IC3PEAK пели: «Смерти больше нет». В этом году СБПЧ пели: «Ничего больше нет». Казалось, что мы действительно за три года всяческих изоляций попали в какой-то лимб без всего, но 2022-й год расставил всё на свои места и показал, что есть смерть, а что жизнь. Два года назад Семён и Хор Блаженных им. Ф. М. Достоевского выпустил альбом «Место под жизнь». В том же году хор готовит и продолжение «Место под смерть», но решает повременить — посвящённый смерти поэта Дениса Кабанова релиз был выпущен только в конце ноября к десятилетней годовщине его гибели. Но альбом обрёл новый слой смыслов.
«Смерть — это сложный, очень жёсткий, но необходимый переход, неизбежный для человека. Несомненно, что после неё что-то есть. Но не известно, что именно».
Музыку хора сложно охарактеризовать словами: проще охарактеризовать её простым житейским «авангардная». Ощущение от неё сравнимо с просмотром фильмов некрореалистов — так же неуютно, странно, но притягательно. Только композиции звучат дольше большинства фильмов некрореализма.
Большинство песен аккомпанируют стихам покойного Дениса Кабанова. Его декадентская лирика настолько же печальна и реалистична, как поэзия Бориса Рыжего. Тягучее психоделичное звучание, пришедшее то ли из леса, то ли из подвала хрущёвки только сильнее усиливает эффект плача по ушедшей жизни. Кульминацией этой панихиды становится одиннадцатиминутная «Осень. 25.11.2012», где место стихов занимают новостные хроники о том страшном дне, когда Кабанов погиб при загадочных обстоятельствах. Нервы сдают окончательно, музыка оглушает и превращается в истерику от понимания неизбежного. Вообще удивительно, насколько сильно звуковой поток, несмотря на кустарное сведение, создаёт пространство тревоги, чувство угасания жизненных сил. Этим «Место под смерть» привлекает и одновременно отталкивает — антуражем не адского места, не просто непроницаемой хтони, а того самого тоннеля, свет в котором почему-то погас.
Семён и Хор Блаженных создали музыкальное полотно, укрываться которым очень не хочется, но надо. В этом году мы услышали достаточно эскапистского материала, который отвлекал и не давал сойти с ума. Но «Место под смерть» — это честная работа, которая возвращает с небес на землю, а то и под землю. Это реквием не просто по одному проклятому поэту. Альбом озвучивает страхи, озвучивает чувства человека, попавшего не просто в мрачную сказку, а переживающего действительно травматичный опыт. Единственное, что не даёт сойти с ума, — осознание, что ты в этом котле варишься не один. Потому что как говорил Иосиф Бродский: «В настоящей трагедии гибнет не герой. Гибнет хор».
На вопросы отвечал Семён Здесь — лидер проекта «Семён и Хор Блаженных имени Ф. М. Достоевского»
— Вы не то музыкальная группа, не то перформанс-проект. Как правильно охарактеризовать вас и вашу музыку?
— В случае с нашим проектом оба определения вполне применимы для его описания и характеристики. Одной из ключевых тенденций современного искусства является многожанровость или даже наджанровость. Этой тенденции наш проект вполне соответствует. Сейчас всё чаще приходится сталкиваться с таким обозначением нынешнего состояния культуры, как «метамодерн», что подразумевает осознание необходимости выхода за пределы жанровости. Всё оказывается во всём. Музыка, театр, перформанс, ритуал, политика, философия сливаются в один единый постоянно движущийся и изменяющийся процесс. Поэтому «Семён и Хор Блаженных имени Ф. М. Достоевского» — это одновременно и музыкальный, и перфоманс-проект, и что-то ещё.
В то же время, существуют разные способы выражения творчества. Так, при выражении в форме аудиозаписи наш проект предстаёт как нечто музыкальное, в случае же сценического выступления музыка получает театрально-перформативное сопровождение, которое часто оказывается связано с видеоинсталляцией, с декорациями.
— Расскажите историю появления проекта.
— История предполагает какое-то начало, дату, событие, с которого всё началось. В данном случае достаточно сложно определить что-то такое, что можно было бы обозначить в качестве начала нашего проекта.
Все участники проекта — это вполне состоявшиеся творческие личности, достаточно успешно реализующие себя помимо нашего Хора в своих собственных проектах. Например, Михаил Кирюхин реализует себя в рамках своего сольного проекта «Доктор Хали-Гали». Илья Чертков и Семён Баев реализует себя в рамках дуэта «Бокетто». Я длительное время участвовал в качестве вокалиста и автора текста песен в группе «Партизаны против PR». Однако внутри меня всегда жила идея проекта, в рамках которого звуко-музыкальную основу составляют не академические музыкальные инструменты (барабаны, гитары, фортепиано), а живые голоса людей. Именно эта идея оказалась объединяющей для достаточно разных людей. В 2018-м году нами был записан наш первый альбом «Место под жизнь», где уже было реализовано задуманное. Однако первый альбом больше представлял собой мелодекламацию стихов в сопровождении шумов и ритмов. «Место под смерть» удалось сделать певучим и музыкальным.
