В детективах, антиутопиях и комиксах — античность подстерегает нас повсюду. Вместе с кандидатом филологических наук Яной Забудской говорим о видах интерпретаций мифов и разбираемся, в каких книгах, на первый взгляд не связанных с античными произведениями, встречаются отсылки к ним.
От бережной адаптации к игре с сюжетом
В предыдущих материалах мы уже рассказывали про современные трактовки мифов: сначала обсуждали тенденцию, потом — конкретный сюжет. Однако стоит оговориться, что интерпретации бывают разные. Яна Леонидовна выделяет четыре типа: парадигму, парадокс, модель и альтернативу. Первый представляет собой развитие или дополнение уже известного толкования сюжета. Он появился ещё в античности. Так, «Медея» Сенеки интерпретирует одноимённую трагедию Еврипида. В эпоху классицизма писатели тоже часто обращались к античным произведениям, заявляя при этом, что именно их творчество наиболее близко к древнегреческим образцам.
Однако за столько столетий, как отмечает Яна Леонидовна, парадигмы уже набили оскомину. Поэтому у современных авторов более востребован парадокс.
«Сейчас основный принцип — деконструкция как сюжетов, так и образов. Орфей повернулся не ради Эвридики, а ради Персефоны. Антигона не хоронит брата, а, напротив, не даёт его похоронить. Орест убивает Клитемнестру за то, что она разлучила его с Электрой, и так далее».
На парадокс как вид интерпретации чем-то похожа альтернатива. В ней действия героев известных мифов трактуются в непривычном ключе, то есть автор предлагает новый взгляд на известный сюжет. Пример — роман Пэт Баркер «Безмолвие девушек». В нём рассказ о Троянской войне ведётся от лица героини по имени Брисеида, чью семью Ахилл убил, а её саму взял в плен. Книга знакомит читателя с иной — женской — точкой зрения на знаменитую историю.
Читайте также
© Эксмо
Большим потенциалом обладает интерпретация-модель. В этом случае сохраняется сюжет, но меняется время или место событий, имена героев. Часто писатели, используя этот тип, переносят действие в современные реалии. Так поступает Алекс Михаэлидес в детективном триллере «Безмолвный пациент». Он перемещает историю об Алкесте, женщине, которая согласилась умереть вместо мужа, в Англию XXI века. При этом книгу можно рассматривать и как альтернативу или даже парадокс. Автор отвергает счастливый финал «Алкесты» Еврипида и идею этой античной трагедии: героиня, играющая в современной книге роль Алкесты, выбирает убийство, а не самопожертвование.
Однако, несмотря на кажущуюся заброшенность интерпретации-парадигмы, Яна Леонидовна убеждена, что писатели к ней ещё вернутся.
«Парадокс и деконструкция работают, когда мы знаем, в чём они заключаются. А сейчас знакомство с античными сюжетами сходит на нет, по студентам вижу. И по театральной публике — я как-то оказалась на постановке “Эдипа” рядом с мужчиной, который вообще не представлял себе сюжета. Как же он был возмущён, когда до него дошло, кем Иокаста приходится Эдипу! По-моему, он даже в Минкульт собирался жалобу писать: зачем такое ставят… Вот это был катарсис!»
Не только эпос и драма
В случае с интерпретациями читатели обычно без труда понимают, что исходным материалом для произведения стал античный сюжет. Однако мифы есть даже там, где мы не ожидаем их встретить. Причина — в неразрывной связи современной культуры с античной. В широком понимании к мифам можно и историю отнести, замечает Забудская.
«Ибо что такое нашумевшие в своё время “300” Зака Снайдера и их литературная основа, графический роман Фрэнка Миллера, как не трактовка мифа?»
В приведённом примере в основе сюжета лежит реальное событие — Фермопильское сражение. Оно известно неравномерным распределением сил между греками и персами. Легенда гласит, что всего лишь пара сотен спартанцев сражались против многотысячной армии противника.
Однако, чтобы в произведении прослеживались отсылки к мифам, не обязательно помещать героев в исторический сеттинг. Иногда достаточно просто ввести в повествование элементы античной культуры. Сделать это можно по-разному. Один из вариантов — взять за основу образа персонажа характер уже существующего героя мифов. DC Comics многое об этом могут рассказать. Как отмечают исследователи комикс-культуры В. О. Грибовская и Р. Р. Тухватуллин, образ Флэша, к примеру, явно связан с богом торговли и хитрости Гермесом.
