Как богата картина, открывающая рассказ «Кормилица»! Богата не красками, а всеми другими ощущениями: «Сладко пахнут луговые травы. Букет цветущего клевера не помещается в маленьких руках. Мишутка прижимает его к животу, бежит к корове – спасибо, милая, за молочко! Бархатная красавица осторожно берёт подношение, жует, а потом шершавым язычком благодарно лижет мальчугана в маленькую ладошку, в макушку со смешно торчащим хохолком на голове. Заливается малыш звонким смехом от таких »телячьих» нежностей».
И нисколько не смешны, не нелепы здесь эти «телячьи нежности» в буквальном смысле. Какая разница, по большому счету, теленок или человеческий мальчик? Все равно ребенок. Все мы дети одной матери – Природы.
Это хорошо чувствует маленький Мишутка. Дети вообще интуитивно мудры. Вот и мальчик, когда «учитель дал задание: нарисовать то, что больше всего дорого!» изобразил коровушку и подписал: «Моя кормилица».
Это не только мудрость и интуиция, но и смелость. Над ним могли бы и посмеяться другие дети, которые нарисовали велосипеды и компьютеры. Но не посмеялись, значит, тоже поняли.
Но, к сожалению, с годами дети набираются житейского ума, теряя свою врожденную мудрость. Тем более что и взрослые в некотором смысле этому способствуют. Становится легче быть расчетливым и труднее любить, особенно когда любовь и привязанность требуют нелегкой работы.
Так происходит и с Мишей – уже не Мишуткой. Пока его родители поют на клиросе, трудятся ради возрождения заброшенной церкви, благое вроде бы дело делают, на Мише – весь уход за коровушкой. «А у него интересы уже другие: компьютер, футбол, в пруду поплавать, поплескаться, перед девочками покрасоваться - на мостике подпрыгнуть , кувыркнуться в воздухе, и свечкой вниз, головой в воду!»
Мало-помалу созревает решение – умертвить кормилицу. Но не сразу удается это хозяину, которого, как видно, тоже угнетает совесть:
«Взял хозяин тесак отточенный, по яремной вене полоснул, да промахнулся, лишь ранил несчастную. Замычала от боли корова, рыдая: что случилось с ними - родными, добрыми? И взметнулись в испуге гуси тяжелые, никогда не летавшие ранее, метров на двадцать, в небо ясное…»
Поразительная сцена! Сама природа возмущена таким насилием, таким предательством. Гуси, неразумные птицы страшатся такой жестокости и шарахаются от хозяев, как от зачумленных.
А дальше следует еще одно предательство – еще более страшное. Миша сам зовет корову, чтобы она к нему вышла на верную смерть: «На любимый голос корова откликнулась, подошла, прижалась, доверилась - на спасение надеялась… Вывел парень её на поляну широкую - тут-то пулей хребет перебили ей. На колени упала, взмолилась жалобно, попыталась встать, да ноги не слушались. Подбежал отец и дорезал несчастную ножиком».
Словно народное причитание, звучит авторская речь, словно горький плач по коровушке.
А люди устраивают словно чудовищные поминки – «самогон да шашлык из говядины…» От этого все произошедшее выглядит еще более циничным и страшным. И никто не горюет, только сожалеют и пересчитывают: «сколько мяса задаром съедено - не сбежала бы проклятущая, денег много мог получить!» За все то, что коровушка людям дала, она после смерти еще и проклятия удостоилась!
Но Миша все еще что-то помнит, понимает, и мерещится ему корова, суровая, строгая, непреклонная, тревожит совесть.
«Захотелось от видения избавиться. Побежал он на пруд, искупаться. ... Кувыркнулся с мостика в воздухе, и вошел в воду свечкой. Только пруд больше не был глубоким, обмелел - дно было близко…»
Коротко сказано о смерти того, кто еще мог что-то понимать. Так же кратко о горе тех, кто уже ничего не понимает: «Горько плакали родители, спрашивали: «Ты за что наказал нас, Господи?»
Поистине риторический вопрос.
Понравился материал? Подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram.
