Несколько дней назад на площадке «Скороход» состоялась премьера спектакля «Саша, не бойся!» режиссёра Сергея Азеева по мотивам повести Евгения Ельчина «Сталинский нос». Создатели постановки сами рассказали, что побудило их обратиться к такому материалу: около года назад была принудительно закрыта организация «Мемориал» (признана в РФ иностранным агентом), занимавшаяся в том числе вопросами исторической памяти о жертвах политических репрессий, поэтому теперь обязанность помнить безусловно легла на каждого из нас.
Повесть «Сталинский нос» можно было бы назвать довольно примитивной зарисовкой о годах Большого террора, уступающей по своему художественному уровню ряду известных литературных произведений, вошедших в список классики двадцатого века, если бы не один существенный нюанс: это тот редкий случай, в котором историческая эпоха показана глазами ребёнка. По сюжету мальчик Саша Зайчик, который растёт с отцом-чекистом, готовится к принятию в пионеры и пишет письмо товарищу Сталину с обещанием преданно служить своей стране. Но вскоре он оказывается в хвосте огромной очереди на Лубянке, пытаясь пробиться на свидание с папой, где какая-то женщина, тщетно стремящаяся разыскать сына, предлагает Саше пока пожить у неё, чтобы избежать детского дома для детей врагов народа.
Именно через историю ребёнка максимально выразительно показан удар, который эпоха нанесла по судьбе человека — ужасный переход от безусловного доверия и поддержки до абсолютного непонимания причин происходящего и глубочайшей трагедии. У взрослых, при всей экстремальности ситуаций, переходы всё же не столь радикальны.
У Саши в спектакле есть как визуальная оболочка — ростовая кукла с наивным детским личиком, так и движущая сила — актёр Станислав Дёмин-Левийман, который произносит реплики, управляет поведением куклы, перемещает её по сцене. В действиях актёра видна уверенность уже на самом первом показе, и это неслучайно: он на протяжении нескольких лет состоит в труппе Малого театра кукол.
Кажется, что режиссёр Сергей Азеев в таком сценическом воплощении Саши сумел проплыть между Сциллой и Харибдой, не отдав роль в полной мере ни взрослому, ни ребёнку. Если бы он выбрал взрослого — визуальное несоответствие казалось бы чрезмерным, что могло сбивать зрителя. Отдай роль ребёнку — и есть риск не самого стабильного исполнения, неточных жестов, объективного непонимания материала в силу становления хоть и в не самую мягкую, но всё же совсем иную эпоху. Здесь же взрослый актёр и детская кукла слились в единый, целостный образ мальчика Саши. Хочется отметить эпизоды, в которых актёр берёт куклу и поднимает её в воздух, вращает и переворачивает, изображая трагические пируэты жизни героя. Иногда мальчик едва дотрагивается до бюста вождя, развёрнутого к нему и к зрителям спиной, будто задавая вопрос: «Почему Он всё это допустил?..»
Читайте также
В повести «Сталинский нос» есть Саша и все остальные герои, при участии которых происходят описываемые эпизоды его жизни. Режиссёр решил усилить этот акцент в спектакле, задействовав для воплощения второстепенных героев одного-единственного исполнителя — Анну Лебедь-Кочеткову. Наблюдая за тем, как актриса выполняет сложнейшую задачу полярных перевоплощений, невольно ловишь себя на мысли, что буквально на днях она вовсе не случайно получила свой уже четвёртый по счёту «Золотой софит». С одной стороны, оценивая происходящее сугубо зрительским взглядом, кажется, что можно было задействовать и большее число исполнителей. С другой, как же интересно наблюдать за работой настоящего мастера, способного сыграть то учительницу в школе, то сторожа Матвеича, то самого Сталина!
А что, кстати, в спектакле о вожде? Почти ничего. Его бюст большую часть времени так и простоит тыльной стороной к зрителю, и лишь изредка вокруг него будет подниматься густой и зловещий туман. Словно бы весь этот суетный мир, мир изломанных человеческих судеб, вовсе его не интересовал. Отсюда, возможно, и разверзлась та пропасть, которая лежала между лозунгами звучащих в спектакле патриотических песен тех лет («Растём всё шире и свободней», «Широка страна моя родная») и фактическим каторжным самоощущением людей, которое актёры под звуки этих мелодий выражают своими движениями, создавая ощущение полнейшей дисгармонии с музыкальным материалом.
Спектакль, заставляющий нас помнить о страшных предвоенных годах сталинских репрессий, под конец всё же тонко и деликатно постучался в двери современности. Героиня Анны Лебедь-Кочетковой в финальной сцене обращается к Саше с риторическим вопросом, переживут ли они всё это, после чего сама же отвечает, что переживут. Нужно просто подождать.
И они решили жить. Ждать и надеяться. Но что на самом деле ожидало их впереди? Там, за горизонтом, маячили новые времена, возможно, ещё более страшные и мрачные, совсем не такие, о которых они мечтали.
Пока актёры с куклой Саши на руках медленно погружались в темноту, на огромном экране позади них падал колючий зимний снег, который совсем не предвещал скорой оттепели…
Фотограф Антон Маханов
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
