Спектакль-притча «Добрый властитель быков» театра «Шалом» создан по книге голландца Гюса Кёйера «Книга всех вещей». В постановке режиссёра Саши Золотовицкого спектакль с маркировкой «12+» начинается неожиданно — как история для малышей. Пожилой персонаж — как бы автор книги, похожий на сошедший с детского рисунка Деда Мороза без бороды (художник — Алёна Багринцева), кряхтит и рассказывает о том, как эта самая книга появилась. Обстановка квартиры героев опять же подсмотрена художником в детской игре. Здесь стопки книг становятся чем угодно: стеной, ножками стола, стулом. При этом в антураже, его цветовом решении чувствуется эдакое зарубежное ретро. Визуальный стиль получился цельным, и это при том, что общая канва — гротеск, а местами напоминает то ли французское кино «Новой волны», то ли, что, вероятно, ближе, Бергмана. Но детскость, проглядывающая временами в образах персонажей, в декорациях, максимально точно воплощает именно специфический авторский язык.
В комментарии к книге написано про уникальный языковой стиль Гюса Кёйера. Но, если перевод точно передаёт специфику оригинала, это немного угловатый, но свободный от шаблонов язык ребёнка, в котором пересеклись простота, иногда наивность и, в то же время, глубина, двойные смыслы. Местами, правда, кажется, что просто перевод не очень хорош. Слова же здесь вступают в интересные связи, но не совсем так, как это принято во взрослом мире: «Бог был выпорот из меня». И отец, и бог для мальчика «умерли» после очередной унизительной порки — были именно выпороты, выбиты, как пыль из ковра. И ещё несколько таких же оборотов, когда за кажущимися обычными картинами проглядывает логика абсурда и выход за рамки реального мира, пешком — в магический реализм. В целом, возвращаясь к упомянутому Ингмару Бергману, «Добрый властитель быков» продолжает семейно-религиозные темы, которые всю жизнь интересовали шведского киноклассика.
Семейный традиционно-обстоятельный обед за длинным столом. Мама в исполнении Евгении Мугайских — скромная, но изящная дама со старомодной, почти как у Вивьен Ли в «Унесённых ветром», укладкой, в элегантных — или простоватых, это как посмотреть — блузке с юбкой. Двое детей, мальчик и девочка. Во главе стола — папа, худощавый, молодой мужчина в очках и в классическом костюме (Тимофей Бенедиктов). Эдакая семья ортодоксально-патриархального типа. Можно умилиться, но отец, председательствующий за столом, разрушает идиллию.
Этот человек эмоции, отношения, любовь старательно заменяет текстом Священного Писания. Он не живёт своей жизнью, он просто даже не знает, что это такое, он где-то на краю её. Правила, традиции или, сегодня очень распространённое слово, — регламент. Эпизоды драк, когда этот отец бьёт свою жену, сына не показаны реалистично; при помощи музыки, пластических зарисовок создаётся атмосфера страха, когда в зале ты боишься увидеть, что бьют слабого. То есть театр выполняет свою функцию — он создаёт впечатление, помогает зрителю самостоятельно достроить ситуацию. И тем самым моделирует обстоятельства, которые, к счастью, далеко не всем знакомы, привлекая внимание к проблеме.
Томас — девятилетний рассказчик и то, что мы наблюдаем на сцене — это его дневник. Сейчас часто можно встретить постановки, в которых герой рассказывает обо всём, что с ним происходит, а события во многом оказываются иллюстрацией рассказа. В этом сложность решения таких персонажей. Какая реакция в какой сцене должна быть — постфактум или режиме проживания здесь и сейчас? Какой момент выбрать как комментарий прошлого, а что ты и сегодня, спустя много лет, будешь ощущать так же остро, как тогда? Константин Фридовский, исполняющий роль Томаса, не играет маленького ребёнка. Его герой анализирует свои страхи и поступки. Он рассказывает о своей жизни, о том, как он учится не бояться, но самым главным событием спектакля оказывается момент осознания, что перестала бояться его сестра, Марго (Александра Ахметзянова), которую он считал «глупой, как луковица (или груша)».
Марго в исполнении Александры Ахметзяновой — девушка с милой, уютной внешностью, с нестандартной красотой — немодными нынче круглыми полудетскими щёчками, от природы пухлыми нежными губками, нехуденькими ножками, да и роста немодельного. Ничего гротескного. Обычная милая девочка. И вот эта гармония уюта и тепла восстаёт против холодной жестокости отца — ты плохой, и я тоже, какой мне ещё быть? Именно Марго становится настоящей героиней. И при этом на протяжении почти всего спектакля она была самым загадочным, почти непроницаемым персонажем. Она единственная отпускает шутки в адрес папы, иронизирует над его словами и над самой собой.
