За стенкой чей-то голос распевает песню Кристины Агилеры «Reflection», мы рядом в маленькой уютной комнатке сидим за журнальным столиком, а напротив Марина – неординарная, яркая и талантливая личность. Нам интересно всё.

– Марина, можно вопрос, а что это за место? Как ты с ним связана?

– Это школа вокала «April voice» на базе продюсерского центра April Sound. Я занимаюсь её развитием: ищу таланты, творческие проекты.

– То есть ты преподаватель, профессионально поёшь?

– Нет, занимаюсь развитием именно самой школы. Я записываю песни, и запись, конечно, профессиональна, но пою ли я профессионально? Нет. В прошлом году я даже выпустила клип под названием «Я не умею петь». Но сейчас обучаюсь вокалу и записываю альбом, уже личный, без всякого стёба.

Когда в России молодая группа говорит, что хочет зарабатывать на жизнь музыкой, у многих «критиков» эти слова вызывают бурный смех и множество едких замечаний. Ну а что скрывать? Наглых новичков у нас не любят, как, впрочем, и молодые группы. Такая уж страна. Такие уж порядки. Только представьте, что ваша группа каждый концерт подвергается совершенно не обоснованной критике, которая в прямом смысле затапливает ваш «музыкальный корабль». Вы спросите: «Почему же? Вроде бы и идея хорошая, и желание творить безгранично». Но ответ как всегда прост и понятен: «Вы молодая группа. Вы делаете наглое заявление. Вы в России». Иногда смотришь на то количество затонувших «молодых кораблей» и страшно становится. Вот плыла группа, плыла, а потом попал корабль в шторм и все. Ни капитана, ни парусов. Ничего. Только гнилое дерево.

Однако находятся в России фрегаты, которые, в отличие от остальных лодок, зачем-то прут вперед, не обращая внимания на критику, и хотят действительно доплыть до своей мечты. Таких групп у нас мало, особенно молодых, но они есть. И сегодня мы познакомим вас с молодым коллективом, который совсем скоро, в Июле, будет отмечать свой 5-й день рождения, а заодно выпустит второй мини-альбом в честь своего праздника. Это группа «Gone Fellow».

— Антон, почему же ты боишься повторять, что хочешь зарабатывать на жизнь музыкой? Почему не боишься критики, как все остальные? Почему не сдаешься?

— Критика была, есть и всегда будет. Это постоянный элемент нашей жизни. Соответственно, с ней надо уметь справляться. Не обращать большого внимания, но принимать, ведь это твои минусы, твои ошибки, над которыми нужно работать. Раньше мы, конечно, сильно переживали из-за неё, но потом поняли: если кто-то критикует, надо просто промолчать и работать дальше, репетировать, репетировать, репетировать». Сдаваться, если честно, не в наших интересах. Мы уже пять лет на сцене. За это время были и крупные фестивали, и концерты на больших площадках («Зал Ожидания», «Aurora Hall» и д.р.), победы, поражения, да и много всего другого. Но мы всегда знали, что музыка – наша стихия, поэтому и строили свой фрегат, не сдавались и заколачивали все пробоины, чтобы быстро плыть к своей мечте.

— И как результаты? Приплыли или еще плывете?

— Результаты хорошие. На сольный концерт пришли 130 человек, что для молодой группы совсем неплохо. Участвовали в большом количестве различных фестивалей, сейчас доделываем второй мини-альбом, на который возлагаем большие надежды. Плывем, может быть, не очень быстро, но вперед. Стараемся.

— Ваш второй альбом. Расскажи немного о нём. Какой стиль? Что он значит для вас?

— Этот альбом очень важен для группы, ведь это новая история. Наш новый шаг. Мы постарались создать для слушателя настоящий «музыкальный коктейль» под названием «брит-поп с элементами альтернативы, панка и поп-панка». После него мы планируем еще больше выступать, еще больше радовать наших слушателей и стараться выйти на более высокий уровень.

— А если ваш корабль потерпит крушение? Такой вариант ты рассматриваешь?

— Лично я нет. Ведь если у руля стоит человек, у которого есть мечта, и ради которой он готов на все, то корабль пройдет через все стихии и несчастья, выплыв в солнечную гавань. Главное - не сдаваться и просто терпеть. Мы точно все сможем.

После двухлетнего концертного перерыва, группа «Другой Ветер» активно готовится к презентации свежего EP «Спокойной ночи, малыши». За это время ребята «выросли», соскучились по общему делу и переосмыслили совместное творчество. Возвращение началось месяц назад с акустического концерта в клубе Манхеттен, а сейчас группа работает над программой в электричестве. Мы пообщались с вокалистом и автором песен Лёвой Сазоновым и барабанщиком Ильей Лобановым на репетиционной студии «Азбука звука».

— Привет, ребята. Расскажите, как прошел ваш первый, после перерыва, концерт? Что вы от него ждали, как вас встретили?

— Лёва: Я делю подобные мероприятия на 2 формата, так как акустика совсем другое дело, нежели электричество. Там можно сделать песни совершенно по-другому и восприниматься они будут совсем иначе. Я доволен этим форматом.

— Илья: К сожалению, некоторые песни, которые быстрые, «панковские» не подходят под акустику, их надо переаранжировать, либо не играть, ибо не вкатили. А в целом, по атмосфере было хорошо, народ соскучился.

— Чем жила группа и ее участники последнее время, вы ведь не бросали творчество?

— Илья: Этот период был нужен для группы. Для переосмысления. Мы поехали во Вьетнам и думали, что расслабимся там. Но не тут то было! Там треш полный начался.

— Лёва: У каждого музыканта был какой-то свой период за эти два года. Рома в Маре стал играть, Илья в Waterline. Я не могу нигде играть, потому что не музыкант, я просто писал песни.

— Илья: Да, и он еще хотел во Вьетнам съездить писать песни. Хоть одну написал? (смеется).

— Лёва: Там проблемы есть, там климат очень жаркий, там перестает работать голова. Там можно или играть русский рок, или бухать, или просто разлагаться. Зато какой прикольный опыт. Я уехал во Вьетнам, пробыл там три месяца, потом приехал Илья (через месяц). За два месяца мы успели сколотить бенд с гитаристом, который там живет, и просто играли в местном пабе каверы на русский рок, для русскоязычных туристов. И это было очень круто! Мы раз в неделю играли, и нам платили за это столько, сколько можно на неделю прожить во Вьетнаме.

Но это такой нужный период был – переосмысления. Потому что тогда мы пришли в некоторый тупик. Два года назад настал момент, когда группа пришла к тупику, который надо было раскрыть. И этот период был для этого.

— Илья: Круто для нас, что мы не бросали музыкальную деятельность. Это характеристика такая – мы не можем не играть.

— Расскажите про новый EP «Спокойной ночи, малыши». Он получился выходом из творческого тупика?

— Лёва: Да, конечно. Так получилось, что каждый альбом выходит с какой-то концепцией. И мы тоже логическую цепочку использовали в порядке песен. На обложке альбома – картинка, которая пришла мне в голову – идет строй одинаковых детей, все с автоматами, все по парам, так как «надо». Люди живут и они находятся в как-то системе, которая формирует в их головах принципы «как надо». А одна девочка бросает ружье и улетает на шарике вверх. У нас 4 песни в ЕР и она проходит в своей голове эти 4 стадии. «Урок 1» – размышления о своей собственной жизни, о ее никчёмности. «Пражская весна», в ней переплетаются две нити – одна альковного свойства, другая – революционного. Вторая песня отражает юность человека. И в ее душе зарождаются вот эти революционные идеи. Третья песня – «Революция внутри себя» – это когда пытаешься внутри что-то изменить. Последняя песня - это то, что девочка говорит, улетая на шарике, этому стаду детей. Спокойной ночи, малыши, улыбайтесь, этому миру, но ничего не изменится, пока при вашей улыбке в ваших глазах будет ледяная тоска. По идее, первые три песни – это развитие картины, ты в себе что-то меняешь. А четвертая – финал.

— В новых песнях явно присутствует политический контекст. Кто-то призывает активно ломать систему, кто-то зовет на улицы… «Революция внутри себя» - это ваша позиция протеста?

— Лёва: Да. В чем наше отличие от политизированных групп, то что мы не призываем выходить на улицы и устраивать революции на площадях, мы призываем устроить революцию внутри себя, менять сначала себя изнутри. Только после этого мир в целом изменится. Если каждый начнет с себя. У нас все творчество всегда было внутренним, а не внешним. Мы даже революционную песню не можем написать, не профильтровав через свой внутренний мир. Мы все равно замкнемся на себе.

— Ваше творчество концептуально изменилось, какие дальнейшие планы?

— Лёва: Мы хотим продолжать то направление, которое сейчас определилось.

— Илья: Мне кажется, что вышли на серьезный уровень, нам есть что сказать, мы в этом уверены. Это как бы осознание. Проходишь определенный период, и ты осознаешь, что ты делаешь, зачем ты это делаешь, для чего это нужно, что ты несёшь людям. Мы уверены, что нам есть что сказать, мы хотим действовать только во благо, дарить хорошую музыку и тексты.

— Как вы готовитесь к концерту?

— Илья: Просто работаем над собой. Потому что мы были, как амёба аморфные, и разучились играть свои песни. Я не люблю репетировать, но понимаю, что если не порепетирую, то сыграю плохо. Поэтому я себя ломаю. И вот это мне тоже нравится. Как сказал Мухаммед Али, что ненавидит каждую минуту тренировок, но сказал себе терпеть, чтобы оставшуюся жизнь жить, как чемпион. Мы тоже так думаем, будем пахать, и работать над концертами.

— Чего ждать вашим зрителям?

— Лёва: Ждать зрелый материал. Мы собираемся получить удовольствие от концерта, и зрители его тоже получат.

«…Я выбираю Новейшую хронологию,

Я начинаю – начинаю отсчёт иной».

Константин Арбенин

Константин Арбенин заново собрал «Зимовье Зверей». Группа возвращается к студийной и концертной деятельности в обновлённом составе. Главная интрига проекта: в качестве его аранжировщика и саундпродюсера выступает Вадим Курылёв, музыкант-мультиинструменталист, хорошо известный слушателям по работе в группе «ДДТ», ансамблю «Дубы-колдуны», «ЭлектропартиZанам» и сольному творчеству. В группе он играет на гитарах и других инструментах, руководит процессом звукозаписи.

