Ровно через год после прощального концерта группы «Кукрыниксы» в Петербурге прошел первый концерт проекта «Горшенев». Накануне выступления мы поговорили с Алексеем Горшеневым о жизненных законах, фатуме, демонах, хайпе и о том, почему глаголы важнее прилагательных, слова — не объясняют, а по-другому — не может быть.
Состав проекта «Горшенев»
— Расскажите о составе проекта «Горшенев», вернее, о той его части, о которой пока известно меньше всего – гитаристы. Как Вы выбирали новых музыкантов, был кастинг?
— Пока еще нет. Сергея Григорьева предложил наш администратор по концертам Гена (Геннадий Микрюков, – прим.). У него большой опыт, он играл и играет в группе Jane Air. С ним многое понятно, ничего объяснять не нужно. Второй гитарист приглашен был за месяц до концертов в жутком цейтноте. У Миши (Михаил Фомин, барабанщик, – прим.) есть сторонний коллектив «Удаленный проект», в нем играет Женя Лебедев, которого мы и пригласили. Он нам помог безмерно, за что ему огромное спасибо! Но мне все равно мы должны провести кастинг. Нужно дать такую возможность. Прежде всего, нам.
— Что потенциальный гитарист должен показать на нем? Какие требования, есть ли возрастные ограничения?
— Есть, конечно. Желательно, чтобы был молод. Не сорок, как мне. Еще желательно, чтобы был местный, так сказать, оседлый, человек с семьей.
— С семьей? Чем это важно?
— Когда человек с семьей, он четче знает, что ему надо, и куда он идет.
— У новых музыкантов всегда спрашивают, как Вы влились в коллектив, но, а Вы сами как адаптировались к новым людям в группе?
— Да, нормально, это же не какая-то армейка. Люди все в теме. Сережа имеет гастрольный опыт. Сложностей никаких нет. У нас в рок-музыке нет такого, чтобы мы долго присматривались, сживались, притирались. Становится понятно по тому, как человек вошел, что он играет, что любит, что не любит.
— Это опыт. Смотришь на человека – и сразу становятся понятны про него какие-то вещи.
— Да, но возможно, что человек потом окажется другим. Исключать этого нельзя!
О новом творчестве
— Ну, всегда есть такой риск. По поводу развития Вашего проекта Вы говорили, что хотите использовать синтез звука, синты, это с музыкальной точки зрения, а поменяется ли направленность с точки зрения смыслов?
— Куда выйдет мое понимание, так и будет. Быть таким, как всегда, или, наоборот, что-то там перепрыгнуть, это придет по ходу действия жизни. Я не ставлю стратегических задач по поводу текстов. Хочется, чтобы они были доступны и интересны. Вообще творческий человек должен быть открыт ко всему, главное, чтобы это шло у него изнутри. Не было навеяно событийными вещами и хайпами – если сейчас кто-то выстрелил, надо быть на него похожим. Этого делать категорически нельзя. Нужно гнуть свою линию и делать то, что тебе говорит сердце.
— Еще Вы говорили, что хотите сделать свое творчество светлее…
— Да, есть такая тема. Что ковыряться в темноте? В репертуаре группы «Кукрыниксы» достаточно было темных песен. Хочется сделать что-то светлое, чтобы люди воспринимали тебя проще. Закапываться в «достоевщину» не хочется, но бывает так, что и закапываешься... Хочется светлее, но так скажет любой человек. Это нормально, никто не скажет: «я пишу специально суицидальные песни», просто какой-то идиот, значит.
— Какие песни группы «Кукрыниксы» Вы считаете созвучными своему новому проекту? Как строите концертный сет-лист?
— Мы берем то, что имеет отношение к фамилии Горшенев. Играем «Шторм», «Дождь смывает все», хиты с моим авторством, копаем ТОДДа, потому что все-таки проект «Горшенев» еще ассоциируется с Мишкой (Михаил Горшенев, – прим.). Есть песни, которые относятся именно к нему. Допустим, «Почему ты жива?» или «Небесный суд»: там моя музыка, а идея и дух Мишин. Мы поем «A.M.T.V.» и «Счастье», в этих песнях его музыка. Дальше у нас идет работа с Есениным, так как был проект «Горшенев-Есенин».
— Были сложности с адаптацией песен из ТОДДа?
— Нет, я же записывал пробные варианты для прослушивания сам. Брал либретто, делал под него музыку, записывал и показывал Мишке. Он говорил – да, забавно, все эти модуляции, когда голос ходит по разным нотам или наоборот — нет, мы сделаем на «Небесный суд» свою аранжировку.
