Поэзия – это всегда в той или иной степени выход из плоскости или за пределы, за рамки привычного. В зависимости от традиций, принятых в той или иной культуре, таким выходом может быть что угодно – и сложность метафор, и упрощенность формы, и любые другие способы использования языка. Настоящие поэты всегда любили и умели экспериментировать.
Но чем дальше, тем экспериментировать становится труднее. То, что было новым, становится привычным, новаторство превращается в традицию.
Поэтому эксперименты выходят за пределы литературы и языка, в другие области не только искусства, но и знания. «В век прогресса уже пора сочетать литературу с наукой», - справедливо отмечает Екатерина Лангольф, и по этому принципу построено ее стихотворение.
Мне помнится море, широкое море,
Где вольные волны со скалами спорят,
Где скал устрашающий мрачный оскал,
Что чары тумана в себя замыкал.
Красивое стихотворение, безусловно, яркое и своеобразное, при этом явно в рамках русской литературной традиции, отчасти близкое лирике Жуковского.
Что же в нем нового, необычного?
Точный расчет в сочетании с озарением. Дело в том, что Екатерина Лангольф использует психологию цвета.
«Два образа - скалы и море – поддерживаются своими цветами, - поясняет автор. - Самый высокий звук «и» (синий), при нем должны раздвинуться скалы и уйти психологические барьеры, свобода творчества должна прорваться.) «о» (желтый) - море».
И она действительно прорывается, помогая начаться стихотворению.
Другая строфа сосредотачивается на другом смысле и других звуках, а потому и окрашена новым цветом.
Там белые пены, как змеи шипели,
Там смелые ветры надежды мне пели.
Как парусник, память моя выплывает
Из дали туманной… Волна накрывает…
Появляется «, «е» (зеленый) - надежда, близко к «о», звук «а» - активный, звук рождения, он тоже помогает родиться стихотворению, у него большая энергия, он где скалы и парусник, чары и туман».
С помощью звуков, имеющих цвет, звуков, точно рассчитанных, но все-таки гармонично соединенных, автор создает поэтическую картину, вернее дополнение к той поэтической картине, которая уже воплощена в словах.
Финальная строфа синтезирует все – и по смыслу, и по фонетике и цвету. Если в начале море и скалы все-таки были отделены друг от друга, теперь они сходятся почти в поединке.
И волны бесстрашно, победно и важно
Взвивались и бились о скалы отважно.
И скалы раздвинулись, им уступая.
И солнце смеялось, в волнах утопая.
Из этой борьбы парадоксально рождается тишина и умиротворение, высшая красота и радость. Между прочим, поэтическая алгебра Екатерины Лангольф – не только красивое умственное упражнение, но и определенная польза для душевного состояния. «Стихотворение влияет на уверенность в себе, появляется сила преодолевать преграды, жизненные неудачи», - заверяет писательница. Свои доводы она подкрепляет весомым аргументом: «по отзывам школьников, они чувствуют, что эти звуки делают их свободнее».
Неожиданно и по первому впечатлению как-то жутко. Не придем же мы к утилитарной полезности поэзии, как в какой-нибудь классической антиутопии?
Безусловно, нет. Скорее это возрождение древнейшей мысли о том, что «словом можно убить, словом можно спасти». Да, этот эффект можно так или иначе рассчитать, но он от этого не ослабнет. А стихи вовсе не станут хуже оттого, что не только красивы и полны смысла, но еще и лечат тело наряду с душой.
Вероника Лапина
Понравился материал? Подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram.