© DC Comics
Есть и другой путь — сделать античную культуру частью сюжета. Яна Леонидовна вспоминает «Тайную историю» Донны Тартт. Этот роман можно считать специфическим прочтением дионисисйского мифа, но, помимо этого, и сама тема книги связана с античностью. Ведь именно её изучение и изображается в романе.
«А героями, соответственно, становятся люди, интересующиеся этим периодом, и люди странноватые (вспомним чеховского “Человека в футляре”). Другие ищут современность в античности, а Донна Тартт — античность среди нас».
Сейчас авторам интереснее не творить мифы, а анализировать их и переосмыслять. В этом есть нечто сугубо рациональное, говорит Забудская. Сознание становится мифориторическим — в противовес мифологическому.
Что в имени тебе моём
Авторы почти всегда любили акцентировать внимание на значении и происхождении имён героев. Иногда писатели таким образом пытаются показать характер персонажей, иногда — намекнуть на их будущую судьбу. При этом говорящие имена — удел не только классиков вроде Грибоедова с его молчалиными. Современные авторы тоже часто используют этот приём: в «Гарри Поттере» почти никому не дали имя наобум. Кстати, отсылки к античным произведениям есть и в этой серии книг. Андромеда, Минерва, Нарцисса и многие другие заставляют вспомнить древнегреческую и римскую мифологию.
Иногда автор выводит имя в название произведения. Так поступил ещё в прошлом веке Бернард Шоу (правда, самих героев он древнегреческими именами не наделял). Его знаменитая пьеса об английском профессоре, решившем превратить девчонку из трущоб в даму высшего совета, озаглавлена как «Пигмалион». Так в древнегреческом мифе звали скульптора, который влюбился в созданную им статую.
В русскоязычной литературе тоже есть подобные примеры. Яна Леонидовна вспоминает книгу Людмилы Улицкой «Медея и её дети» (настоящий материал (информация) произведён иностранным агентом Улицкой Людмилой Евгеньевной, содержащимся в реестре Минюста РФ, либо материал (информация) касается деятельности данного иностранного агента). Сюжет там совсем другой, поэтому интерпретацией трагедии Еврипида роман назвать нельзя. Это просто поэтика — использование художественных средств для выражения авторского замысла. Часто в качестве них выступают сюжет, язык и композиция, а в случае с произведением Улицкой — название произведения и имя героини.
© Diamond Magazine Private Limited
Цель использования отсылающих к мифам номинаций зависит от функций перевоссоздания античности. Они весьма разнообразны. Одной из главных Забудская называет критику современной действительности. Но тут же оговаривается: это вопрос восприятия. Так, она считает, что цель эпизода попрошайничества Менелая в Еврипидовой «Елене» — высмеивание спартанцев, которые не гнушались в разгар Пелопоннесской войны просить деньги у недавних врагов греков — персов. Однако не все согласны с такой трактовкой, несмотря на то, что подобные исторические параллели в греческой трагедии вполне распространены.
Современные бестселлеры тоже можно рассматривать по-разному — как и лидеров кинопроката.
«Мы с мужем последнюю часть “Голодных игр” восприняли как социальную сатиру и постоянно веселились при просмотре, а дочь возмутилась и сказала, что мы всё неправильно понимаем. Там и аллюзий предостаточно: президент Сноу — Кориоланус, а чем знаменит римский полководец Кориолан? Отказом заигрывать с народом и раздавать хлеб голодающим. Есть очень интересный фильм 2011 года с Рейфом Файнсом, экранизация шекспировского “Кориолана”, но в современной обстановке, с телевизионными новостями и тому подобным. Получается, замени тогу камуфляжем — и переработанный Шекспиром полулегендарный сюжет превращается в критику современной действительности».
Впрочем, уже Вольтера подозревали в том, что он своим «Эдипом» намекает на инцест в королевской семье… Тем литература и хороша, заключает Яна Леонидовна, что каждый в ней может увидеть и почувствовать своё.
Источник фото обложки: Hans-Jürgen Weinhardt on Unsplash
Понравился материал? Подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram.
