В программу Международного фестиваля кукольных и синтетических театров «КукАрт»-2025 вошло две постановки основного апологета бэби-театра в России Алмаза Садриева: «Изничивошный цирк» (Ассоциация искусств «Калабала», Санкт-Петербург, премьера – лето 2024 год) и «Мазюки» (Театр кукол «Арлекин» + «Калабала», г.Волжский Волгоградской области, премьера – апрель 2025 года).
Бэби-театр пока мало распространён на нашей сцене. То есть многие театры, особенно театры кукол, делают спектакли, в которых зрители сидят на подушках, и нередко можно услышать, что это и есть бэби-театр. Показывают «Колобка» или «Репку», будучи уверенными, что бэби-спектакль – это всего лишь представление, спецэффекты которого не испугают и тоддлеров. И обязательно с вовлечением зрителей в процесс. В силу дешевизны производства такой постановки и минимального количества участников она оказывается выгодной, даже если в зале небольшое количество зрителей. Зато можно похвалить себя – привлекли в театр новую возрастную аудиторию, продали три спектакля в один день и выполнили важную социальную функцию. Но, как говорят знающие люди, бэби-театр и бэби-бизнес – далеко не всегда одно и то же.
То театральное направление, которое более тридцати лет назад получило название бэби-театра, имеет принципиально иную философию и не имеет отношения ни к классической драматургии, ни к школе Станиславского, ни к привычному театру кукол: здесь нет необходимого для классической драматургии конфликта, сюжета, театральных кукол и образовательно-развивающих целей как таковых. Равно как и иммерсивность здесь тоже специфическая в силу абсолютной непредсказуемости целевой аудитории этого направления театра.
Алмаз Садриев уже более десяти лет следует именно этой концепции, с одной стороны соблюдая требования технологии основателей направления, а с другой стремится быть не просто дисциплинированным учеником, но и вносить свою лепту в развитие бэби-театра.
Спектакль «Мазюки» Волжского театра кукол «Арлекин» был сдан в конце апреля. Его готовили в двух версиях – для помещения и для улицы. На КукАрте была представлена выездная версия постановки.
Темпоритм спектакля своеобразен. С одной стороны, артисты передвигаются достаточно быстро, но совершают при этом мелкие шажки, а всё действо сопровождается негромкой и небыстрой фоновой музыкой, почти медитативной (пластическая режиссура Алмаза Садриева и Михаила Марченко). И артисты в этих звуках существуют не отстранённо: при отсутствии какой-либо связи с музыкальным сопровождением, партитура спектакля незримо очень мягко входит в музыкальную канву (композитор – Иван Макаров). Режиссёр дал нам комментарий о специфике музыкального сопровождения в бэби-спектакле: музыка должна быть совершенно «прозрачной» и не иметь своей собственной линии развития, не доминировать, не утомлять, а только очень аккуратно поддерживать артистов.
Не смотря на порывистость движений – как у детей, вчера сделавших первые шаги, здесь нет суеты, никто не машет руками впустую; каждое движение, даже мелкое, имеет цель – а как иначе? Ведь тоддлеру, чтобы дойти куда-то, нужно иметь важный для него повод, а учитывая, что тело малыша ещё не очень его слушается, то и сосредоточенность на каждом конкретном действии очень высокая. Поэтому и артисты сосредоточены на совершаемом в каждый конкретный момент действии. При переключении внимания на другой объект, понятно, что они не менее серьёзны. При всём при этом спектакль движется плавно, спокойно; его внутреннюю музыкальность осознаёшь не сразу – настолько пластическая, музыкальная и шумовая партитуры согласованны, осмысленны, едины.
Артисты постоянно издают звуки удивления и восторга – тихонечко, как кошки, когда их гладят. Этот тихий лепет не затихает ни на минуту, составляя шумовую партитуру постановки.
Удивление героев эффекту, который получается от их собственных действий, – характерная реакция детей при манипуляции с предметами. Удивление и в то же время попытка заглянуть «по ту сторону» линии карандаша – непрекращающееся любопытство разворачивает всё действо в нон-стопе.