Это главный рецепт «Доброго властителя быков» — чтобы стать счастливым, нужно перестать бояться. Избавиться от страха. В социуме «Доброго властителя быков», где страх управляет всем, смелый человек оказывается за рамками; здесь женщин, которые знают, что такое смелость, объявляют ведьмами и обходят стороной. Главная «ведьма» в истории Томаса — госпожа ван Амерсфорт, вдова участника Сопротивления. В исполнении Дарьи Дмитриевой она напоминает одну из самых необычных русских дам современного Монмартра — Ренату Литвинову. Гротескная манерность, тотальный грим, скрывающий все тени, которые должны подчёркивать естественный рельеф лица, вычурно уложенные белые волосы, утрированные акценты на лице.
В спектакле «Добрый властитель быков» «Шалом» поднимает острую тему, которая соответствует концептуальной идее всех постановок этого театра: выживание за гранью возможного. Только здесь выбран вектор, который вывести на сцену труднее, чем Холокост или выживание незаконных гастарбайтеров на стройке. Просто потому, что это явление не в прошлом и не где-то у других.
Отец главного героя — типичный абьюзер, который терроризирует всю семью. Побои, которым подвергается нежная мать ребёнка, задевают героя, Томаса, сильнее, чем собственные унижения. И ребенок начинает уходить в иную реальность; здесь тайным собеседником мальчика становится ни кто иной, как Иисус. В «Шаломе» это босоногий несколько развязный стиляга из 60-х, в клетчатом пиджачке и с терновым венком на голове. Можно взять цитату из известного еврейского анекдота про крестившегося сына: «У бога те же проблемы!», только здесь наоборот, здесь не сын оступился, а отец не был добр к своему сыну, и тем Иисус — собрат Томаса по несчастью.
Здесь этот персонаж в исполнении Максима Павлова — легкомысленный парень, уходящий от травмирующей информации со словами «моя хата с краю, ничего не знаю»; он, скорее, не главный фигурант христианства и не герой анекдота. Да, он герой внутреннего диалога Томаса, его дополненная, врачи скажут — шизоидная реальность. Но он также символ обычного человека, который старается видеть мир более благополучным, не знать о том, что творится у соседей; Иисус театра «Шалом» — это тот собирательный Адам, за которого каются в молитвах евреи всего мира в Йом Кипур — Судный день, принимая на себя грехи всего человечества.
Девятилетний Томас влюблён в Элизу, девочку на несколько лет старше себя — ему она кажется нереальной красавицей, несмотря на инвалидность. В исполнении Анны Терентьевой эта героиня тоже необычна. Яркая, язвительная, с ямочками на щеках и в кокетливых кудряшках, она, кажется, не смущается своих внешних недостатков; её особенности становятся лёгкой «фриковатостью», не более того. Элиза Анны Терентьевой создана для любви и она это, возможно, знает. И она ведь совершенно не боится так называемой «ведьмы», госпожи Амерсфорт, которой, как символа «чужой», сторонятся все обыватели. Значит, и она немножечко ведьма? Так же, как ведьмой является и гиперженственная, пластичная, как змея, тётя Пия (Алесия Некрасова).
Бунт женщин против благообразного лицемерия, прикрывающегося некомментируемыми «высокими истинами», в финале превращается в настоящий карнавал, жизнь без фальши, на все 100. И самое большое наказание антигероя «Быков» — его удивление и страх перед новой, лишённой псевдоморальных оков, реальностью.
Гюс Кёйер представляет свою книгу как произведение по мотивам детского дневника другого человека. При этом используются приёмы мистического реализма, когда не очень понятно, то ли у героев видения и фантазии, то ли они живут в таком сложном мире, с ведьмами, и общаются с иными мирами. Но, если сравнить это произведение с документальными книгами о детских травмах, например, с автобиографическим романом «Белое на чёрном» Рубена Гонсалеса Гальего, инвалида, выросшего в советском детском доме, понимаешь, что полусказочная «Книга всех вещей» и спектакль «Добрый властитель быков» повествуют о реальных событиях, не выдуманных. Диалоги Томаса с Иисусом и прочие фантастические явления — это его попытка найти убежище от жестокой реальности в мире фантазий.
Спектакль очень близко поставлен к тексту оригинала. Здесь много подробностей, ярких, интересных деталей, колоритных персонажей. Гротеск, карнавальность, постепенный выход к истине — сделано всё, чтобы не превратить спектакль в легкомысленное шоу, но при этом не напугать зрителей юного возраста. «Добрый властитель быков» — спектакль яркий, подростковый, с музыкальными рокерскими вставками, но доступен и взрослым. И адресован скорее взрослым. Постановка предстаёт как действо, где актёрский ансамбль и пространство сцены создают единое эмоциональное поле. После просмотра из зала выходишь без слов, в том самом состоянии, которое, вероятно, древние греки и назвали катарсисом.
Понравился материал? Подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram.
