"Сатьяграха" - опера-посвящение композитора Филипа Гласса жизни и деятельности великого Махатмы Ганди поставлена в Екатеринбургском театре оперы и балета в постановке режиссера Тадэуша Штрасберга. О том, как борьбой за независимость, политическим неповиновением может стать гармония и как она воплощается в музыке, рассказывает наш корреспондент Екатерина Нечитайло.
Война как образ жизни. Битва как постоянный спутник существования. За место под солнцем, за территорию, за право быть собой, за народ, за мир, за своих, за веру. Она может привести к победе, может создать видимость мощи и силы, может убедить во вселенской правоте. При этом она никогда не сможет подарить спокойствие и созерцательную мудрость. Но существует иная борьба: без содействия, но вместе, без насилия, но в сопротивлении, без карающей руки, но убеждениями, стойкостью, верой и просвещением. Именно такую попытку прервать спираль зла ненасилием, экспериментальный запуск механизма превращения врагов в единомышленников осуществили в Екатеринбургском театре оперы и балета: в результате сотрудничества режиссера и сценографа Тадэуша Штрасбергера, дирижера Михаила Грановского и дирижера-постановщика Оливера фон Дохнаньи с начала этого сезона - здесь правит "Сатьяграха".
Есть мнение, что добротной опере свойственен внятный сюжет, музыкальное разнообразие, обилие действующих лиц, поле для режиссерского размаха. Это практически беспроигрышный вариант, к которому подключаются и те, кто уже давно заражен "оперной бациллой", и те, кто впервые внемлет звукам из оркестровой ямы. Бесстрашные екатеринбуржцы предлагают совершенно иной путь: у нас не будет ни жесткой фабульной конструкции, ни диалогов, в основе спектакля - события жизни Махатмы Ганди и текст "Бхагавадгиты", являющийся сентенциями, утверждениями, мыслями о поиске истины, звучит он на санскрите, с действием практически не связан, за музыку ответственен Филип Гласс, умеющий своими повторами довести до истерики, а спустя три часа часа вы просто впадете в транс от аудиовизуального гимна вечному сиянию чистого разума.
"Сатьяграха" - опера - книга, спектакль - медитация, таинство - просветление. Наряду с операми "Эйнштейн на пляже" и "Эхнатон" она образует портретную биографическую трилогию Гласса о людях, которые перевернули мышления и события своего времени мощью внутреннего зрения. Сама опера разбита еще на три части, в каждой из которых присутствует знаковая историческая фигура, связанная с "непротивлением злу насилием": Лев Толстой - в первом акте, за вторым наблюдает Рабиндранат Тагор, а в третьем фигурирует Мартин Лютер Кинг. Термин же, в переводе с санскрита означающий "стремление к истине", "упорство в борьбе", возник в Индии начале ХХ века, в период английского колониального господства. Он означает тактику ненасильственной борьбы за независимость в двух формах: несотрудничества и гражданского неповиновения. В соответствии с теорией Ганди, насилие рано или поздно приводит к увеличению насилия, сатьяграха же - не оружие слабых, а напротив, оружие сильнейших духом.
Эта опера не кричит, а шепчет, не навязывает, а предлагает, не агрессивно толкает, а легонько касается плеча. За экраном и газовым занавесом расположилась пирамидообразная система порталов - рамок, уходящая вглубь, подобно объективу у фотографического аппарата начала ХХ века. Сначала это пространство будет полем города Курукшетера, потом - трудовой общиной "Ферма Толстого", позже - помещением театра "Империал" и площадью для шествий. Перспектива свернется до прямоугольника у задника сцены, по экрану и занавесу побегут строки на санскрите в васильково-бордовых тонах, разноцветные и многослойные облака, фрагменты личных дел, газетные статьи, на них будет полыхать огонь, в котором индийцы сожгут ненавистные регистрационные удостоверения, на них черно-белые волны помех станут превращаться в людскую толпу и обратно. Надо сказать, что это один из редких примеров в музыкальном театре, когда видеоряд (видео дизайнер - Илья Шушаров) более чем оправдан. Он соединяет "тогда" и "сейчас", визуализирует и отстраняет от излишней конкретики, приводит все в постоянное движение, еще больше подсвечивая неспешность, надбытность, монументальность фигуры Ганди.
Весь первый акт финал выдержан духе цикла горных пейзажей Николая Рериха, которые он создал в Монголии, Китае и Индии. Световое решение Евгения Виноградова, выполненное широкими мазками, можно свободно считать полноправным самостоятельным произведением искусства. Здесь и густой синий, и прибранный песочный, и небесные переливы, завораживающие единовременной естественностью и сказочностью. По этому искрящемуся и, кажется, наполненному живительным кислородом пространству, начинают скользить блуждающие огоньки, передвигающиеся не то по морю, не то по небу, не то по вечности. Но самое удивительное, что в "Сатьяграхе" свет и звук существуют единым целым: они в дуэте то льются поточным гласом пурпурного и красного, то стелются органным бархатным звуком фиолетового и персикового, то замирают в ночном молчании темно-синего.
Музыка Гласса, написанная в 1979 году, напоминает бег, который не останавливается ни на секунду. Она циклична, будто заведенная, изматывающе-повторяющаяся, гипнотизирующая и трудновыветриваемая из просторов сердца. Гласс поистине открывает третье зрение, внутренний взор, приводит все тело в пульсацию, автоматически настраивает на нужную волну, погружает в верный ритм. Это песнь дара созерцания, наполненная бесконечными хроматическими гаммами, лишенная резких звуков или лишних вдохов. Дирижер Михаил Грановский здесь подобен хирургу или инженеру: его руки вычерчивают строгие геометрические фигуры, дотошно просчитывают следующий музыкальный пассаж. Кажется, что оркестр, из которого исключена медная группа духовых и ударных, играет не ноты, а цифры, выводит некие мультикультурные коды, высчитывает уравнения свободы, беря в союзники хор в цветных сари и легких одеждах, который с виртуозностью справляется с изогнутыми музыкальными линиями и диковинным экзотическим языком.
Ганди (Владимир Чеберяк) в белом саване или пиджаке, но всегда с усами, лысый и в сандалиях - скульптурен, оторван от забот и повседневных проблем. Кажется, что Чеберяк голосом, который сам источает свет и может выбить искру света из других, способен подлинно убаюкать вселенскую боль, вызвать неизвестную, но желанную "Мировую душу", перевернуть понимание и мировоззрение, объединить всех под своим началом. Его мощное, но нежное звучание располагает и укутывает, убеждает и обволакивает, будто веретено, вышедшее из-под прялки самого Махатмы Ганди.
Все три часа сакральной оперы закручивают зрителя в воронку медитации, щедро приправляя ее потоками сознания и чередой изречений.
На этот оазис спокойствия, наполненный кипучей стихийностью и протекающим постоянством, хочется смотреть бесконечно, как кролик на удава, как человек на огонь, завороженно и покорно, поддавшись его гипнозу. Финал же возвращает зрителя в первую картинку, где женщины с тканями и лилиями замирают у воды, Кришна танцует, а Ганди проплывает между скал в белом одеянии, с одной рукой у сердца, а другой - открытой людям. От этого монументального, но предельно живого спектакля веет спокойствием и умиротворением, кажется, что до зрителей вот-вот донесется запах индийских благовоний, морского бриза, спелых фруктов, и все вернется на круги своя, озарившись вселенской мудростью и первородной чистотой.
Фотографии Елены Леховой
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