За ударной установкой – Толик «Атомик» Смирнов, первый барабанщик «Зимовья», успевший за это время поучаствовать в самых разных музыкальных коллективах – от интернациональной блюз-роковой команды «Mama's Bad Boys» до джазового состава «Atomic Jam Band».

Бас-гитарист концертного состава – Михаил Иванов, единомышленник Арбенина по многим проектам.

Электрическое звучание группы оттеняет и украшают губные гармошки Алексея Кормина.

Сейчас обновлённое «Зимовье» работает над своим первым в этом составе альбомом «Новейшая хронология». Запись продюсирует Сергей Котырев и его лейбл «Редкие Рыбы». Сетевой релиз альбома запланирован на конец декабря, а первый концерт «Зимовье Зверей» даст уже 21 октября – в петербургском клубе «Сердце».

Каким будет новое «Зимовье» и его «новейшая хронология», за пару недель до первого выступления группы рассказал Константин Арбенин.

— Возрождение «Зимовья Зверей» или, как это модно сейчас говорить, реюнион – событие для поклонников весьма неожиданное. На него в тайне надеялись, но многие, кажется, уже смирились, что этого не произойдет. И вот, оно, все же, случилось. Каким будет обновлённое «Зимовье»?

— Я бы не стал называть это реюнионом или возрождением группы. Обычно под этим подразумевается, что давно распавшиеся составы воссоединяются, чтобы исполнять старый репертуар, спекулируя на ностальгических настроениях своих поклонников. В нашем случае всё немного иначе. Во-первых, я не воссоединяю старый состав, а собираю на его основе новый – обновляю группу, вношу изменения. Во-вторых, я это делаю прежде всего для того, чтобы делать новые песни, то есть продолжать художественную линию «Зимовья» уже на современном этапе. Я хочу вернуть дух «Зимовья», не следуя точно его букве. Старые песни, конечно, будут звучать в концертных программах, мы обязательно вернём в репертуар давно не исполнявшиеся вещи, но мы не собираемся ограничиваться только ими. Поэтому я бы не называл это возрождением, воссоединением – нет, самое подходящее здесь слово: продолжение. Я продолжаю своё дело, подключив к нему тех людей, которым я доверяю.

— Почему именно «Зимовье Зверей»? Почему не «Сердолик» или новый проект?

— Девять лет назад я прервал это дело, закрыл коллектив, потому что не видел, каким образом это можно продолжить. С теми людьми, с которыми мы этим занимались, это было уже невозможно. Творческие и человеческие отношения иссякли, выветрились. Но дух группы, её идея, её эгрегор никуда не девались. Они просто парили где-то в параллельном пространстве, не использованные. И вдруг появилось очень простое решение – надо вернуть название «Зимовье Зверей», вернуть настрой и звучание группы, просто найдя для этого новых сподвижников. Идея вернуться к названию «Зимовье Зверей» появилась, когда написанный в последнее время музыкальный материал стал складываться в альбом. Такие подобрались песни, что возникло желание сделать этот альбом электрическим, с живыми барабанами, с другими живыми инструментами, захотелось, чтобы это был рок-альбом, который бы и по характеру, и по саунду был созвучен первым работам «Зимовья». А дальше пришло понимание, что это должен быть альбом именно «Зимовья Зверей» и надо возвращаться к этому проекту, но уже чуть иначе – с новым аранжировщиком, новым подходом. Процессу способствовало моё знакомство с Сергеем Котыревым, директором лейбла «Редкие Рыбы», издающим штучную, неординарную музыку и любящим творчество «Зимовья». Он и стал не только продюсером альбома, но и катализатором процесса. Вообще сочетание «Редких Рыб» («РР») и «Зимовья Зверей» («ЗЗ») мне кажется неслучайным и многообещающим.

— Расскажите об альбоме. Что ждет слушателей?

— Альбом носит рабочее название «Новейшая хронология» – так называется и заглавная песня, которая уже знакома моим слушателям. В него войдут композиции, созданные за последние несколько лет и ещё не зафиксированные в студии. Многие я пел и пою на своих концертах – это и «Лорелея», и «Сага о своём», и «Из лета в осень переезд»... Кое-что написано уже в процессе создания альбома и будет сюрпризом для слушателей. Записываемся мы на прекрасной студии – Петербургской студии грамзаписи, той самой, которая когда-то была филиалом всесоюзной «Мелодии». И звукорежиссёр у нас очень хороший – Владимир Носырев. Основная часть материала писалась на магнитную ленту, чтобы звук был более объёмным и тёплым. Затем мы всё это перекинули в «цифру», и сейчас у нас этап записи приглашённых музыкантов – трубы, скрипки, перкуссии. Аранжировщиком и саундпродюсером, к моему огромному удовольствию, согласился быть Вадим Курылёв – один из лучших аранжировщиков отечественной рок-сцены, автор и музыкант, которого я люблю и ценю. Он взялся за работу, не смотря на свою занятость, и так точно и тонко ухватил материал, с таким пониманием моей авторской специфики, как будто бы мы с ним всю жизнь работали вместе. Поддержал идею возрождения группы и Толик Смирнов – барабанщик «Зимовья»; именно его присутствие в новом составе и даёт ту классическую «зимовскую» базу, тот барабанный драйв, который запомнился всем с первых альбомов. Для меня именно Вадик и Толик явились главными аргументами в пользу возвращения старого названия: стоящий у истоков барабанщик и новый аранжировщик со свежим современным взглядом – это как раз то, чего не хватило «Зимовью» десять лет назад, чтобы продолжить своё существование. Теперь пазлы сошлись, и группа может снова стать тем «Зимовьем», которого так давно не хватает всем, в том числе и мне.

— Состав группы долгие годы был «плавающим», неизменным в нем оставались вы и Александр Петерсон. Думаю, не ошибусь, если скажу, что для большинства слушателей «Зимовье Зверей» – это Константин Арбенин и Александр Петерсон. Как же «Зимовье» без Петерсона, и будет ли кто-то вместо него?

— Конечно, многие удивятся и расстроятся отсутствию в группе Александра Петерсона. Но тут уж ничего не поделаешь; Саша внёс в группу огромный вклад, он был её частью много лет, но этап нашего с ним сотворчества прошёл, и надо просто принять этот факт. Сейчас Саша занимается совсем другими вещами, а сделанное им в «Зимовье» останется в его истории. Главным моим заблуждением всё это время было считать, что «Зимовье» – это я плюс Петерсон. Когда мы стали что-то делать вместе с Вадиком Курылёвым, я вдруг почувствовал этот дух сотворчества, этот рок-н-ролльный драйв, которого мне так не хватало, и я понял, что вот оно – «Зимовье», каким мне оно виделось когда-то, в самом начале. И я понял, что «Зимовье Зверей» – это я, мои песни и второй человек, который делает саунд, музыку, аранжировки. Говоря «второй» я в данном случае не преуменьшаю роль этого своего соучастника, поскольку быть таким вторым в группе – это особый дар, не каждый на это способен. Вадим – самодостаточный музыкант и автор, но он умеет быть таким «вторым», и это очень ценное качество.

— Почему вы только сейчас решили вернуться к «Зимовью»?

— Видимо, надо было выдержать такую паузу. За эти девять лет я доказал себе, что сам по себе чего-то стою, что я самодостаточная творческая единица. И потом, я же не стоял на месте, я продолжал писать песни, выступал с «Сердоликом», научился аккомпанировать себе на гитаре. И поэтому я возвращаюсь к «Зимовью» не как к какой-то необходимости, а именно как к идее – мне интересно уже с этим багажом, с этим самоощущением продолжить зимовскую историю. Уже не «Зимовье» представляет меня публике, а я – представляю «Зимовье». И мне хочется показать его не только старым слушателям, но и тем, кто знает меня уже только по пост-зимовскому периоду, кто никогда «ЗЗ» на концертах не слушал, кто не знает энергетики этого живого звучания. А таких людей среди моих слушателей за это время появилось довольно много. То есть я ориентируюсь не только на обновлённый состав музыкантов, но и на обновление слушательской аудитории. Я надеюсь, что этот новый этап вызовет новую волну интереса к творчеству «Зимовья», в том числе и старому. Я считаю, что этот песенный материал заслуживает большего внимания, большего количества слушателей, и решение продолжать – это ещё и попытка поднять интерес к старым альбомам, вовлечь в мир «ЗЗ» тех, кто по каким-то причинам в своё время пропустил мимо ушей творчество нашей группы. Или не застал его просто в силу возраста.

— После «Зимовья» вы создали другой проект – «Сердолик». Какова будет его судьба сейчас?

— Я не отказываюсь от идеи «Сердолика», но всему своё время. Я сейчас очень чётко ощущаю разницу между «Зимовьем Зверей» и «Сердоликом» – хотя тот и другой проект строятся на моём материале, но это как будто разные творческие сущности. Они обе мне дороги, обе являются частью меня. Возможно, я вернусь однажды к «Сердолику», возможно, эти миры будут существовать параллельно, – я не могу сейчас предсказать, как оно там будет. В конце концов, это всё этапы одного пути. Сами создаваемые мной песни как бы ведут меня от вешки к вешке, от названия к названию, я тут – проводник, главная задача которого – хорошенько вслушиваться в пространство и считывать маршрут, диктуемый свыше. Нет такой цели – играть песни как-то иначе, чем они звучали в оригинале. Когда я ушёл из «Зимовья» и занялся «Сердоликом», такая цель была, хотелось каких-то неожиданных интерпретаций старых композиций, мы поначалу пытались посмотреть на старые песни с другой стороны... Сейчас наоборот хочется вернуться к тому изначальному звучанию, но, естественно, в рамках разумного.

— Чем звук обновлённого «Зимовья Зверей» будет отличаться от старого, к которому все привыкли?