— В новом проекте Вы успели представить две песни, и, говоря про «Имена»: человек может добиться чего-то в одиночку, или сколько имен стоит за Именем с большой буквы?
— Может справиться в одиночку запросто, вообще без помощи. Конечно, человек живет с людьми, видит их, обсуждает внутри себя, но так, как писали братья Стругацкие, этого можно избежать. Они работали вдвоем, хотя, я так понимаю, были по гороскопу взрывными, но как-то все равно ладили и работали вместе. Для них это здорово, но есть люди, которые работают в одиночку, и таких больше. Если в кино есть операторы, сценаристы, целый коллектив, то, когда человек пишет музыку или тексты, прозу, он пишет один, Чехов писал один, Бетховен, Высоцкий. А кто еще нужен?
— Все равно они были не одни, им помогали люди.
— В любом деле так. Мир же состоит не из одного человека, но даже если бы и состоял, то человек все равно бы это сделал. Да, это было бы дольше, сам бы научился играть на всех инструментах, если ему это надо. Это все равно его задача. Это его наказание. Он будет этим страдать, а чтобы не страдал, ему нужно это сделать. Булгаков же создал «Мастера и Маргариту», хотя ему все время вставляли палки в колеса. Он сделал, и по-другому не может быть. Жизнь не сконструировать: точка А, точка В, точка С – вот и пошел. Ты пойдешь только так, как тебе сказано свыше. Я – человек, верующий в фатум, и поэтому для меня другого выхода не может быть. К примеру, Константин Эдуардович Циолковский. Я читал про его жизнь, он шел наперекор всему, потому что его вел фатум. Он обязан был пройти свой путь. Даже если у него был друг Чижевский, все равно он многое сделал самостоятельно, потому что ему так было надо, его вела звезда, он должен был это делать вне зависимости от каких-то вещей. Его сын покончил жизнь самоубийством из за того, что отца воспринимали за сумасшедшего. После смерти сына Циолковский 10 лет ничего не делал. Он начал работать благодаря тому, что высидеть или спрятаться от своей звезды, ее зова, невозможно, но 10 лет ему было суждено ничего не делать. Так определил жизненный закон.
— Второй трек, который Вы представили в проекте – «Царь зверей», и, если сжать все смыслы, в целом там о борьбе с внутренними демонами. Как Вы их побеждаете?
— Вы их не победите, они все равно будут жить с вами, это данность. Вы никуда от них не денетесь. Но нужно с ними разговаривать, понимать, что они хотят, и почему они в Вас испытывают именно это.
— Это ежедневная борьба?
— Это периодная борьба. Узкая черная точка, которая расширяется, заполняет всего Вас, а потом снова сужается, как большой взрыв, и Вы его ждете. Вам дан этот крест, и Вы будете его тащить вне зависимости от Вашего желания. Не думайте, что Ваш оптимизм сможет побороть данность. Химические реакции и законы физики, действующие в вашем организме, это руки демонов, но изучить их и понять недостаточно. Душа и тело неразрывно идут вместе. С душой гораздо сложнее, с ней нужен диалог, Вы должны знать своих демонов и уметь с ними договариваться.
О личных демонах
— К слову о химических реакциях, мысль, что все, что мы принимаем за страдание, счастье, уверенность, потерянность – просто набор каких-то соединений, реакций, так жестко все обесценивает. Такое, по сути, примитивное восприятие мало имеет общего с духовным.
— Может быть, и так, но это нужно анализировать на уровне биохимии. У нас все взаимосвязано. Мы не можем духовность или бездуховность, психологию отделить от тела. Все идет вместе. Когда Вы умираете, Ваше тело остается здесь со всей химией и со всей физикой. Остается душа, чистая энергия. Все Ваши мучения в последующем будут только энергетического характера. Законы физики, возможно, будут действовать, но не так, как с телом. Все гораздо сложнее.
— Какие демоны в Вас?
— Знаете, люди стараются об этом не рассказывать. С демонами можно разговаривать, с людьми бессмысленно. Вы можете разговаривать со своими демонами, но я Вас учить этому не смогу. Это долгий разговор, я должен быть честным, если Вы хотите узнать. Но я могу влегкую обмануть, Вы же не мой демон. Вот демона мне обмануть никак не удастся.
— Когда Вы писали «Я покидаю ряды рок-героев. Песни мои верните назад», это была ирония или кризис?