Кто же наши герои? Вероятно, это человечки, которых рисуют маленькие дети – «мазюки». Или ожившие раскраски. В одном эпизоде герой выносит мольберт с по-детски раскрашенной фигурой: яркие штрихи выходят далеко за контуры самого рисунка. В ожидании спектакля детишки в фойе раскрашивали такие и именно так «калякая», а на «стационаре», говорят, в фойе для детей и мольберты ставят до спектакля. До появления мольберта с раскраской на сцене участники выглядят лаконично, в их одеждах основной цвет белый, а силуэты простые, чёткие – как контуры раскраски. Теперь же артисты начинают «раскрашивать» друг дружку как тот рисунок; у них появляются длиннющие рукава, украшения в виде шаров, чёрточек, полукружий, они экспериментируют с ними, балуются. В процессе представления краски постепенно заполняют пространство, к концу шоу нет практически ничего, что не было бы творчески преобразовано командой (сценография, костюмы Павлы Петрушовой и Алмаза Садриева, технолог – Михаил Марченко). Притом костюмы – изначально почти белые платья с длинными юбками на обручах без сборок и складок – минимализмом напоминают как детские рисунки, так и персонажей картин Казимира Малевича; есть у него, например, «Спортсмены», «Крестьяне» и т.п. А задник украшают визуальные «кляксы», которые тоже вызывают ассоциации с супрематическими экспериментами лидера отечественного авангарда. Ближе к финалу на сцене появляются интерактивные объекты, которые уже не оставляют сомнений, что лаконичный стильный визуал спектакля ничего не копирует один в один, но корни имеет именно там, в русском авангарде начала ХХ века; или всё же в детском творчестве? Театры кукол часто выезжают в детские сады, а если бы такой спектакль как «Мазюки» начал бы на постоянной основе сотрудничать с музеями, может быть, искусство сделало бы жизнь подрастающих поколений богаче?
В конце спектакля артисты приглашали своих маленьких зрителей поработать с интерактивными объектами – разными по конструкции и степени сложности. Были и такие детишки, которые стеснялись. Но артисты, никого не уговаривая, сумели в итоге, вовлечь в игру всех, вытеснив страхи даже самых робких.
Безусловно, такой проект для театра кукол – серьёзный эксперимент. Почему? Что у кукольника является основным инструментом выразительности кроме куклы? Голос. Именно через голос артисты театра кукол проявляют себя, свой артистизм, эмоциональность, озвучивая за спектакль порой по пять персонажей. В бэби-спектакле «Мазюки» артисты-кукольники практически отказались от голоса – спектакль без слов. У них нет кукол – это пластический и предметный театр. Вызывает уважение, с каким азартом артисты «Арлекина» Вячеслав Сулимов, Елена Мирошникова, Ольга Коржова и Ольга Пономарева работают в непривычном для себя жанре, скажем так, пантомимы для малышей, отказавшись ото всех своих привычных «козырей»! И у них получается сделать именно бэби-спектакль, тонкий, фантазийный, нежный, даже лиричный. Ни дети, ни родители, кажется, не заметили пролетевшего времени (вместе с интерактивом все событие длилось около часа!).
И в то же время бэби-спектакль – это поле театра кукол в том плане, что это предметный театр. Только очень часто театры выбирают для себя какое-то одно, очень узкое направление, нередко даже изо всего «кукольного арсенала» ограничиваясь каким-то одним типом кукол – тот, в который больше любит главный режиссёр, или тот, который проще при транспортировке или установке спектакля – и именно на это вешается ярлык «традиции». Но театр кукол очень богат и разнообразен, и уметь работать как с куклой, так и с предметом, как голосом, так и пластически, и живым планом, играть драматические роли не на уровне любителя или массовика-затейника – очень важно для развития театра, и такие артисты-универсалы есть. Поэтому хочется пожелать удачи маленькому, но смелому Волжскому театру кукол «Арлекин» и долгой жизни спектаклю «Мазюки».
Фотографии Ирины Пекарской
Понравился материал? Подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram.