— Во-первых, изменились мы, музыканты, во-вторых, изменился состав, – поэтому точного попадания, «фонограммы» не будет. Всё равно звучание изменится, но это будет процесс естественный, а не умышленный. Мы будем звучать более современно, уже хотя бы потому что не 90-е на дворе, а совсем другое время. Но многие старые вещи мы вспомним уже на концерте 21 октября, не только те, что я исполнял всё это время на сольниках и с «Сердоликом», но и те, которые с 2009 года не звучали со сцены, типа «Свидетелей» или «Мелодии непонимания». И тут надо сказать ещё об одном важном отличие нынешнего состава от старого «Зимовья». Группа в разные времена была разной, но она была как бы изначально заточена под акустику, и даже, когда мы играли электричество, у нас не было полновесного электрического состава. Не все, наверное, это помнят, но в 90-х в группе не было басиста, партия баса была запрограммирована, включался компьютер – он и выдавал басовую партию. В нулевые, когда появился бас-гитарист Миша Иванов, Толик уже не играл на барабанах, а выходил на сцену в качестве перкуссиониста и бэк-вокалиста. Не совпадало. Электрических концертов, сыгранных полным электрическим составом – с Толиком на барабанах и Мишей на басу – было всего два, где-то году в 2003-м мы сыграли их подряд в Питере и Москве. Сейчас, с нынешним составом, я нацелен прежде всего на электрические концерты, это такой рок-формат. Именно этого хочется на данном этапе, именно это диктует рождающийся материал и дух времени. Будет ли что-то другое – конечно, будет когда-нибудь, но об этом пока рано думать, изменения неизбежны, но они приходят естественным путём в свой час. Сейчас есть чёткие планы на ближайшее время, вот их мы и осуществляем.

«Комсомольск», по мнению музыкальных критиков, – ярчайшее явление в отечественной инди-музыке за последние несколько лет. Можно долго рассуждать об их жанровой принадлежности, однако аудитории очевидно одно: группа ударно провела пандемию. Ребята участвовали в онлайн-фестивале «Афиши», выступали в подкасте «Деньги пришли», играли онлайн-квартирник в День памяти жертв СПИДа и писали новый альбом.

Как провела самоизоляцию группа «Комсомольск», почему важно слушать музыку «с головой», как не поддаваться панике и когда ждать нового альбома – обо всём поговорили с солистками «Комсомольска» Ариной и Дашей.

– Как вы отнеслись к ситуации с коронавирусом, когда всё только начиналось?

Арина: Лично я относилась не так серьёзно, когда всё только началось, но когда волна дошла до России, стало очень не по себе. Паники не было, но довольно тревожно, ведь это происходит в современном мире относительно впервые.

Даша: Было интересно. Наконец-то можно было почувствовать, что со всеми что-то начало происходить. Одно дело, если ты ни во что не веришь и коронавирус становится для тебя просто надоедливой новостью из каждого утюга. Совсем другое - осознавать эту перемену и принимать её в свою жизнь. Информационная волна – это чума, и болеют ей полностью здоровые люди.

– А как вы боролись с тревогой?

Даша: У меня не было никакой тревоги. По поводу чего? Слава Богу, все наши близкие остались здоровыми, так что причин для беспокойств не было. Кажется, что надо готовиться к таким ситуациям во время нормальной жизни – у нас кардинально ничего не поменялось, разве что всякие неприятности с работой.

– Пандемия для вас лично и для группы в целом стала периодом тревожности и ступора или новых возможностей?

Арина: Скорее новых возможностей. Мы писали альбом, и во время карантина смогли полностью его довести до ума, свободное время помогло более чем.

– Во время самоизоляции вышло много сериалов, снятых на вебкамеры, запустились разные онлайн-проекты. Как «Комсомольск» переживал такие условия? Репетировали ли вы по zoom, созванивались в скайп?

Арина: Мы с Дарьей созванивались пару раз по скайпу, но быстро поняли, что не наш формат, намного чаще созванивались по телефону. Каждый занимался своим фронтом на дому, несколько песен на будущем альбоме мы ни разу не играли все вместе.

– Что вы успели сделать во время самоизоляции?

Даша: Додумали альбом, это самое важное! Я завела подвальную кошку, мыла посуду, в общем одичала – свободного времени на всё не хватило.

– Выступать онлайн – это тяжело? Не слышать живых аплодисментов, не видеть глаза людей. Или это интересный новый опыт?

Арина: Очень тяжело. Совершенно новый опыт, пока нами не принятый. Это довольно неосвоенный формат в музыкальной среде, и мы не знали, как нам нужно себя в принципе вести, чтобы онлайн-концерт выглядел хорошо. Для этого необходимо хорошее оборудование для съемки, свет и т.д., во время карантина мы этим не располагали.

– Как вы думаете, что поменяется в мире после пандемии? Особенно в мире музыки: станет ли больше онлайн-концертов, продолжат ли известные музыканты проводить стримы?

Даша: Мне кажется, (ну просто хотелось бы верить), что после карантина могут поменяться вкусы и вообще цели прослушивания музыки. Когда сидишь дома и ждешь мамины макароны на ужин – довольно странно слушать в углу под одеялом Фараона или Little Big, это музыка других ситуаций. Если уж слушать музыку, то можно делать это внимательно, по крайней мере отвечать себе на вопрос «зачем?». Очень не хочется, чтобы выношенные за карантин здравые мысли о себе и всём, что тебя окружает, улетучились в открытую форточку.

– Какие сейчас планы у группы и у каждого из участников? Есть ли настроение «сворачивать горы» или после карантина нужен отдых?

Арина: Мы анонсируем выход альбома 14 августа. А потом буду делать то, что и всегда: пытаться захватить мир.

– Какой бы совет вы дали читателям и своим слушателям: как не унывать в тяжелые моменты и не поддаваться панике?

Даша: Не забывать о самом главном и быть спокойным (как Будда).

Журавли, летчики, короли и персидские тигры поднялись на крышу Hi-Hat, чтобы застать двойной концерт групп «АлоэВера» и «Курара». Поклонников сдувает ветром, они со всех сторон обкладываются креслами-мешками, для верности накрываясь сверху пледами. Этот летний концерт, кажется, уже сделал все, чтобы стать незабываемым. И пока дождь собирается с силами, чтобы грянуть, как в последний раз, мы поговорили с группой «Курара» о Sex Pistols, диско-фанке и видеоблогерах.

– В новом демо «Февраль» вы говорите о том, что путь важнее цели. Например, времена первых гастролей в «Современнике», когда вас не принимала публика, вам дороже, чем признание сейчас?

– О.Я.: Это было офигенно, понимаете? Как, когда Sex Pistols приехали в Манчестер, и на их концерт пришло 16 человек. У нас тогда у одной половины зала был какой-то катарсис. Они вообще раньше такого не видели. Вторая половина смотрела с отвращением, и это тоже было круто! Мы втряхнули тогда нормально всех, причем, начиная с охранников. Помню, мы с ними ругались, потому что они смотрели на нас, как на понаехавших. Это же еще середина нулевых, все такие дерзкие, борзые. Круто было.

– Вам понравился готовый вариант фильма «Нужное подчеркнуть»? Насколько сейчас актуален формат документального кино?

– О.Я.: Стал актуален. Что-то все снимают и снимают. Про «Курару», про «4 Позиции Бруно». Мне понравился фильм! Мы, честно говоря, не ожидали. Даже стало стыдно, мы так гасили Любу (режиссер фильма «Нужное подчеркнуть»).

– Юрий Облеухов: Те отрывки, что мы видели, казались нам чересчур прилизанными, не похожими на действительность.

– О.Я.: Но получился светлый взгляд на город. Для людей Екатеринбург выглядит мрачным, а она увидела в нем какую-то другую сторону. Крутой фильм!

– Ю.О.: Не стыдно оказаться в таком.

– Кому сейчас могут быть интересны документальные фильмы о музыке? Вообще во времена клипового мышления удерживает ли внимание зрителя формат полного метра?

– О.Я.: Не знаю, смотрели бы мы про какую-нибудь другую музыкальную движуху… Конечно, мы только про себя смотрели, так что интересно было.

– Ю.О.: Сложно судить о мнении людей, которые не в этой каше. Мне было интересно как участнику этого сообщества.

– О.Я.: Сейчас все так разбросалось. Черт его знает, что нужно, что не нужно… Всем все нужно, понимаете?

– Ю.О.: На любую тему найдется свой зритель, поэтому сейчас не то, что бы какой-то повальный, но интерес явно есть.

– О.Я.: Всем можно угодить. Главное не количество, а качество людей.

– Первые 16 человек. Расскажите о вашей работе над ролью отца русской демократии. Изначально в романе «12 стульев» Киса планировался центральным героем.

– О.Я.: Да, под конец у нас выходит, что Киса становится центральным. Я хотел сделать все наоборот. В романе есть огромные две главы молодости Кисы, и это вообще! В фильмах даже нет намека на то, что он там вытворял. Известный Дон-Жуан и бонвиван Киса Воробьянинов. Я хотел провести эту линию, и не клеилось. В результате оставил какой-то штрих, но все равно получился безвольный, потерянный человек. Вспомнил, в четвертом классе у нас был учитель английского, жуткий тип. Я очень много от него нахватался для этой роли. Всегда надо иметь прототип.

– Вы – поглотители музыки, поэтому ликбез от группы «Курара». Пара групп, которых слушали в поезде.

– О.Я.: Я Cheese People слушал. У нас с Ольгой есть совместная песня Koyaanisqatsi. Нет, мы и раньше их слушали, но я решил снова послушать все альбомы. Скачал их дискографию, первые два альбома просто супер.

– Ю.О.: Неделю, наверное, я слушаю два альбома, это Йозефин Орн и группа The Liberation, альбом Mirage, и швейцарский дуэт Klaus Johann Grobe – как будто имя чье-то, на самом деле дуэт. Играют поп-краут.

– А.В.: Dale Cooper Quartet & The Dictaphones, дарк-джаз. Зашел хорошо.

– Василий Скородинский: Les Amazones d'Afrique.

– Ю.О.: Африканский коллектив, полностью состоящий из женщин. Вообще супер-группа, рекомендую вам послушать. Я – рекомендатель новой музыки.

– О.Я.: Вообще много афро-джаза слушаем.

– Вы как-то еще называли «Лейся песня», там Кипелов пел в молодости.

– О.Я.: Так как я очень люблю винил, я угорел за всю советскую эстраду 70-80-х годов. «Красные маки», «Ариэль» из Челябинска – это номер один везде. Jamiroquai по-любому их слушает, если уж так откровенно говорить.

– Ю.О.: А Ноэл Галлахер? Он же просто послушал наш альбом «Архимед»!