— Конечно, кризис. Когда ты говоришь что-то конкретное, ты упираешься в стенку, и тебе надо куда-то от нее уйти. Люди не всегда идут прямо, они во что-то упираются, падают, встают. Когда ты говоришь – я ухожу, я покидаю, уезжаю, выхожу из темноты, это все кризис. Люди этими глаголами дают понять миру, что им плохо. Прилагательные – немножко не то, они характеризуют то, что вокруг этого глагола. Но глаголы всегда важнее. Поэтому в песнях они – либо кризис, либо выход.
— То есть «Горшенев» мог появиться уже тогда?
— Он мог появиться еще 10 лет назад. Но, если не появился, значит, фатум вел меня по этому пути. Я должен был пройти его, понять и, главное, простить.
О вдохновении и таланте
— «Вдохновение ко мне приходит только в моем городе, только в моем доме и только тогда, когда я захочу», сказали Вы на одной из фестивальных пресс-конференций, и это так категорично. По сути, исключает вдохновение из уравнения творчества. Разве не бывает такого, ну, условно, что Вы едете в поезде, и кажется, что он остановился, и чай падает из рук – осенило!
— Вдохновение – это такая мутная история. Просто люди так это назвали. Слова вообще многого не объясняют. Такие, как любовь, вера, надежда. Вдохновение, думаю, это то, что у меня было на «Шторме». Я сел, начал писать, и вдохновение само собой выдало строчки «слышишь, где-то чайки стонут», или фраза из новой песни «счастье так близко, колени так низко». Она случайно у меня вышла, я работал не над этой фразой. Потому и говорю, я человек фатума. Откуда это все появляется, работа мозга? Нет, это данность. Менделеев открыл таблицу, долго над ней думая, во сне мозг отключился от глупостей, собрал воедино суть и выдал чистый продукт. Супер, это работа мозга, а вот приход самого Менделеева, качество его работы, временной промежуток, способности и, главное, возможность закончить свой труд – это фатум. Этого труда ждали мы уже тут, в нашем времени. Труд уже был запрограммирован и занесен в «книгу жизни». Менделеев был выбран как проводник сути. Ему это было дано. К примеру, Вы журналист, Вам не дано сделать сценарий фильма, а сценаристу не дано придумать интересный вопрос. И вдохновение тут не при чем. Бывает, вдохновение, а бывает, что сидишь и работаешь. Все время в этом варишься, думаешь, как одно связать с другим, придумываешь слова, оборачиваешь – так, это подходит, не подходит… Это работа. Но вдохновение интересно тем, что оно подсказывает, что ты на правильном пути. Когда оно не приходит, значит, ты не там роешь. Это фатум говорит – получил то что хотел, идешь правильно, не получил – бросай ружье и всплывай!
— В «Именах» Вы точно считали тренд на то, что сейчас важно быть известным не из-за чего-то, а неважно, из-за чего.
— «Стань уже кем-нибудь, всем плевать, с каким даром».
— Да, но зачем людям это? Почему им так важно, чтобы на них посмотрели? Это комплексы, страхи или больше – желание доказать себе, что существуешь.
— Это демоны. Человеку хочется быть таким же, каким он видит того, кто ему нравится. Человек начинает анализировать. Думать, а что в нем такого? Его все знают. Поселяется демон тщеславия и начинает бурить. Говорит, что нужно идти по темному пути, так легче. А ангелы говорят – нет, думай альтернативно, быстрее, лучше, талантливее. Не иди по темному пути только потому, что можно.
— Значит, все дело в тщеславии? Просто тщеславии, и все?
— Не просто, в нем тоже много всяких разных ответвлений. Тщеславие – это, когда ты не находишь себе места, и все время думаешь, что тебе нужно выделиться. Думаешь, что с помощью этого сможешь стать больше, вырасти в чьих-то глазах, причем, вырасти так, чтобы при этом ничего не делать. Но я так скажу – в актерской профессии не все люди тщеславны. Просто у них есть такое наказание. Например, я не очень уверен, что Евгений Леонов был тщеславным человеком.
— Это возможность высказаться только в контексте сцены, потому что по-другому не выходит.
