Солнечным утром в арт-кафе «Книги и кофе» Елизавета Дземяшкевич встретилась с художником-комиксистом Юлией Тар. На нашем столике, помимо чашки кофе, – баночка с тушью, маркеры и листы бумаги с волшебными мирами, которые точными движениями создаются прямо на наших глазах.
В детстве она мечтала стать археологом и рисовала динозавров. Думала, что вырастет, поедет в Африку и будет вести раскопки. Всё время писала, плела из бисера, расписывала шёлк – в общем, творчества в жизни хватало.
Когда настало время выбирать ВУЗ, нашла факультет без математики и истории (оказался художественный) и пошла туда. И поступила на бюджет – практически без подготовки, никогда не учась в художественной школе.
— Как ты поняла, что комиксы – это твоё?
— Никогда не была фанатом комиксов, в отличие от большинства людей, которые их рисуют. У меня сложилось по-дурацки. Я изначально хотела быть писателем и иллюстрировать свои книги. И честно со средней школы класса до 11, а то и до первого курса ВУЗа, я что-то писала. И параллельно рисовала, потому что так сложилось, что я поступила на художественный факультет. В какой-то момент я поняла, что просто не успеваю делать обе вещи одинаково хорошо: всё-таки это разные задачи. И я выбрала рисование, писательство осталось моим хобби.
Читайте также
Вскоре меня взяли работать в мультипликационную студию, без опыта, без всего — я была в диком восторге. Работая там, я поняла, что хочу рисовать свой мультфильм. Придумала персонажей, написала сценарий, стала делать раскадровки. Неизвестно, чем бы это всё кончилось, потому что рисование мультфильма – достаточно долгий процесс… Но тут меня занесло на питерский фестиваль «Бумфест», посвящённый комиксам. Там я познакомилась со многими людьми, которых знала через Интернет, познакомилась с издателями комиксов, с художниками… Мне понравилось, и спустя какое-то время оно меня само затянуло. Тогда я поняла, что буду рисовать комиксы, потому что это идеальный для меня формат: отчасти – литература, отчасти – изобразительное искусство. И в центре комикса всегда стоит история, а мне ужасно хотелось рассказывать истории. Вот так.
— Мультипликационная студия, которую ты упомянула, – это студия «Мельница». Расскажи об этом периоде. Почему не понравилась работать мультипликатором?
— Я пришла, когда только-только началась работа над «Ильёй Муромцем». Проработала его целиком, проработала всех «Трёх богатырей». И вот на «Иване Царевиче» мои нервы не выдержали и я, наконец, уволилась. Потому что быть мультипликатором – это, конечно, тяжкий труд. Это очень большой объём работы, которую приходится проделывать каждый день, чтобы успевать в срок. И этот труд довольно однообразный, поэтому через некоторое время начинает надоедать.
— Чем, помимо комиксов, ты сейчас занимаешься?
— По образованию я художник-педагог, поэтому если говорить о контактах с людьми, то большая часть приходится на преподавание. У меня было много педагогической практики в ВУЗе, сейчас у меня там свои курсы рисования на планшете, такие очень-очень для начинающих. Теперь, когда меня немножко узнали в Сети, я стараюсь собирать свои группы и преподавать по своим методикам. В первую очередь я помогаю новичкам и самоучкам. Я, в общем-то, тоже на 99% самоучка, несмотря на законченное высшее: ничему меня там особо не учили, да и не должны были – высшее образование вообще не про это. Мне пришлось самой выработать принципы понимания того, как это всё делать. И как только я их выработала, поняла, что могу рассказать это другим.
Рисую я и на заказ. Самой большой проект был – комикс «Серафим и Орден Хаоса» по сценарию Кости Скоморохова. Это был такой чёрно-белый комикс про мужика-экстрасенса, который сотрудничает со следствием и ищет каких-то сверхъестественных бандитов. В общем, такой стандартный экшен-комикс, хорошо сдобренный философией, дзен-буддизмом и прочими подобными вещами.
Кроме того, у меня есть кусок деятельности, не связанный с рисованием: я езжу в детские клубы и лагеря… Не люблю словосочетание «детский лагерь», потому что оно звучит мрачно! Проекты, в которых я участвую, базируются на том, чтобы максимально отойти от стандартных представлений о детских лагерях – это творческие и психологические лагеря, существующие на добровольной основе.
— К разговору о заказах. За какие истории больше всего любишь браться?
— Я люблю истории про людей. Даже если история фантастическая целиком и полностью, в ней должна быть какая-то реалистичность, какая-то трансформация героя. Если она отсутствует – мне становится сразу скучно.