– Для вдохновения.

– О.Я.: Советское ВИА – это круто! И советское диско. Недавно, кстати, в Питере умер DJ RE-DISCO. Я его слушал лет 15, даже 20 назад. Попал на его сет, где он крутил только советский диско-фанк 70-х годов.

– Ю.О.: У меня дома есть несколько его сетов.

– О.Я.: Потом на «Маяке» была передача «Трансильвания беспокоит». Гарик Осипов там много советского ставил. В общем, когда я оторвал себе винил, стал слушать просто все. Это пласт музыки, который должен жить.

– Ю.О.: Который иной раз просто так и не найдешь. Не бойтесь слушать то, что не слушали до сих пор.

– Вы часто говорите о том, что творческие люди самые скучные, а, скажем, работники офисов наоборот.

– Ю.О.: Мы кокетничаем.

– Разве?

– О.Я.: Сейчас все смешалось, и творческие, и работники.

– Ю.О.: Ты часто общаешься с работниками офиса? Что ты начинаешь?

– А.В.: Потом глядишь, работник офиса выкладывает свой альбом на iTunes.

– О.Я.: Сейчас самые популярные люди – видеоблогеры, которые вообще ничего не делают!

– А.В.: Я ем бутерброд с сыром!

– Ю.О.: Полтора миллиона просмотров!

– О.Я.: Моя кошка заболела!

– Ю.О.: И они это обсуждают.

– О.Я.: Я про них узнал два дня назад. Рассказала наша риэлторша: «Мы тут за YouTube, говорит, угорели. Сидели с дочкой. Я так изумилась, это же у них больше просмотров, чем у реперов».

– Ю.О.: Они открывают свои каналы, монетизируют просмотры и выпускают всякий шлак.

– Сергей Шнуров на 20-летие «Ленинграда» презентовал книгу о жизни и творчестве группы. Кто из вас возьмется написать про гастрольную жизнь «Курары»? Просто, чтобы успеть к юбилею, надо начинать уже сейчас.

– О.Я.: Как Сергей? Он где-то лет за пять начал. История группы «Ленинград» – это, по-моему, «я и все остальные». Мог бы так ее назвать.

– А.В.: Книга у нас уже есть, кстати.

– О.Я.: Какая?

– А.В.: «Малахитовые гитары».

– Ну, это другое.

– Ю.О.: Для меня написать книгу про себя – то же самое, что быть видеоблогером. Если кто-то, имеющий сторонний взгляд, берется рассказать чью-то историю, исследует жизнь, собирает факты, это одно дело, а сесть и написать книгу о том, какие мы были...

– О.Я.: Надо почитать.

– А.В.: Может, он по-другому не мог.

– Ю.О.: Люди стараются заработать на всем, что попадается под руку. Да боже, Ксения Собчак книжку выпустила, и Ольга Бузова тоже. Не хотелось бы попасть в эту компанию.

– О.Я.: Но, видимо, придется.

– А.В.: Доживем до юбилея...

– Ю.О.: Сядем вчетвером, накидаем брошюрку.

– Сейчас у вас совместный концерт с «АлоэВера», назовите любимую песню группы.

– О.Я.: «АлоэВера» – это настоящая банда. Единомышленники, это очень редкая вещь на сегодняшний день. Мы видели их прогресс от Екатеринбурга до сегодняшнего дня. Супер-живая группа, я очень люблю смотреть их живьем.

– Ю.О.: Когда мы с ними близко познакомились, они жили такой коммуной. Они чем-то и нас напоминают из-за того, что так держатся вместе.

– О.Я.: А песня… «Возьмите меня замуж на лето» крутится, когда говорят «АлоэВера».

– Хорошо, пожелания поклонникам.

– О.Я.: Я никому ничего не желаю и подарков не дарю. Нет, я ему подарил подставку для губной гармошки. По пути на День рождения просто надо было что-то купить.

– Ю.О.: Не было у меня губной гармошки, я никогда в жизни на ней не играл! Но Олег мне подарил именно эту знамечательную деталь, которая не знаю, где теперь…

– О.Я.: Короче, желай, не желай, это ни на что не повлияет.

Беседовала Катерина Воскресенская

Фото - Андрей Мо

«СПРУЦ» — это молодая группа из Саратова, которая начала делать музыку в 13-14 лет в знак протеста всему. Совсем недавно они выпустили альбом «Восемь песен» об отчаянных временах без надежды и осени без золотой листвы. Редакция «Субкультуры» связалась с группой и поговорила с ними и позиционировании и планах на будущее.

- Когда началось ваше музыкальное становление?

Володя: Когда в 2000 г в мои руки попала кассета Короля и Шута с концертным альбомом «Ели мясо мужики». Чуть позже в том же 00 от Валеры Рыбакольникова мне досталась переписанная кассета гражданской обороны с песнями разных лет. И я установился основательно.

- Как появилось название группы?

Саня: Спонтанно. У меня лично, когда купался на колхозном пруду в г. Петровск.

- Сначала вы делали музыку в стиле панк. Кто вас вдохновлял?

Володя: Мы шумели как могли! Оказалось это панк. Идейным вдохновителем для нас всегда являлась София Ротару и подобные ей заслуженные артисты СССР.

- Сейчас вы делаете музыку в ином стиле, что это за стиль?

Саня: Не хочу вешать ярлык на то что мы делаем. Искренне надеюсь что это что-то новое.

- Как создаётся ваша музыка?

Володя: Обычно я или Валера приносим голый скелет из шкафа, после ребята украшают его мясами разными.

- У вас недавно вышел альбом «Восемь песен», какая у него концепция?

Маша: Мы собрали в этот альбом те песни, которые должны были быть услышаны именно в это время. Какие-то песни приобрели в 2020 году новые смыслы. Там есть и личное, и публичное: про публичное и так всем всё понятно, а личное слушатели пусть понимают сами как хотят.

- Вы говорите о том, что он о «запрещённой весне», что это значит?

Маша: Ну не только об этом, конечно. Это же строчка из песни "оркестр". Весна вообще дело вольнодумное и опасное, а в 2020 году её буквально не было или она была где-то без нас.

- Осьминог на красно-чёрном фоне на вашей обложке. Что он означает?

Саня: Осьминога. Восемь песен - восемь щупалец. Прощупываем.

- Можно ли считать ваш альбом протестом против чего-то?

Володя: нет конечно!

Маша: Можно, если хочется.

- Кто в вашей группе отвечает за написание музыки и за тексты?

Володя: Про музыку уже отвечали, тексты в основном мои, так же используем Санины стихи.

- С кем вы мечтаете выступить на одной сцене?

Володя: Валера просил передать, что его мечта - выступить с Софией Ротару

- Какие у вас планы на ближайшее музыкальное будущее?

Саня: Войти в историю.

Состав группы:

Вокал: Владимир Учеваткин

Гитара: Валерий Рыбакольников

Гитара: Александр Веденеев

Бас: Антон Дворак

Барабаны: Мария Куликова

????www.youtube.com/СПРУЦ

????www.instagram.com/the_spruc/

????band.link/1Lhij

Мэйти — исполнитель, который каждым словом удивляет своей искренностью, после прослушивания песен не получится убежать от избытка чувств. На ближайшем сольном концерте в Санкт-Петербурге будет снят эпизод фильма, в котором Мэйти сыграет самого себя. Об этом и многом другом исполнитель рассказал «Субкультуре»

— 1 ноября в Москве и 14 ноября в Санкт-Петербурге проходят ваши большие сольные концерты. Чем отличаются программы? Будут ли специальные гости в клубе «Космонавт»?

Прежде всего, это самые большие концерты в моей истории, в истории группы. Мы покинули тесные клубы и у меня есть стойкое ощущение, что покинули их навсегда — потому что хотим и готовы звучать объемнее и громче прямо сейчас. «Первый тайм мы уже отыграли», и это было прекрасно во всех отношениях — советский ДК Горбунова в Москве с десятком запутанных коридоров внутри своих стен и особенным рок-н-ролльным магнетизмом. Из отличий — новая программа концертов стала существенно шире, более тридцати песен. В отличие от Москвы, концерт в «Космонавте» не включит в себя специальных гостей, но будет особенным — прямо во время концерта, на сцене, будет снят эпизод полнометражного фильма, в котором я принимаю участие и играю самого себя — Мэйти. Других подробностей рассказать не могу — приходите на концерт.

— В одном интервью вы говорили: «Песни «Биголло» — мои глубочайшее удивление и влюбленность в мир прошлых столетий.» За что вы любите прошлые столетия? А какие вещи вам кажутся удивительными в наши дни?

— Прошлые столетия близки мне, в первую очередь, культурно. Это далекое, странное, чудное время, в котором исторически уместились и феноменальные люди, и удивительные вкусовые решения, и сами эпохи — спящие, размеренные. Были и свои антигерои, и своя жестокость, и ,наверняка, эти парадные завитые кудри дворцов перетянули на себя внимание тысяч трагедий и огромного количества боли. Боли, которая была, есть и будет в нас. Это необычно представлять, этому интересно следовать.

— «Бог никогда не умрет». У кого-то были сомнения?

— Вспомнилось кольцо на пальце старшего брата — на нем латынью было высечено «прочь сомнения». Мы — люди, отцы и дети — часто твердим самим себе что-то непреложное, например, — я смогу, я сделаю, всё получится, папа не будет болеть, бабушка проживет еще много-много лет, и когда эти убеждения идут от сердца и мозолями уже на губах выточены –– смогу, сделаю, получится –– тогда ведь действительно всё получается, чудо ли? Вот и я в своей песне повторяю: «знают и видят мои глаза, помнит и поет мой рот – бог никогда не умрет».

— Почему одному из своих альбомов вы дали название цикла рассказов М. Булгакова — «Записки юного врача»?

— Тогда я жил в Алатыре — это мой родной город. Читал Булгакова всю зиму, от писем до пьес, пытался понять его феномен — понял, полюбил, превознес. В силу юности, прежде всего музыкальной, свой самодостаточный мир образов подобно неоднозначному «Биголло» выстроить не получалось, потому я предпочел музыкально шагать опираясь на уже написанное. Ведь многое уже написано за нас. Мне были близки и продолжают быть таковыми истории людей сумасшедших, косвенно или прямо, неверным диагнозом врача или устами соседей — в этом много боли и тайны, а неизвестное и неприятное, так уж вышло, мне было интересно всегда.