— Это возможность сделать то, что тебе дано. Ты в этом уверен. Тебе все время демоны и ангелы говорят, что делать, и ты делаешь. Но демоны – это не всегда зависть или тщеславие. Не все творческие люди алкоголики или наркоманы. У кого-то есть этот демон, у кого-то нет. Допустим, я не наркоман, для меня это неприемлемо, потому что во мне нет этого демона. Только поэтому. Например, наш светотехник вообще не употребляет алкоголь. Ему это не нужно. Но в нем живет какая-то другая история, которая не живет во мне. Мы пришли в мир с полной катушкой белого и черного. В человеке изначально существует все то, что он будет тащить. Крест, наказания, безысходность, демоны, ангелы. У кого-то два ангела, которые его спасают, у кого-то три, у кого-то один. Есть данность, с ней можно бороться, с ней можно жить, но ты не проживешь больше, чем хочешь. Меньше, к счастью, тоже. Суицидальные мысли – это тоже химические, физические реакции плюс наличие демонов внутри, с которыми ты не справился. Почему не справился? Потому что ангелов меньше. И человек падает. Гаснет. Так ему было дано, и мы не в праве это изменить, мы не сможем. Если кого-то можно снять с какой-то зависимости, то только потому, что демон ему это позволил.
— К этой мысли придут не все.
— От Вас это не зависит. Будете Вы с этим бороться или не будете. Вы будете жить так, как живете. Много ли Вы книжек причитали, мало. Вам дано прочитать больше книжек, потому что тяга есть. Все время книжку иметь дома. У меня такой тяги нет. Такого ангела во мне нет... Мы живем только тем, что нам надо. Вы не будете заниматься футболом, Вас это не интересует. Вот Николай II – несчастный царь. Фатумом было дано, чтобы он так закончил. Мы сейчас сидим в этом прошлом и в этом же будущем. Так было создано для того, чтобы мы с Вами сейчас сидели здесь на этом белом диване. И по-другому никак не может быть. Это категорично. Знаете, такая глупость – как Вы относитесь к Сталину? Какая разница? Бог дал нам его, и не важно, как мы к нему относимся. Палач или великий деятель, это не дает нам возможность на осмысление и на то, чтобы повернуть в прошлое, и никогда не даст нам возможность изменить будущее. У нас был Иван Грозный, и что, Сталина не допустить к власти из-за того, что уже был один палач? Да глупость это. Завтра, может, будет вообще ужасный человек. И что, мы не допустим его, потому что Сталин был? Это не наше дело. Это фатум. Значит, так тому и быть. Вы ничего не сможете сделать. Вы созданы для того, чтобы, как марионетки, выполнять прошлое для будущего. Вообще время – это Бог. Оно может быть разным. Назад идти, вперед идти, остановиться или не останавливаться. Мы можем жить в разных измерениях…
— Вроде нелинейности времени? Есть теория, что прошлое, настоящее и будущее происходят одновременно.
— Я же говорю, Бог – это время, и наше здесь нахождение никакого отношения к изменению этого Бога не имеет. Это время. Время дает и время забирает. Если бы мы здесь не сидели, значит, время бы распорядилось создать это так.
— Вы говорите, когда человек талантлив, он уверен. Но почти никто не уверен, особенно, если талантлив.
— Значит, он будет сидеть и писать в стол. Так тому и быть. Возможно, через сто лет найдут странички, но он тут уже будет не при чем.
И снова о составе
— Недавно я была на концерте ДДТ и заметила, что там не осталось никого из оригинального состава, кроме, понятно, Шевчука. В принципе, ведь обычное дело. Почему Вы решили поменять не музыкантов, оставив бренд, а поменять и бренд, и музыкантов?
— После того, как мы создали этот коллектив, я все время шел к тому, что мне нужно было делать все самостоятельно. Не потому что я диктатор, нет, просто мне так дано делать. Например, когда люди в группе что-то предлагают, они могут обижаться, если я с ними не согласен. Группа, молодость, стремление всех участников раскрыть свой потенциал. Все это может быть в группе, а в проекте «Горшенев» я стремлюсь делать многое самостоятельно, ну спасибо, что Мишка (Михаил Фомин, барабанщик, – прим.) помогает мне, другие люди. Но все равно это уже моя история. Мне не 30 лет, я не в гараже нахожусь, я занимаюсь конкретным делом с конкретным названием. Я не просто так назвался именем самого себя. Это нужно, чтобы я больше никуда не ломился. Потому что все эти сомнения: «Кукрыниксы» – странное название, и мы столько этим занимались, оно уже не актуально лично для меня. Это ломало. Теперь все, дальше мне идти уже некуда. Горшенев – это предел. Я давно думал, еще лет 10 назад, что нужно так назваться. Несмотря на то, что Мишка был еще жив. Но была бы несуразица, типа, а это тогда кто? А сейчас мне называться кем-то иным смысла нет. Я вообще думаю, что люди должны называться проще, фамилиями, чтобы могли отвечать за то, что делают. Если команда существует только для того, чтобы зарабатывать деньги, это ущербно. Это все плохо, мотив странный. Творческие люди вообще должны мотивироваться поиском демонов и ангелов. За деньги демонов и ангелов не ищут. Ну, разве что психологи. Названия – это детская игра в какие-то группки. Проще назваться именем, ну некоторые используют аббревиатуры, как, кстати, и сделали Кукрыниксы: Куприянов, Крылов, Соколов. А я, идиот, взял и использовал только из-за того, что это симпатично звучало. Я же не понимал тогда, что они имели ввиду! С моей стороны называться этими людьми было просто бесстыже... А можно было дальше ездить с концертами. Но я не боюсь, что мы начинаем заново. Я знаю, что поступаю правильно.
