с шелестом и скрипом обрывается голос в конце строки, так порой не заканчивается движение, ломается на половине: едва только начинается вытягивание в балансе - партнеры резко расцепляются и расходятся, будто ничего и не было, только рука одного касается тела другого - уже передается импульс следующего движения, оставляя недосказанность, зону свободного домысла, повисшую паузу, фрагмент внутреннего монолога, не проговоренного вслух. А как известно, то, о чем ты смолчал, намного ценнее того, что озвучил.
Музыкальный скрежет и внутриутробное урчание сменяется фортепианной композицией, под которую исполняется финальный дуэт, закольцовывающий действие. В конце парень, уложив девушку на пол, будто бездыханное тело, начинает пятиться назад, сиротливо и испуганно оглядываясь. Не то душа покинула тело, не то чувства победили над разумом, не то тело таки вышло из своих пределов. Этот спектакль не дает рецептов и ответов, оставляет за собой многоточие, а после себя - сбитое дыхание, лишая возможности что-либо сказать, потому что сердце волнуется на удивленном от происходящего вдохе и ничего не поделаешь с самостоятельно вырывающимся "Ах" при внезапном ослеплении светом FAR.
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