— Вы записали совместные треки с «Anacondaz», «25/17», L’One и другими. С кем из исполнителей вам ещё хотелось бы записать треки?

— Если без фантазий и прямо первые три, что пришли в голову — мне нравятся Gorillaz, хотя мне было жаль расставаться с мультипликационным имиджем группы и персонажей, когда я включал их лайв. Мне очень симпатичны «twenty one pilots», и я очень котирую поэзию и личность Дмитрия Кузнецова.

— В ваших песнях можно услышать фамилию Вертинский. Есть даже песня в вашем исполнении «Кокаинетка», ее автор — Александр Вертинский. На чем основана ваша духовная близость с поэтом?

— Я услышал Вертинского в детстве на пластинке, на проигрывателе. Он показался мне абсолютным маньяком тогда. Но это было так необычно, человек, поющий с улицы в окно, низким колокольным голосом и таким точным: «Спи, мой мальчик милый, за окошком стужа, намело сугробы у нашего крыльца. Я любовник мамин, а она у мужа, старого, седого твоего отца…». А потом я рос и возвращался к этой и другим его записям, открывая по мере взросления новые смыслы, новые трактовки. Это, конечно, грустный клоун.

— Какая музыка вам не нравится?

— Мне не нравится музыка, в которой нет человека. Он может быть разным, но он должен чувствоваться, настроением песни или секундным отзвуком, отдельными отрезками или целиком, в цензуре или без — он должен чувствоваться.

— Вам когда-нибудь хотелось вернуться в университет?

— Никогда.

— Вы говорили, что университет — не единственное, что вы бросили ради музыки. А что ещё?

— Была возможность военной карьеры, по службе. Ну и потом — я бросил дом. Я уехал. Я не рядом с родителями, я не могу им физически помочь, просто побыть рядом в непростую минуту. Занимайся я другим — я бы дом не покинул, там всё есть для жизни. И для самообразования. И для туризма. И вид из окна, и воздух.

— В одном из интервью вы также говорили, что ходили в психиатрическую больницу, общались с пациентами и врачами, то есть вы не понаслышке знаете о мире сумасшедших. Как вы относитесь к тому, что многие романтизирует психические заболевания и малейший стресс или перемену настроения называют депрессией и биполярным расстройством?

— Романтизация чего-то непопулярного и запретного во что-то очень понятное и нарочито урезанное по трактовке и смыслу — это острое ощущение. Все мы любим острые ощущения. В разной форме и степени. Отношусь я к этому нейтрально, мне всегда казалось, что я особенный, или, если скромнее, — отмеченный. И не замечать этого в себе люди не могут. Мы восприимчивы и тщеславны.

— Каких премьер ждать поклонникам в ближайшее время?

— Одна из главных премьер для меня — участие в фильме о музыке и любви, где я играю самого себя. Это новый, необычный опыт. О большем рассказать не могу. Ждем всех на нашем концерте — 14 ноября в клубе "Космонавт".

— На какой вопрос в интервью вам всегда хотелось ответить, но никто его так и не задал?

— Счастлив ли я от всего этого?

Фото предоставлены Виталием Кривцовым

Фото предоставлены Виталием Кривцовым

Мы встретились с группой «Нервы» перед грядущим туром в поддержку альбома «Самый дорогой», чтобы поговорить про новый альбом, взрослеющую аудиторию, музыкальные вкусы, духовную близость и бизнес-идеи. Беседу мы начали с лидером группы, Женей Мильковским, а чуть позже остальные ребята присоединились к нашему интервью.

Новый альбом

—Расскажи немного про новый альбом. Как думаешь, в каком настроении он зайдёт у слушателей?

— Мне кажется, он уже зашёл. Мы уже играли на концертах некоторые песни: всем очень понравилось, и нам самим понравилось. Наши слушатели с нетерпением ждут выхода студийных записей. Вообще такое бывает не всегда, но вот сейчас мы реально уверены в этом альбоме, в этих песнях мы чувствуем сильную энергию.

—Чем он отличается от предыдущих?

— Ничем! В плане написания – я всегда пишу о том, что думаю и чувствую, не прилагая никаких специальных усилий.

—А ты тексты пишешь или музыку?

— Я пишу текст и мелодию самой песни под гитару, а остальные придумывают оранжировки и свои партии. Наш оркестр работает органично.

— А не бывает такого, чтоб кто-нибудь из группы сказал: «Чувак, ну что за текст?»

— Не, всем всегда нравится. Ну, по крайней мере, тексты. Хотя я советуюсь с Ромой и с пацанами, когда пишу что-либо. Особенно последние песни, например «Лампами». И ещё одна песня у нас скоро выйдет, называется «Игры больших», вот я сейчас анонсирую её первый раз в интервью. Мы уже засняли на неё видео. Эта песня изначально написана на Ромину гитару, то есть у Ромы была партия, а я на неё придумал музыку и текст. Вообще Рома придумывает хорошие партии, на которые стыдно сочинить плохой текст.

—Почему решили разделить альбом на две части?

— Потому что сейчас такое время: люди перестали слушать альбомы. Для них это как вспышка – послушали и забыли. Сейчас в основном выпускают синглы. Но у нас песни уже готовы, и мы их записали, сейчас будем сводить, мастерить – в чём смысл их задерживать и не давать послушать людям? В нашем предыдущем альбоме была 21 песня – и ты пишешь, пишешь, сводишь, сводишь, проходит очень много времени, ты сам уже ******* (устал) от этих песен, люди ******** (устали) их ждать… Блюдо начинает пригорать, короче, и пока ты его готовил, уже сам наелся. Хотелось бы всегда побыстрее. Поэтому такой вариант разбивки альбома на части мне кажется наиболее оптимальным, и я бы хотел так и дальше работать.

Состав группы

—Ты рассказывал в интервью, что выбираешь в группу людей, близких тебе по духу. А что для тебя духовная близость? Как вот, например, понял, что Лёша тебе подходит?

— Посмотрел на Лёшу… Лёша не пьёт, не курит. Осуждает мою жизнь…

— Лёша: Должен же кто-то ворчать! Вот он и взял пенсионера.

— Мильковский: Вот Женя – нормальный человек, отрывной. 28 лет. Он со мной пьёт, со мной курит, со мной веселится. А Лёше 20 лет, он ругает меня постоянно.

—А Рома что делает?

— Рома: Увлекается починкой автомобилей.

— Мильковский: Рома рассказывает, как он тачку поломал, починил, сколько денег отдал… Это самая важная тема всегда. «По духу», да, ребят? Ну, что я могу сказать… Изначально Рома пришёл в этот состав, который уже закреплён. Он написал письмо, по которому было понятно, что он свой пацан. Что он принесёт много хорошего в коллектив, и он так и сделал. И когда группа потерпела перемену состава, то Ромочка остался со мной, и мы с ним вместе начали новую эру для группы «Нервы». Рома, расскажи, как мы взяли Женю!

— Рома: Женя написал письмо на почту, когда мы объявили кастинг… Ты же мне сначала написал или Женьку?

— Трухин: Вообще изначально написал Женьку, потому что первый раз я отправлял видео тогда же, когда и Рома отправлял, это было три года назад. Тогда меня проигнорировали, и в этот раз тоже.

— Рома: Не, мы посмотрели видео, он там кавер какой-то играл.

— Мильковский: Короче, Рома мне сказал, что Женя вообще крутой пацан, и мы сделали кастинг в один день, Ромич пригласил Женька, а я – Лёшку. И когда они приехали, оказалось, что они уже знакомы. Они ехали вдвоём на разных машинах из Санкт-Петербурга.

— Трухин: Это было завтра год назад.

— Мильковский: Да? Ой-ой-ой, отметим завтра?

— Трухин: Причём было забавно. Рома мне сказал, что приедет ещё барабанщик из Питера. Кто же это будет? Я делал ставки, было три варианта. И где-то под Тулой мне звонит Лёша Бочкарёв: «Жень, чего делаешь?» – «Под Тулой еду». – «Ясно-понятно, едешь в Москву, наверно, туда же, куда и я!»

— А расскажите про Лёшу! Про него меньше всего информации можно найти.

—Трухин: Лёша – эрудит, он любит английский язык, любит автомобили…

—Мильковский: Очень любит спорить с нами всеми, навязывать свой образ жизни, свою идеологию…

— Лёша: Спор для меня как спорт.

— Трухин: Просто самоутверждается за счёт других.

— Мильковский: Очень любит развозить алкоголиков по домам.

— Лёша: Не люблю, но приходится.

— Мильковский: Лёша – душа компании, особенно когда все отмечают какой-нибудь праздник, он сидит в углу и тренируется на своём пэде.

Про увлечения и мечты

— Женя, ты вот любишь историю, а какая историческая эпоха тебе больше всего нравится?

— Трухин: Эпоха царской России, потому что я из Петербурга, там всё пропитано этим. А из личностей – наверно, Александр II. Он больше всего хотел сделать, но, как всегда, ему не дали, убили. 11 раз на него покушались.

—Рома, я читала, что у тебя свой тату-салон, это правда?

— Рома: Конечно! (Смеётся.) Нет. Просто мы жили с Женей и старым составом на Таганке, у нас квартира была четырёхкомнатная, и на двери в мою комнату висела бумажка, там ручкой было написано «Портак-студия». У нас там была машинка и вся комплектация для татуировок, и в один период мы каждый день делали сами себе или кому-нибудь ещё татуировки. Ну, и стали прикалываться, что у нас салон.

—Не хочешь открыть настоящий?

—Рома: Хочу, но на это нужны деньги, помещение, причём специализированное… Это не так просто. Но если у нас когда-нибудь будет очень много денег, я бы открыл.

— Мильковский: А я бы открыл кафе. Гранж-бар. Хочу, чтобы там был лёгкий музыкальный бардак. Чтобы там была сцена, и на ней… А, это же моя бизнес-идея! Не буду рассказывать, вы её украдёте. Не, хорошо, я ищу инвестора, который мне даст денег, чтобы открыть самый классный бар для музыкантов в Москве. Короче, на сцене будет стоять гитара и микрофон, сыграть и спеть будет иметь право каждый. Но если ты поёшь херово – то на каждом столике есть тарелки с помидорами, и в тебя начнут ими кидать. Но если кто-то поёт классно, и в него кто-то один начинает кидать помидорами, то в этого чувака тоже можно кидать, потому что он неправ.