— Наступает время летних фестивалей. Знаете, их забавно называют. В Москве, например, есть фестиваль «Боль», у нас скоро пройдет фестиваль «Смерть».
— Про «Боль» слышал. Когда мы делали с Андреем «Боль», у нас, видите, была другая боль… Что они имеют в виду, я не знаю. А «Смерть», кто там выступает?
— ПТВП, Психея…
— Ну да, им нужно еще жестче. Осталось сделать фестиваль «Дно»... Каждому по своим демонам и ангелам. Я бы не назвал так фестивали. Это какая-то странная история.
— Вы можете рассказать о книге, которая сейчас выходит?
— Там собраны интервью, все про жизнь «кукров». Мы решили сделать книгу не потому, что такие выскочки, раз все пишут книги, так и нам надо, а потому что эпоха «кукров» закончилась, и мы придумали лот для подписчиков «Планеты».
— Значит, там только Ваши ответы, но Вы не выступаете в качестве автора?
— Нет. Как автор все-таки я дождусь вдохновения… Давно хочу написать труд «Организация человека». Это мои психологические размышления. Примерно через 10 я напишу книгу «Горшенев: живые и мертвые», в которой расскажу все, что было в жизни.
— После Есенина Вы занимаетесь какими-то театральными проектами?
— Новый альбом и постановка «Человека, который смеется». Вот сейчас оттуда вышла песня «Одиночество», и я уже могу писать следующие вещи. У меня давно есть мысль сделать что-то в театре, но не с музыкальной точки зрения. Но это тоже, видите, жизни бы хватило.
— Вы считаете, что истину нужно поймать за хвост, и на какой Вы сейчас стадии, вообще хотя бы где ищете, внутри себя или снаружи?
— Я имел в виду то, что всегда нужно иметь альтернативное мнение. Истина –это альтернативное мнение, оно одно и самое грамотное, вокруг – тоже альтернативные мнения, псевдоистины, которые мы ловим. Истина – это время. Оно потом само покажет. Время знает, что такое истина. Но не мы, нам этого не дано. Пока. Наш мозг закрыт, мы его знаем только на восемь процентов.
— Я читала, что на четыре, но, если восемь, хорошо, это оптимистичнее.
— Нам не разрешено знать больше. Почему не разрешено? Потому что мы сгрызем и себя самого, и другого человека. К примеру, маленькая сверхвозможность – читать мысли. Это утопия. Потому что мы все имеем демонов. Любых. Разных. Имеешь тщеславие? Все, тебе конец. Люди знают, о чем ты думаешь, и ты знаешь, о чем думают они. Ты закопаешься, ты повесишься. Потому что будешь понимать, что этого демона никак нельзя претворять в жизнь. Демон не даст возможности выжить. Он тебя съест. Из-за того, что мы имеем такую структуру, нам нельзя открывать мозг. Ты уже создана так, что будут обиды изначальные, из детства. Недопонимания из-за того, что ты знаешь, как устроен мир. А ты в этом мире, возможно, не уравновешена, с самого начала создана неправильно, поэтому тебе нельзя об этом знать.
— Как в «Настоящем детективе» – «человеческое сознание – это трагическая ошибка эволюции».
— Все правильно, да.
— Обратитесь к поклонникам.
— Друзья, пытайтесь думать альтернативно, вам в любом случае это поможет. Не падайте духом. Если что-то происходит, значит, так надо. Не думайте, что вы несчастны. Все всегда счастливы. И данность – это ваш приговор. Никогда не думайте, что вот вы изменились, и все пойдет иначе, ничего подобного. Но свешивать лапы в бездействии нельзя, а вам, кстати, и не дадут. Если вам суждено свесить лапы, значит, вы такой и есть. Если нет, значит, вам суждено бороться. Я надеюсь, что это есть в каждом из нас.
Беседовала Катерина Воскресенская
Фото Вероника Лаптева
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
