Дмитрий Волкострелов поставил в Театре юного зрителя им. А. А. Брянцева (ТЮЗ) "Беккет. Пьесы" и адресовал их молодежи, сказав, что так мы становимся ближе к театру, искусству и жизни в беккетовском понимании. О том, что хотел и что сказал режиссер Волкострелов, нижеследующие хроники.
В черной-черной комнате сидел Беккет и свидетельствовал о пустоте, старательно и педантично записывал он хроники пустоты.
Пустота эта корчится, двоится, множится, извивается и расползается по вакууму беккетовского бытия. Насколько это вообще возможно в пространстве без начала и конца, без единого проблеска.
Подчеркиваемые грани темноты в пустоте не подсвечиваются автором, а скорее тонко вырезаются скальпелем, шлифуются. Все наощупь, оттого все случайно, но при этом циклично и симметрично, что связывает отдельные единицы и упорядочивают хаос.
Существо, заточенное в этой бездне, мучительно изобретает себе окружение, дабы не признать уникальную в своей ненужности собственную единичность. Из темноты возникают предметы, часть из которых наделена сомнительным счастьем не просто висеть на стене или лежать на полу, но познать пустоту, что в беккетовском мире, равносильно понятию жизнь.
Жизнь эта, произросшая из мрака и непроглядной черноты, тревожно трепыхается, неловкая, сомневающаяся. Ее смущает необходимость отрицать данное ей при рождении знание о пустоте, откладывать его до намеченного часа.
Жизнь, убегающая от темноты, все ей противопоставляет: свой свет, свои краски, которые лишь подчеркивают ранее вырезанные рельефы связей, законов и причин.
Появляющиеся скрежетом, вздохами, шепотом фигуры скользят по своим рельсам с испугом и поиском в глазах, они из раза в раз импульсивно начинают действие, а после с удивлением и тоской смиряются с тем, что персональное их бытие замыкается, закольцовывается и вписывается в квадрат.
Фрактализирующаяся «жизнь», вышедшая из черноты, оказывается под конец похожей на постапокалиптический мусор, продукт жизни, а не она сама.
Творчество Беккета – это скорее живопись, нежели иное какое-то искусство. Он не описывает, не философствует, но прорисовывает, накладывает за слоем слой с уже неузнаваемыми образами, но глубоким горизонтом ассоциаций.
Режиссер оказывается в безвыходном положении: беккетовские картины должны пульсировать, звучать и как-то сами себя объяснять. Дмитрий Волкострелов ровно и последовательно выстраивает повествование рядом пьес, в которых монотонно сообщается о невосполнимых опустошениях, которые врожденным душевным недугом сопутствуют жизни.
И право ожидаешь какого-то контрапункта. Ожидаешь, что выскочит джокер и перевернет с ног на голову весь этот похоронный пафос. Где же абсурд? Почему бы в одной из картин, где очередным воплощением безысходности выступает серая комната с неким набором бессмысленных, но функциональных вещей, среди которых мечется отчаявшийся некто, почему бы там не открылась дверь и не появилась баба Нюра и не сказала, что электричество не оплачено и соль одолжи.
Какая-то случайность должна вывернуть из этого потока выплевываемой в мусор жизни.
Переходящая из зала в зал публика понимающе кивала, переглядывалась и, кажется, настраивала зрение: фокус на внешних предметах – внутрь себя и наоборот. На премьере встретились давние знакомцы-театралы, никак не могущие жить без экспериментов над собой.
Они сначала вглядывались в темноту, посмеиваясь костным мозгом над недовольными с первых минут соседями. После прислушивались-присматривались к появлявшимся героям, микрофонам, проекциям и экранам. Общий минимализм сценографии расцвечивался их собственными ассоциациями и вкусами. Они снисходительно мотали головами вначале и синхронно кивнули, удовлетворенные тонкостью и изяществом той самой у окна, в кресле-качалке с единственной лампой, так нежно обнимавшей своим светом ее профиль, и тишиной, оттенявшей почти незаметные интонации ее усталой речи ни к кому, в пустоту.
Внимательно и вдумчиво они следили за бесконечно воссоздающими квадрат фигурами, с высоты похожих на разноцветные кегли, чье движение задавало написанное Дмитрием Власиком музыкальное сопровождение.
И пройдя через мусорный апокалипсис, они легко вынырнули из беккетовского мрака в ночь.
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