— Про вас пишут, что ваша аудитория стала взрослее, причём на концерты стало ходить больше парней. Как думаете, с чем это может быть связано?

— Рома: Наш новый басист бородатый, дети его боятся.

— Мильковский: В нашей группе ничего не поменялось, кроме одного: мы стали старше, нам уже скоро по 30 лет. И дело в том заключается, что когда ты парень, ты не можешь слушать кого-то, кто младше тебя. Мы ведь начинали, когда мне было 18 лет, и для многих парней я был младше. Ты не будешь слушать того, кто у тебя не в авторитете, а малолетка – не в авторитете. Теперь появилась возможность адекватно посмотреть на нашу музыку, не через призму возраста.

— Помните,о чём вы мечтали в детстве? Можете сказать, что это сбылось?

— Мильковский: Да. Я мечтал сделать классную группу, мечтал об этих пацанах.

— Рома: Я тоже мечтал играть в рок-группе. Ну, мы все мечтали об этом.

— Мильковский: Что я вообще говорю: «я мечтал о пацанах»…

— Трухин: После таких фраз поднимаешь голову на концерте, видишь, что в зале стало больше парней…

(Смеются.)

— Мильковский: Конечно, не все мечты ещё сбылись, да и что за жизнь без мечты, но, самое главное, мне комфортно в кругу этих людей, мы начали понимать друг друга. И даже когда мы ссоримся, это чувство не исчезает, это здорово.

— Лёша: Это очень хорошо, что ты так думаешь.

— Мильковский: Шутки шутками, но я доволен своей жизнью.

Любимые исполнители

— Женя Мильковский: Royal Blood, Пошлая Молли, Скриптонит, Garden City Movement, Red Samara Automobile Club, Serebro

— Рома Булахов: Hiatus Kaiyote, A Day To Remember, Good Charlotte, Blink-182, Offspring

— Лёша Бочкарёв: последний альбом At the Drive-In, The Mars-volta, Radiohead

— Женя Трухин: Yellowcard, Black Country Communion, Red Fang, Deftones, Coldplay, Kasabian, Arctic Monkeys

Беседовала Елизавета Дземяшкевич, фотографировала Евгения Юшкова.

Кто отвоюет личное пространство у публичного: индивидуалисты или любовники? К кому себя отнести: к тем, кто разрывают отношения ради карьеры, или к тем, кто в изумлении наблюдают, как их жизнь проносится мимо, несмотря на комфорт? — об этом новый EP «Синглы» группы «ОСВОБОЖДЕНИЕ», релиз которого состоялся 10 октября. Участники группы рассказали «Субкультуре» о свободе, своём творчестве, планах и многом другом.

— У вашей группы интересное название. Кто кого освобождает и от чего?

—Саша Владыка: Мы полагаем, что маски защищают нашу свободу проявлять себя на людях. На деле выходит, что мы самообманываемся на каждом шагу. Подражая внешнему, мы почти слились с социальным. Тем временем глубина никуда не исчезла. Она ждёт, когда мы нащупаем её, встретим и позволим проявляться в адекватном режиме.

— Кирилл Грачёв: Каждый освобождает сам себя, чтобы идти вперед.

— Дмитрий Орлов:Мы освобождаем себя от лишнего времени и денег, тратя их на репетиции и запись альбома. А если серьезно, то мы, конечно же, освобождаемся от каких-то негативных мыслей, состояний. Лично я кайфую во время игры. Надеюсь, это передается слушателю.

— Расскажите об участниках группы, по паре слов о каждом.

— Саша:Кирилл Грачёв, гитары. Он косит под Шиву, играя одновременно на пяти гитарах. Пока, правда, только на записи. Нас часто путают. Думаю, это из-за носов, и все же у него, как у Ж. Рено, а у меня, как у И. Бродского. Антон Марохин, бас, мудробас. Глубокий, вдумчивый, фундаментальный, всеохватный и бородатый. Замечаю, как во время работы с аранжировкой, Тони почесывает бороду, нашептывает заклинание из элементарной теории музыки и разламывает пару волосков. После этого работа спорится. Дмитрий Орлов, барабаны и перкуссия. Дима влился в команду год назад, быстро освоился. Он — везунчик: вместе мы скатались на фестивали во Владивосток (V-ROX), Екатеринбург (Рок на Волне), давали концерты в Москве. Приди он раньше, сидел бы на репбазах «Rock Studio» и «Чайка», разучивая и сочиняя программу с редкими 3-5 выступлениями в год.

— Дмитрий: Саша — человек неиссякаемой энергии. Часто удивляюсь, сколько же в его голове разных идей и мыслей. И он всем этим активно делится с окружающими. Настоящий фронтмен!

— Как вы познакомились и что вас сподвигло создать группу?

— Саша: Нас познакомила Софья Иванова, взявшая в руки полный продакшн первого альбома моих песен в 2014 году. Кирилл и Антон уже были знакомы, потому что вместе проходили курсы по звукорежиссуре. В процессе я предложил собраться вне студии, пивка попить, поиграть живьем, может, забахать концерт. И пошло-поехало.

— Дмитрий:Это вообще космическая история. Я не искал групп. Мне позвонили с незнакомого номера с фразой «Привет! Нам тут сказали, что ты на барабанах играешь. Приходи на прослушивание». Я в тот момент от неожиданности опешил, но все же собрался с духом, согласился, и вот я здесь. Оказалось, что это наши общие знакомые «подсиропили» - дали мой номер телефона Саше.

— У вас есть музыкальное образование?

— Саша: Да, в 1994 начал пощипывать струны. Тогда на домре. Сам записался в Детскую школу искусств, немало удивив маму: ей предстояло моё образование оплачивать. Она, как и все тогда, хоть и зарабатывала миллионы, но домра стоила сотни тысяч. От второго инструмента – фоно – я отказался: требовалось дважды в неделю постригать ногти, меня это раздражало. В выпускном классе я бесцеремонно прогуливал сольфеджио и теорию музыки. В итоге это моя единственная четверка в дипломе, но важнее сейчас недостаток более глубокого понимания аранжировки и ЭТМ. Поэтому полагаемся на чувства и то, что можно подсмотреть на ютубе.

— Кирилл: Да, окончил музыкальную школу.

— Антон: Нет.

— Дмитрий: Нет. Самоучка. Но музыка с детства всегда присутствовала в моей жизни. Мой дед был руководителем ансамбля, преподавателем игры на аккордеоне и вообще известным в узких кругах человеком в Ростове-на-Дону. Был бы он жив, я бы точно получил высшее музыкальное образование. Отец — мультиинструменталист. А меня он не отдал в музыкалку. Времена были не те. В 90-х нужно было учиться либо на юриста, либо на экономиста. Иногда отец жалеет, что не отдал меня в музыку, а я считаю, что так даже лучше. Сам осознанно пришел к музыке, а не в детстве за руку привели.

— Вы знакомы со своей аудиторией?

— Саша:Да, добрые две трети – это друзья друзей. Аудитория прирастает новыми слушателями благодаря новым релизам и выступлениям. Они очень поддерживают нас и вдохновляют. Убежден, что их вера и намерение прийти на стадионный концерт группы Освобождение - приумножают энергию, которая идёт на реализацию и осуществление таких форматов выступлений.

— Дмитрий: Я порой удивляюсь оттого, каким разным людям порой «заходит» та или иная песня. Но всё равно этих разных людей объединяют некоторые общие особенности. Мы исполняем песни на русском языке. Песни с достаточно глубоким смыслом. Так что слушают эти песни те, кому этот смысл понятен и, главное, нужен.

— Что вас с ними объединяет?

Саша: Паттернов много. Сердца, разбитые об упрямые лбы. Контекст, в котором мы взрослеем. Мне кажется, у нас получается строить глубокие и прочные связи на всю жизнь, а не на сиюминутное шоу.

Кирилл: Они тоже думающие энергичные люди, любящие помечтать.

Дмитрий: Опять же не хочу говорить за всех, но, выражаясь «широкими мазками», нас объединяет общий бэкграунд. Общее прошлое и настоящее.

Как вы считаете, что ваши песни несут в общество?

— Саша: Каждая песня заряжена своим «порохом»: одна воодушевляет и радует, как фейерверк, другая бьёт навылет, оставляя пустое пространство там, где было нечто, во что человек вцепился мёртвой хваткой. Освобождение — это процесс развёртывания, эволюции. Иногда оно протекает с трудностями и даже болезненно. Люди доверяют потоку, осознавая, что топтание на месте, нерешительность обойдутся дороже и принесут куда меньше радости и куда больше боли. Мы учимся отпускать и обогащать опыт. Песни поддерживают на всём пути.

— Дмитрий: Мы исполняем светлую, добрую музыку. Мы не призываем к насилию над кем-либо, в том числе над самими собой. То есть наша музыка может быть как чашка кофе – бодрящая и энергична, или как теплый плед — согревающая, укутывающая.

— Что такое свобода?

— Саша: Возьмите мою руку, чтобы поздороваться или отвести в безопасное место, и мы разделим доверие. Схватите меня за руку и потащите туда, где мне не хочется оказаться — вы встретите мощнейшее сопротивление. Обе ситуации иллюстрируют основополагающий аспект свободы — она возникает в отношениях.

— Кирилл: Свобода — это движение без страха

— Антон: Это когда захотел выпил пивка — выпил пивка, не захотел выпить пивка — выпил коньячка (смеётся). А если серьёзно, то я не могу исчерпывающе ответить на этот вопрос в режиме интервью, слишком дискуссионная тема.

— Дмитрий: Свобода в широком смысле — это осознанное состояние, когда ты не только не делаешь то, что тебе не хочешь делать, а еще и знаешь, что то, что ты хочешь делать — правильно. И делаешь это.

— Выпускать свой первым альбом всегда радостно и волнительно одновременно, но недавно вышел ваш уже второй ЕР «Синглы». Чем отличались ваши эмоции, если сравнивать с выходом дебютного ЕР «Голограммы»?

— Дмитрий:Лично для меня именно «Синглы» - первый ЕР. Это результат тяжелого труда большого количества людей. Ощущений масса, но в первую очередь ощущаешь, что это – только начало. Все ещё впереди!