Люблю неглупые истории. Люблю истории, в которых есть что-то самобытное. Люблю грамотно составленные истории – это мой бзик как перфекциониста. Меня очень раздражают ошибки в сценарии и обилие шаблонов. В таких случаях я предлагаю автору помощь в доработке сценария, либо прощаюсь с этим человеком.
— Теперь подробнее о процессе создания комикса. Что появляется вначале – сюжет или какой-то образ, картинка?
— По-разному. Если я придумываю что-то для себя, то чаще сначала появляется картинка, потому что я визуал и мыслю образами. Если речь идёт о конкретной задаче (например, нарисовать комикс на конкурс), то в этом случае первой возникает история или база под историю, какая-то тема.
Иногда получается комплексно: я придумываю какой-то образ, он у меня ни к чему не пристраивается, лежит, пылится. Но я человек хозяйственный, у меня ничего не пропадает – он может лежать годами, а потом я найду какую-нибудь историю и подгоню образ под неё. Чаще всего бывает именно так.
— Как бы ты могла охарактеризовать свою стилистику?
— Никак, потому что у меня их несколько. Одна моя хорошая подруга, тоже художник, говорит, что под каждую задачу должен быть свой стиль. Если я что-то рисую, я выбираю стиль в зависимости от задачи.
Но, конечно, у меня всё же есть какая-то базовая стилистика, к которой я наиболее привыкла. Мне кажется, она произошла от смеси моей нежной любви к советской иллюстрации (думаю, вообще моя любовь к рисованию началась с книжных иллюстраций в советских изданиях) и к мультипликации, особенно к Миядзаки и Диснею. От Диснея, наверно, пришло стилизированное упрощение человеческого тела, а от Миядзаки – сказочность и немножко декоративный подход к пейзажам.
— Раз уж речь зашла об авторитетах в изобразительном искусстве, скажи, есть ли у тебя некий комиксный эталон?
— Именно комиксного эталона у меня нет. Я очень любила стиль Marvel в детстве, тогда мне это казалось очень круто. Потом я подросла и поняла, что это не так круто, и ушла в книжную иллюстрацию.
Если говорить о подходах, то мне очень нравится Шон Тан. Он аниматор и, насколько я знаю, работает на Pixar, но у него есть совершенно чудесные книги и комиксы с очень интересной киношной раскадровкой, и этим-то он мне и нравится.
— Комикс создаётся, как минимум, двумя людьми: писателем и комиксистом. Иногда ещё появляется колорист. Ты, я так понимаю, со всем справляешься одна?
— В мире довольно много людей, которые делают комикс сами от начала до конца, хотя технически там всё равно есть человек, готовящий это всё к печати. То есть, как правило, людей минимум двое: комиксист и его издатель. Существуют, конечно, варианты с самиздатом, но они довольно редки. Например, у нас в Питере есть такие издательства, выпускающие самиздат маленькими тиражами.
Лично мне иногда очень не хватает сценариста как человека, который смотрел бы на это всё со стороны и немножко под другим углом, потому что, во-первых, когда я пишу историю, я опираюсь только на свой опыт, что немного ограничивает, а во-вторых, я думаю с визуальной точки зрения. Мне не помешал бы человек, думающий с точки зрения истории и только истории, не отвлекающийся на визуал.
— Какой из этих процессов – создание истории, рисунок или цветовое решение – тебя больше всего увлекает?
— Увлекает сочинять, как ни странно. Мне это до сих пор даётся труднее остального, ведь я не имею профессиональной базы для этого. И именно за счёт того, что это такая terra incognita, это увлекает и мучает больше всего, плюс я до сих пор не знаю, как оценивать получившиеся результаты. Только по принципу «нравится - не нравится»? Наверно, это не очень грамотно.
— Хотелось бы спросить тебя как человека, вращающегося в русской комиксной тусовке: какие русские комиксы ты рекомендовала бы к прочтению? Ведь кроме Bubble, по сути, никто ничего и не знает.
— Да, и это очень печально, потому что наше комикс-сообщество довольно большое, и не Bubble’ом единым…
Вообще, у меня нестандартные взгляды, поэтому то, что я рекомендую – такое, на любителя. Мне очень нравятся комиксы моей подруги Юлии Никитиной. Они такие вдумчивые, спокойные, северные, очень авторские и очень самобытные. Если кому-то нравится, когда побольше экшена, то есть Артём Траханов и его замечательной комикс «Прибой» (в оригинале – Undertow). У Артёма очень своеобразная графика. Сейчас он рисует комиксы для зарубежных издательств.
— Где всё это можно найти?
— На просторах Сети, главным образом. Плюс у нас, в Петербурге, есть несколько больших магазинов и издательств, которые занимаются продажей комиксов. Во-первых, «Двадцать Восьмой», которые многие наверняка знают, и Артём точно там есть. Во-вторых, «Апельсин» — в «Апельсине» есть Юлия Никитина.