Итак, если говорить об истории появления проекта «Семён и Хор Блаженных имени Ф. М. Достоевского», то точную дату определить затруднительно. Наверное, можно сказать, что это то, что появилось вместе со мной, т. к. я оказался носителем идеи и неким связующим звеном между разными участниками. Однако, это, не известно когда появившееся, образование имеет свое очевидное развитие, движение от альбома к альбому, проявление в виде концертных и сценических выступлений. Надеюсь, что это движение ещё не скоро остановится. В то же время, в момент начала каждого нового сценического выступления, в момент начала работы над новой студийной записью история каждый раз начинается заново и требует переосмысления того, что уже было ранее для рождения чего-то нового. В этом смысле всякая история есть достаточно относительное явление.
— Почему ваш хор носит имя Федора Михайловича Достоевского?
— Использование имени Ф. М. Достоевского является не случайным. В отечественной культуре, да и в зарубежной тоже, сама личность Ф. М. Достоевского и его творчество являются символом наиболее глубокого проникновения в проблематику человеческого существования, в вопросы добра и зла, жизни и смерти, красоты и безобразия. Все эти вопросы актуальны и для нашего проекта. При этом для нас также характерно достаточно глубокое погружение в проблему. Полагаю, что это очевидно для тех, кто слушал наши записи или побывал на наших выступлениях. Наше творчество вполне справедливо можно охарактеризовать как мрачное, тяжелое, тёмное. Такое творчество явно не рассчитано на массового слушателя. И, наверное, может возникнуть вопрос об уместности такого рода творчества, о его праве на существование. Между тем, Ф. М. Достоевский вполне доказал необходимость и ценность именно такого творческого подхода. Поэтому образ Ф. М. Достоевского является своего рода культурным оберегом нашего творчества.
— Релиз «Место под смерть» посвящён поэту Денису Кабанову, умершему 10 лет назад. Каким он был?
— Денис Кабанов (он же Pork, он же D’Неон) был высоким, красивым и очень талантливым человеком. В некотором смысле, Денис — это такая легенда владимирского андеграунда. Он участвовал во многих владимирских рок-группах: где-то в качестве музыканта, где-то в качестве звукорежиссёра. На его домашней студии было много всего записано самыми разными исполнителями. И у него всегда было множество оригинальных задумок. А самое главное, у него был очень тонкий музыкальный вкус, позволяющий определить то, что действительно имеет ценность уже на стадии придумывания.
Однако, несмотря на свой талант, Денис, к сожалению, не реализовал и половины из всех своих творческих задумок. После его ухода осталось множество его стихов, текстов, каких-то музыкальных набросков. И всё это оказалось по большей части не систематизировано, разбросано по разным черновикам, по отдельным флешкам, дискам. Проблема ещё и в том, что после ухода Дениса не осталось никаких его родственников, он был последний в своем роду. Поэтому сохранение памяти о нём представляется очень важным. Однако мы стараемся не просто сохранить память, а как бы доделать недоделанное им, допеть за него.
Денис Кабанов
— Альбом был готов ещё два года назад, но вышел только в конце ноября. Как время повлияло на восприятие альбома?
— Два года назад, когда альбом был записан, это было лето 2020-го года, стала отступать опостылевшая всем пандемия ковида, стали сниматься антиковидные ограничения. Появилось ощущение состоявшейся победы над болезнью, победы жизни над смертью. В связи с этим тогда показалось, что издание альбома, связанного с тематикой смерти, не уместно. Казалось, что люди, пройдя через жертвы и лишения, вызванные этой жуткой болезнью, теперь сосредоточатся на созидании, на внимании к друг другу, на любви, в конце концов.
Однако почти с самого начала 2022-го года ощущение присутствия тревоги и смерти вернулось и проявило себя с новой силой. Оказалось, что наше мирное существование весьма относительно. Оказалось, что граница между миром и войной весьма иллюзорна. Оказалось, что такое понятие как «мобилизация» имеет вполне реальное выражение. И оказалось, что есть достаточное количество людей, готовых идти на жертвы и жертвовать самими собой. При этом истоки такой готовности к жертвенности могут быть очень разные, и я сейчас совсем не хочу в это углубляться, т. к. это отдельный и очень сложный вопрос. Но, в любом случае, такое явление обнаруживает в себе если не стремление к смерти, то во всяком случае осознание близости смерти. И вот в такой обстановке альбом «Место под смерть» оказывается достаточно актуален и, я думаю, может позволить осмыслить происходящее и, возможно, отчасти преодолеть его.