— Саша: Первый EP мы долго «запрягали»: «гоняли» эти песни на фестивалях и концертах пару лет, а потому записали все партии на раз-два. С «Синглами» от задумки до реализации - всё наоборот. Мы писали в нескольких студиях в Москве, пришлось переместиться за город к Виктору Фарафонтову и перезаписывать с нуля, а барабаны писал в Питере наш товарищ Дмитрий Горелов. Песни «Синглы» и «РокСтар» я сочинил накануне решения о записи, мы их толком не разобрали. Когда дело дошло до сведения, мы обращались к нескольким звукорежиссерам в Москве, но получавшийся саунд не устраивал: бас выпирал, lead-гитары задавлены, соло как будто «прорывается» вперёд, вокал «нарезан» и склеен очень чисто, профессионально, но цельности произведения не ощущалось. Возможно, такой постпродакшн — современно и круто. Мы искали иного. Мой друг порекомендовал своего однокашника по Консерватории. Василий Пинчук уже какое-то время живёт и работает в Голливуде. Три сессии замечаний к каждой песне разбирали в мессенджере фейсбука. Через пару недель для релиза EP «Синглы» недоставало только обложки. Концепты Ваня Голубков и Вася Сафонов набросали на салфетках за ужином. Для меня «Синглы» следующий этап в понимании того, кто мы такие. Мне не хотелось бы определять себя и группу раз и навсегда: ренессанс русского рока или гитарный рок с русскоязычной лирикой. Мы ищем и создаём себя, последовательно и параллельно. Вряд ли это вообще сводимо к какой-либо линейности.

— Кирилл: Приятно понимать, что растёт качество нашей музыки. И в тоже время понимаешь, как много впереди, и не терпится взяться за новый альбом.

— Что поклонникам ждать в ближайшем будущем?

— Саша:14 февраля 2020 выйдет электронный сингл «Ни единой мысли в голове» первая совместная работа с композитором, мультиинструменталистом Николаем Иншаковым. Будут и другие синглы. Третий EP? Для меня важно, сохраняя честность с самим собой, способствовать развёртыванию очередного витка у каждого члена команды. Повторяться — суть музыки как таковой: она состоит из паттернов, увлекающих вариативностью, но непрестанно возвращающихся к основной теме. Индустрия придерживалась парадигмы: знакомое повышает продажи. Я разрабатываю вечные темы в песнях, ими, в общем-то, никого не удивишь. В таком случае, что значит «сделать следующий шаг в развитии, оставаясь честным с самим собой»? Меня заводят такие неоднозначные вызовы. В то же время команда прирастает амбициозными людьми, которые работают над тем, чтобы слушатели смогли чаще попадать на выступления группы, причем не только в Москве.

— Кирилл: 15 ноября дадим чумовейший сольный концерт в КЦ «ЗИЛ».

— Дмитрий: Работаем над новой песней и меняем аранжировку у двух старых. Но это ближайшие планы. А вообще работы много. У Саши огромное количество стихов, которые достойны стать песнями.

— Антон: На концерте в «ЗИЛ» или в любой день в нашем сообществе Вконтакте поклонники могут приобрести крутой мерч от Ивана Голубкова.

— На какой вопрос в интервью вам всегда хотелось ответить, но никто его так и не задал?

— Антон:Вот это как раз и есть такой вопрос.

— Дмитрий: Хотелось бы услышать в свой адрес вопрос «как вам удалось стать рок-звездой», но что-то пока что никто не спрашивает.

— Саша: Немало музыкантов и групп подспудно стремятся выпустить серию хитов и прогреметь. Это популярность, медийность, деньги. Спустя какое-то время выясняется, что всё это не даёт того, чего музыканты на самом деле искали. Почему же и что с этим делать?

— Почему и что с этим делать?

— Саша:Отвечаю строчкой из нашей песни "Синглы": "Миллионы в гонорарах – не сразу". Далеко не с каждым исполнителем они, миллионы, вообще когда-либо случатся. Немало людей еле сводят концы с концами, им некогда всерьез задуматься о развитии или начать действовать. Мы регулярно становимся свидетелями взрывов популярности в музыкальной индустрии, российской и зарубежной. Среди музыкантов есть как те, кто делают бизнес, так и те, кто заняты "своим делом". Чувствуете разницу? В реальности граница между ними бывает размыта. И все же когда основополагающая цель художника и артиста в медийности, прибыли, он быстрее соскочит. Занимаясь музыкой (да чем угодно!) как искусством, как формой мастерства, вступаешь на путь самопознания, исследования взаимоотношений с другими людьми, с миром. Здесь признание и следующие за ним гонорары, скорее, забавные "доразумения", сопутствующий фидбэк системы, в которой мы ищем себя, формируем представления и вовлекаем в сгущающееся поле взаимодействия все больше неравнодушных сердец и умов.

— Кирилл:Мне в интервью никогда не задавали вопрос: «Что вы готовите лучше всего?»

— И что же?

— Кирилл:Свиные ребра и клюквенную настойку.

Группа «Плейлист Венкова», несмотря на свою молодость, уже успела навести шорох среди поклонников интеллектуального искусства. Первый альбом изобиловал красивыми необычными слоганами в духе Гребенщикова. Группа находилась еще в поиске собственного саунда и до конца не сформировалась в плане подачи материала, но индивидуальность уже просматривалась в молодом проекте. Подход к следующему альбому, который получил название «Русская депрессия», был кардинально изменен. Музыканты развернулись в сторону минимализма, не впали в него, но развернулись. Альбом получился гармоничным, легким в восприятии. При этом группа не утратила самобытности, не стала проще. В процессе интервью автор текстов и музыки Никита Венков рассказал о «русской депрессии», её влиянии на творчество, свободе и многом другом.

– Ваш альбом называется «Русская депрессия». Что в вашем понимании русская депрессия XXI века, и чем она отличается от депрессии других времен, если отличается?

– Русская депрессия XXI века в сущности – та же самая, что была в прошлом, позапрошлом и дохристианском веках. Это некий род энергии, который выражал себя через культуру по-разному в разные эпохи. Сегодня она выражает себя через мрачную эстетику пост-панка. Собственно, наш новый альбом и выдержан в пост-панковом стиле, или, по крайней мере, близком к нему. И, поскольку пост-панк, благодаря своему звучанию, отлично выражает состояние русской депрессии, мы решили так назвать альбом.

– А в чем, по-вашему, заключается депрессивное звучание пост-панка?

– Депрессивность пост-панка обусловлена добавлением в музыку большого количества реверберации, причем как на голос, так и на гитары и ударные. Реверберация имитирует пространство, а пространство в голове слушателя – это некая отдаленность во времени, то есть ностальгия, пассеизм, и одиночество в переживании своих чувств в этом гигантском пространстве. Как сказал классик: «Глас вопиющего в пустыне». Кроме того, гитарные темы в пост-панке со своим ровным, квадратным размером, реверберацией и мелодизмом выглядят как рассказ какой-то истории, какого-то монолога, какой-то реплики. Что тоже так или иначе отсылает к прошлому, а это значит снова погрузиться в меланхолию и хандру. Пожалуй, из этих факторов складывается депрессивный колорит пост-панка. Однако я не хочу мазать весь пост-панк одной краской. Стоит вспомнить, хотя бы, энергичные песни The Cure или Talking Heads. Даже у Joy Division есть мажорные песни. Я скорее хочу подчеркнуть специфику российского пост-панка, который сейчас возрождается. Послушайте пару «каспаряновских» партий в «Кино» или песни «Буерака», и вы все сразу поймете.

– Русская депрессия отличается от мировой?

– Что касается специфики русской депрессии, то она, в отличие от «западной» (как ни смешно вообще сравнивать такие вещи) вызвана более глубокими, если угодно, философскими причинами. Вспомним Базарова, Раскольникова, или персонажей шукшинской прозы: все они были одержимы поисками ответов на волнующие их сложные, глобальные, философские вопросы. Ну и конечно, для русского человека, как говорил Дмитрий Быков, один из главных вопросов звучит так: «Почему я, такой хороший, так плохо живу?». На западе депрессия у людей вызвана мелкими личными проблемами, и лечится она не ответами на вопросы, а антидепрессантами. В этом коренное отличие.

– Может ли депрессия быть катализатором творчества?

– Депрессия вряд ли может быть прямым катализатором творчества. Как известно, существует три формы эмоционального переживания: импрессия (впечатление, обращенное вовнутрь), экспрессия (наоборот – выражение наружу) и депрессия – подавленность, некая апатия. Трудно создавать искусство, будучи эмоционально сгоревшим или инертным. Тем не менее, как ни парадоксально, депрессия является силой стилеобразующей и формирующей творческое мышление. Русские люди, склонные к хандре, создали русские народные песни, преимущественно минорные. Чернокожие, у которых солнце в сжиженном виде течет по жилам, например, напротив – придумали такие живые, энергичные и экспрессивные стили как джаз, фанк и хип-хоп. На мой взгляд, выбраться из этой меланхоличной колеи отечественной легковушке русской музыки вряд ли когда-нибудь удастся. Хотя, кто знает.

– А Джим Керри, например, который всю жизнь страдает депрессией? Не могла быть его депрессия катализатором творчества? Стивен Фрай, Линкольн, Черчиль, Ницше , он же спятил в итоге, в конце концов?

– Джим Керри – в первую очередь, комедийный актёр, хотя все мы прекрасно помним его блестяще сыгранную трагедийную роль в «Вечном сиянии чистого разума». Всем хорошо известно, что многие юмористы, сатирики и комедийные актеры, чье творчество вызывает у нас смех, в реальной жизни были достаточно угрюмыми и очень глубокими людьми. Вспомним, хотя бы, великую «троицу»: Никулина, Вицина и Моргунова или других советских комедийных актеров. Многие из них прошли войну и играли трагедийные роли. Аркадий Райкин (а я знаю человека, который лично с ним сталкивался в гримерке) был тоже очень жестким и сложным человеком. И таких примеров можно вспомнить много. Юмор, скорее, является переработкой глубоко жизненного опыта и наблюдательности, чем «продуктом» веселого характера.