— Познакомь наших читателей с одним из своих миров. Кто его герои и за что они борются?
— У меня есть масштабный древний проект, который я начала сочинять ещё в школе, на волне увлечения Толкином. Он у меня в закромах, и я надеюсь, что у меня когда-нибудь хватит сил довести его до конца.
Это условно фэнтези-вселенная, в которой происходят некие военные действия между двумя фракциями. На самом деле, формат фэнтези я взяла потому, что он мне близок и с него у меня началось вообще какое-либо творчество, хотя сама по себе история вполне смотрелась бы и в реалистичных декорациях. Потому что она о том, что такое «враг» и откуда берётся агрессия, про то, какими силами нужно бороться с тем, что происходит в мире. И я сейчас боюсь вылезать из фэнтези-формата, потому что тогда начнутся обвинения в политиканстве и всё этом прочем, а мне не очень хочется в это уходить. Как-то так.
Если вкратце, то речь идёт о девушке, попавшей в центр военных действий. Сперва она просто пыталась там выжить и воевала, а потом поняла, что корни всего происходящего – намного глубже, чем кажется… Если совсем уж в двух словах, то это история о том, как остановить войну.
А персонажей очень много, и все они разные.
— Интересно, откуда ты берёшь характеры и лица?
— Бывает и так, что представляю их сразу. Но чаще всего, персонажей приходится откапывать. Вообще, все художники знают, что первый эскиз – не всегда самый хороший, а, как правило, даже наоборот. Потому что первым в голову приходит некий шаблон, который неоригинален и скучен, и для того, чтобы его наделить самостоятельностью, над ним нужно поработать. Поэтому сначала персонаж рисуется, потом какое-то время лежит, и после я смотрю на него уже свежим взглядом и делаю из него более сложную индивидуальность.
Иногда бывает так, что я действительно беру персонажей из реальной жизни или компилирую из нескольких знакомых. В какой-то момент я поняла, что нет смысла сочинять: 90 % всего интересного и здоровского происходит в действительности. И если посмотреть внимательней, то ты увидишь, что тебя окружают самые разные люди.
И плюс есть какие-то архетипические роли, которые кочуют из истории в историю, и там тоже особо придумывать не приходится: они всё равно придут в голову. Эти образы интуитивно понятны всем читателям, потому что мы их все уже встречали в мифологии, сказках и тому подобном.
Был у меня такой период, когда я пошла от противного: меня ужасно раздражали все эти одинаковые смазливые персонажи фэнтези с кубиками пресса, и я решила создать главную героиню-дрища, а персонажа-антагониста я сделала жирным, бородатым, с выбитыми зубами и шепелявящим. Сейчас уже мода на живых персонажей вернулась, к счастью, поэтому мои теперь не выглядят так оригинально, но они настолько срослись со своим обликом, что я решила их оставить такими.
Случилась со мной забавная история, когда я встретила своего персонажа в метро. Это был как раз тот шепелявящий толстый злобный мужик. У него длинные волосы, бородища, очень разбойничье лицо, сломанный в нескольких местах нос… Вот это лицо я наблюдала напротив себя в метро. Он сидел и читал книжку, причём с таким видом, как будто ему трудно, но очень нравится! Восторженное лицо, приоткрытый рот, а брови сведены к переносице. И я очень хотела, но ужасно стеснялась с ним поговорить. Можно было хотя бы сфотографировать, но у него был настолько внушающий вид, что мне стало страшно, поэтому я достала блокнот, быстро зарисовала, и на этом наше общение кончилось.
И, конечно, очень часто на создание персонажа вдохновляет история из жизни. Например, одно время я жила в художественной коммуне, и там у нас был парень-актёр, которого я однажды утром застала на кухне варящим себе кофе… в женском красном платье. Спросила у него: слушай, что происходит? А он говорит: понимаешь, мне нужно избавиться от лишней мужской энергии. Ну зачем что-то сочинять, когда тебя окружает такая реальность?..
Фильм
Ушедший год порадовал меня фильмом «Интерстеллар». А если отойти в сторону мультипликации, то я в диком восторге от «Навсикаи из Долины ветров» Миядзаки. У него все мультфильмы прекрасны, но «Навсикая» мне особенно сильно нравится.
Книга
К.П. Эстес, «Бегущая с волками». Это не художественная литература, но она мне очень помогает в творчестве.
Песня
«Немного нервно» – «Сияние». А вообще, мне у них все песни нравятся.
Беседовала Елизавета Дземяшкевич, фотографировала Анастасия Стародубцева.
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