— Что для вас значит смерть?
— Смерть — это вещь в себе, про которую сказано очень много, но в тоже время не сказано ничего. Её постижение невозможно в пределах разума. Мы можем наблюдать смерть, можем её чувствовать, испытывать страх от неё. Но мы никогда не сможем понять, что это такое на самом деле. Возможно, именно это и пугает нас больше всего в смерти — её непостижимость.
Известно, что в традиции экзистенциальной философии смерть рассматривается как пограничное состояние, позволяющее человеку прочувствовать и осмыслить пределы своего существования, а, значит, и самого себя.
Смерть — это сложный, очень жёсткий, но необходимый переход, неизбежный для человека. Несомненно, что после неё что-то есть. Но не известно, что именно. Однако известно, что страх смерти является источником религиозных практик, источником искусств, которые во многом направлены на преодоление этого страха. В этом смысле, можно сказать, что смерть заставляет нас петь и танцевать. Отсюда и название известного музыкального коллектива Dead Can Dance. Об этом, полагаю, думал и Денис, когда написал: «Там, где место под смерть, там песни».
Смерть — это безусловная трагедия. Однако из этой трагедии очень часто самым удивительным образом рождается музыка, что и имеет место быть в случае с нашим альбомом.
— Чему вы больше отдаетесь: музыке или живым выступлениям?
— И я лично, и все те, кто вместе со мною что-либо делает, отдаемся в полном объёме всему тому, что имеет действительный смысл и ценность. Музыка и живые выступления, как правило, неразрывно связаны друг с другом. Поэтому они требуют всегда максимально честного исполнения и полной отдачи. Иначе ничего настоящего не получится.
— Кого можно ещё послушать из владимирского андерграунда?
— «Владимирский андеграунд» — понятие весьма относительное и спорное. Всякие рассуждения о так называемом «андеграунде» находятся в пространстве, близком к мифологическому. В каждом городе есть свои легенды и герои андерграунда. Общей тенденцией в данном случае является практически всегда одно — нереализованность или недостаточная реализованность творческого потенциала. Об этом очень выразительно написано в известной книге А. Горбачева и И. Зинина «Песни в пустоту. Потерянное поколение русского рока 90-х». Только эта книга ограничена исследованием ситуации в столицах (в Питере и в Москве), а на самом деле описанная там проблематика характерна и для других (не столичных) городов, в каждом из которых есть своё потерянное поколение, иногда даже не одно. И во Владимире это всё тоже есть.
Прежде всего, стоит вспомнить творившую в начале 90-х группу «Тихий Зайчик», участников которой многие считают родоначальниками владимирского панка. Нельзя не упомянуть о Шайбе (А. Агеенков) и его группе «Диплодоки». Шайба на протяжении более тридцати лет остается лидером владимирской панк-культуры. Известны в истории владимирского андеграунда конца 90-х — начала 2000-х и оригинальные варианты гранжа, например, «Шесть Пяток», и арт-рока — «Мандрагора».
Сейчас наблюдается развитие музыки на грани шума (нойз, эмбиент, дроун), что наиболее удачно получается у уже упомянутого мною проекта «Бокетто», а также Lords of Infinity. Так что послушать во Владимире есть чего. Благодаря интернету творения всех названных мною коллективов вполне можно найти.
— Что вас больше всего впечатлило в этом году из культуры?
— Больше всего в этом году меня впечатлило в культуре то, что она, несмотря ни на что, жива, она есть и продолжает быть.
Интерес вызывает то, как культурная среда реагирует на происходящие сейчас политические процессы. Так, казалось бы, вечные и забронзовевшие звезды эстрады выпали из характерного для них телевизионного пространства. А их место занимают исполнители, которые ещё вчера находились в полном андеграунде. В результате на Первом канале вместо Аллы Борисовны мы видим группу «Зверобой». Я не знаю, хорошо это или плохо. Однако очевидно, что в массовом и официальном культурном пространстве происходят какие-то значительные метаморфозы и трансформации, смысл которых мы сможем в полной мере осознать не сейчас, а несколько позже.
— Тему жизни и смерти в музыке вы уже раскрыли. О чём теперь сочинять?
— Темы жизни и смерти, как я уже сказал, не могут быть полностью раскрыты, т. к. они непознаваемы. Поэтому тема жизни и смерти остаётся актуальной.
А вот «сочинять» мы не будем. Сочинительство предполагает некий вымысел, фантазию. Мы не сочиняем, мы фиксируем реально переживаемое нами и стараемся быть максимально честными и реальными. Будем продолжать делать это и дальше.
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
