В театре «Приют комедианта» долгожданная премьера – Семён Серзин поставил комедию-шутку А. Сухово-Кобылина «Смерть Тарелкина». Подробности – в материале нашего корреспондента Екатерины Балуевой. https://ritualonline.ru/ritualnye-agentstva-moskva/
Начали ходить безобразные слухи. Говорили, что новый градоначальник совсем даже не градоначальник, а оборотень, присланный в Глупов по легкомыслию; что он по ночам, в виде ненасытного упыря, парит над городом и сосёт у сонных обывателей кровь.
М. Е. Салтыков-Щедрин, «История одного города»
«Смерть Тарелкина», написанная в 1869 году, завершает трилогию «Картины прошедшего», в которую помимо комедии-шутки вошли драма «Дело» и комедия «Свадьба Кречинского». У триптиха, составляющего всё драматургическое наследие Александра Сухово-Кобылина, есть любопытный подзаголовок: «Писал с натуры». С произволом чиновников автор столкнулся на личном опыте: семь лет драматург проходил подозреваемым по делу об убийстве его любовницы – француженки Луизы Симон-Деманш. Только связи и внушительные денежные средства смогли уберечь Сухово-Кобылина и его людей от сибирской каторги.
Более тридцати лет запрещённая к постановке, «Смерть Тарелкина» была одной из любимых пьес Всеволода Мейерхольда. Он ставил её дважды: в 1917 году в Александринском театре («Весёлые расплюевские дни») и в 1922 году в театре ГИТИСа.
В 1966 году один из самых преданных мейерхольдовских учеников Эраст Гарин экранизировал «Смерть Тарелкина» (Тарелкин – Эраст Гарин, Варравин – Анатолий Папанов, Расплюев – Николай Трофимов), включив в сценарий небольшую предысторию из драмы «Дело».
Режиссёр Семён Серзин для своей постановки выбирает жанр чёрной комедии. Спектакль состоит из двух частей. Первая – агрессивное шапито. Смерть скрывается за алым занавесом, торжественно анонсируется шпрехшталмейстером и празднично подсвечивается лампочками. Место действия – чёрная комната смеха с кривыми зеркалами. Здесь «нет людей – все демоны», и не простые, а цирковые. Кухарка Мавруша – рыжая бестия с татуированными плечами (Илья Борисов в этой роли вполне мог бы научить женщин правильно эмансипироваться). Прачка Брандахлыстова (Дарья Степанова), пытающаяся поймать кавалера жёсткой сетью своего кринолина, – натурально, с хлыстом. Её дети – гигантские танцующие пупсы. Квартальный надзиратель Расплюев (Андрей Вергелис) – атлет, этакий Иван Поддубный, прячущий куда-то под трико взятки в виде резиновых куриц и упражняющийся с домовиной вместо пудовых гирь. Долговязый «мушкатёр» Качала-Шатала (Михаил Касапов) – заморский шут в облегающем костюме в тюремную полосочку, способный с одной и той же нарисованной улыбкой перепилить и гроб, не помещающийся в могилу, и нужного человека. Добавим сюда «данс макабр» по-босховски прекрасных рыбоголовых людей и «противозаконный» рэп (музыкальное оформление – Евгений Серзин), исполняемый кредиторами в шапочках-балаклавах.
На роль иллюзиониста в этом цирковом аду пробуется Кандид Тарелкин (Андрей Панин): чтобы избавиться от бесконечных долгов он решает провернуть фокус с исчезновением – инсценировать свою гибель и обернуться так кстати умершим соседом Копыловым. А дальше – «в глушь, в Москву», откуда и шантажировать начальство похищенной интимнейшей перепиской. Зелёный вицмундир, накинутый задом наперёд, «лысый» парик – и трансформация в Копылова завершена. Осталось только блестяще сыграть собственную смерть. Кандид чувствует, что его звёздный час настал. Поминальный конферанс исполняет сам «покойник» (да с таким драматизмом – просто Шекспир & племянники). Но выскользнуть из чёрных лакированных коготков генерала Варравина (Илья Дель) не так-то просто. Обаятельнейший садист Варравин одет с нацистским шиком. Сбор средств на похороны врага он превращает в азартную проповедь телеевангелиста. Лицедействует, ловко жонглирует масками: перевоплощается в капитана Полутатаринова, который выглядит совсем уж анекдотическим горцем – хрестоматийные зелёные очки и костыль отсутствуют, вместо них бурка, живущая самостоятельной жизнью, и папаха. Преследователь и жертва существуют в двух мирах, периодически ныряя из траурного зазеркалья в огнедышащее подполье. Напряжение растёт, микрофоны хрипят, лампочки мигают. В конце концов, Варравин переигрывает Тарелкина: последний объявлен «вурдалаком», «упырём», «мцырём» (к слову, «мцыри» означает не только «послушник», но и «пришелец», «чужеземец») и посажен под замок.
Во второй части спектакля происходит «перепад температур»: яркий инфернальный аттракцион сменяется серенькой картиной вполне реального полицейского участка. Зритель чувствует себя словно очнувшийся от тяжёлого сна-обморока Тарелкин: вместо волшебного кролика из чёрной шляпы сцены внезапно извлекается действительность XXI века, загримированного под век XIX. На стене – обязательный портрет самодержца (в данном случае – Александра II). По радио передают «Боже, царя храни». За письменным столом восседает частный пристав Ох (Илья Борисов) – усы причёсаны «под императора». По-настоящему страшен осатаневший от счастья (ещё бы – «кресты за упырей»!) Расплюев – безумие в 3D. Кажется, что резкий контраст между первым и вторым действиями нужен именно для того, чтобы как можно громче прозвучало расплюевское «Всю Россию потребуем!» (сразу вспоминается феерическая фраза «Бей упырей – спасай Россию!» из либретто А. Колкера к опере-фарсу «Смерть Тарелкина»). Вместо людей – бумаги, вместо свидетелей – конверты.
Возможен ли вообще хэппи-энд, задуманный Сухово-Кобылиным? По версии Петра Фоменко (1966 г.) Тарелкин погибал. В товстоноговской опере-фарсе Кандид Касторович в обличье Копылова сказочным образом возвращался в родной департамент и занимал большую должность. В спектакле Юрия Бутусова Ох (Андрей Зибров) и Расплюев (Михаил Пореченков) в зловещей тишине уводили присмиревшего Варравина (Константин Хабенский), загнавшего-таки Тарелкина (Андрей Краско) в ящик: даже высокий чин не мог защитить от полицейского произвола – и кукловод, и кукла летели в одну коробку. Главный герой потом воскресал, но смех его был горек...
В интерпретации Семёна Серзина на сцене остаётся жалкий, слабый человечек с окровавленной головой. Он обречён: нетрудно представить, что с ним чуть позже сделает дуэт (И)«ван Хельсингов», закатавших рукава… Если ты «вурдалак беспаспортный» – никакого труда не составляет посадить тебя «в секрет», где никто тебя не услышит. Тарелкины по-прежнему опережают прогресс. Вместо многоточия – короткие телефонные гудки.
Фото: Дарья Пичугина.
Следующие показы «Смерти Тарелкина»: 20, 29 января; 02, 04, 15 и 27 февраля.
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