Если говорить о Черчилле – то это был человек железной воли, если он был такого уровня политиком, страдающим депрессией. Политик – это человек в принципе хладнокровный, подобный машине. Только такие люди и меняют политическую историю. Представьте, если бы после окружения под Дюнкерком Черчилль впал бы в депрессию и отошел бы от дел? Неизвестно, как бы дальше пошла война, и была бы вообще осуществлена высадка в Нормандию в 1944, изменившая ход войны. Не знаю, какой силы человеком надо быть, чтобы систематически страдая депрессией, вести политику целой страны.

Ну а Фридрих наш, Ницше, просто понял, как устроен этот мир. Он понял, что мир утратил сердцевину (Бог умер) и вообще мы живем в символическом мире, абсолютно противоположном Телу. Поплыли все ориентиры и точки координат. В таком мире трудно не сойти с ума, что и произошло с ним в Турине в 1889 году.

– Это не первый релиз группы, вы экспериментировали в поиске. Ваш пост-панк – это дань моде или найденный саунд? Будет ли группа и дальше играть в подобном формате?

– К этому стилю мы пришли случайно. Просто в какой-то момент мы решили перейти на ноут и гитарный процессор, когда поняли, что классический рок-состав нам совсем не подходит. Мы начали искать новые подходы к аранжировкам, и совершенно случайно пришли к пост-панку. Интересно, что он соответствует нашему музыкальному мышлению, и многие инструменталки и аранжировки получаются достаточно легко. Поэтому, возможно, мы еще будем претерпевать незначительные стилистические изменения, но в целом, мы думаем остаться в этом стилистическом поле.

– У тебя высшее образование искусствоведа, если не ошибаюсь. Это помогает или мешает?

– Я получил образование историка искусства, и я думаю, что оно помогает самому заниматься созданием художественных произведений в любом виде искусства. История искусства показывает, как можно находить выходы внутренней энергии во внешних художественных формах. В данном случае образование еще и помогает лавировать между уже созданным, банальностью, простотой и сложностью, что очень сложно, но очень необходимо, особенно в наше время.

– Второй релиз, насколько известно, не был по достоинству оценен из-за сложности восприятия тексов. Или дело не в этом?

– Наш второй альбом «Фидбэк» был принят достаточно холодно. Думаю, связано это с тем, что эта пластинка была создана в поле эстетического эксперимента, понимание которого требует от слушателя слишком сложной работы по вниканию в излишне сложные тексты и аранжировки. В «Русской Депрессии» мы облекли наше художественное высказывание в более простую и мелодичную форму, что оказалось достаточно сложной задачей. Однако музыкальный результат, на мой взгляд, получился более выразительным.

– Твой идеальный эстетический ряд.

– Мой идеальный эстетический ряд: Neo-Soul, Пелевин, Бродский, «Аквариум» и художник Марк Ротко. Хотя на таком уровне вряд ли возможна какая-либо иерархия.

– Чего ты хочешь от жизни?

– От жизни я хочу свободы. От себя – в первую очередь.

– Ты затронул очень непростую тему относительно свободы. Что такое свобода?

– Я буду банален и скажу, что свобода – это осознанная необходимость. Добавлю лишь, что это то состояние, когда все мои намерения и их реализация исходят из меня и только из меня.

В этом году петербургская рок-группа «Скворцы Степанова» отмечает свой девятый День рождения. Перед праздничным концертом основоположники дзен-панка Григорий Зобенко и Алексей Мурашов рассказали об особенностях визуального восприятия, судьбе рыбы по имени Зоя и англоязычной программе.

— Нынче вы отмечаете девятилетие группы. А помните свой первый концерт в рамках «Скворцов Степанова»?

— Григорий: Конечно, помним. У нас это произошло в 2008 году. Это был наш маленький трюк – группа образовалась, мне кажется, в апреле этого года. Отпраздновали День космонавтики и решили полететь с ребятами в космос. Собрались, не имея никакого материала. У каждого из нас до этого была группа, по десять лет…

— Алексей:По двадцать!

— Григорий: По двадцать. Мы пришли на точку и подумали, чего бы мы не стали делать в своих группах. Я выкрутил все ручки на комбике вправо, Леха… А что ты сделал? Я все время на этом месте забываю.

— Алексей: Обычно мы говорим, что я улыбнулся пошире. Или перестал петь.

— Григорий: А первое выступление у нас было на фестивале «Окна открой», и у нас было всего три песни. Нас заставили играть четыре.

— А какая была четвертая?

— Григорий: Четвертая была первой. Мы решили, что на бис можно. Повторили самую успешную песню. Какую там?.. Например, «Бананы». Я помню, что были песни «Барнаульский патент», «Бананы» и «Работа». И какую-то из них мы исполнили два раза.

— Алексей: Строго говоря, у нас на момент отборочных на «Окна открой» было как раз три песни, и нас как-то взяли без всяких демок, без всего. Так поверили, на слово.

— Судя по всему, не зря поверили. А откуда взялись образы? Сейчас вас уже нельзя представить без крыльев, раскраски. Как вы к этому пришли?

— Алексей: В последнее время мы любим делиться таким знанием: 70% примерно человек воспринимает глазами. Поэтому мы и подумали, что музыку играют многие, хорошо играют тоже многие… И глупо не задействовать такой мощный фактор, как образы. Это же такой огромный кусок восприятия!

— Я знаю, что у вас сейчас несколько холодноватые отношения с некоторыми местечковыми организаторами, которые думают что-то вроде: «Взрослые мужики, а выходят в костюмах». А тогда это не воспринималось как-то по-другому?

— Григорий:Всегда так воспринималось.

— Алексей: Нашей группе не давали больше двух месяцев. Нам говорили: «Ну ладно, ребята, сейчас всё хорошо. Но на эту тему нельзя написать больше пяти песен».

— Григорий: А написали 130. Нам всегда очень любопытно наблюдать, как сильно меняются люди после нашего выступления. Когда они нас встречают, они смотрят и думают: «Мужики в крылышках, что за ерунда». А после шоу они настолько меняются… Некоторые из них до сих пор наши близкие друзья, практически братья.

— Алексей: Особенно интересно наблюдать за стаффом. Людьми, которые каждый день работают в клубе, слушают много самой разной музыки. И они, естественно, предвзяты: «Ну, что это такое, что происходит». А потом - обнимашки.

— Практически сразу после старта вы погнали с сетами в Европу. Чем отличается ваш европейский слушатель от слушателя российского?

— Григорий: Слов не понимает. Пока. Всё там происходит энергетическим образом, мы помним про 70% визуального восприятия. А иностранцы, когда не понимают слов - у них уже 90%.

— Алексей: Но есть нюансы. На следующий день не можешь напеть. Что-то прикольное было, вроде заходило, но слова ты не можешь транслировать. Поэтому мы работаем сейчас над англоязычной программой и буквально через две недели едем записывать.

— Здорово! А куда едете?

— Алексей: В Финляндию к нашим друзьям. Даже одну песню на финском запишем.

— Я смотрю, у вас любовь к Финляндии.

— Алексей:Вообще, у нас любовь к разным странам – она перманентная. Сначала у нас была любовь к Польше, потом, наверно, к Германии, какое-то время небольшое. Ну, когда везли.

— Григорий: Мы вообще любим ту страну, в которой сейчас находимся. Если мы едем в Германию, мы любим Германию, если мы едем в Эстонию, мы любим и обожаем Эстонию. В феврале мы играли в Таллине совершенно внезапно, в первый раз. И народ не просто отрывался, он знал наши песни. То есть они были на нашем фестивале – в Нарве мы часто играем. Кто-то был оттуда, кто-то вообще с «Нашествия». Это было очень круто.

— Можете сейчас представить, куда вас приведет ваша музыка?

— Григорий: У нас совершенно конкретная цель. Мы хотим играть на европейских фестивалях, стадионах.

— Алексей:Мы в 2008 году загадали себе, что хотим играть на стадионах. Но ведь стадионы у нас уже были – даже наверно в 2012 году. Оглянувшись назад, мы поняли, что у нас уже было всё, и мы почему-то дальше не ничего не загадываем. Сейчас конкретная картинка выглядит как Sziget (один из крупнейших европейских музыкальных фестивалей - прим.ред). Большая сцена, пятьдесят тысяч человек.

— Григорий: И чтобы они еще подпевали. Тут еще важный момент – мы играли в 2012 году в Польше, в Гданьске, на фанзоне. Тридцать тысяч человек. Мы пели две польские песни, и, естественно, нам подпевали. Так нас там чуть не разорвало от эмоций. Но гораздо больше эмоций мы получили буквально в прошлом году – играли на двадцатилетие фестиваля Rock Line в Перми. Там было, конечно, не тридцать тысяч – возможно, десять. Мы семь лет ездили туда регулярно...

— Алексей:Три.

— Григорий: Три? Ну, в моем мире мы семь лет ездили туда регулярно, и нас там знают, и песни наши знают, на радио мы там звучим. Мы приехали туда, были хэдлайнерами, и вся эта толпа пела вместе с нами, и это был гораздо больший адреналин. И именно такого фидбэка мы хотим от Европы. Сейчас мы понимаем, что для того, чтобы он был, надо иметь что-то. У нас пока 130 русских песен. «Ленинград» имеет там успех, регулярно выступает, но фидбэк там всё равно только от русских. Там очень важен текст, и мы хотим, чтобы пели с нами. Пусть хоть одну песню. У нас там такая песня будет, просто бомба.

— Какая?

— Григорий:Называется «Get Up!».

— Это случаем не «Встали и закачали»?

— Григорий: Браво! Но там хороший текст будет, мы его делаем вместе с нашим преподавателем по английскому языку, Сашей Соколовой. Мы втроем занимаемся, и она так прониклась, что не просто там правит текст, а рифмы находит, идиоматические выражения.

— Один из самых популярных запросов в «Яндексе» выглядит примерно так: «Скворцы Степанова котэ». Наверно, главный ваш хит. Вы могли представить, что именно «Котэ» будет самым узнаваемым вашим треком?

— Григорий: Это был случай, когда мы подумали: «Давай создадим хит». И мы создали хит. То есть там наличествует какой-то креативный фактор, вдохновение – без него всё равно ничего не получится. Но в любом случае мы думали, о чем таком написать, чтобы точно было в тренде. Как сейчас, что там – бакланы поклевали крышу «Зенит-Арены». Это тренд на неделю, на две.

— Алексей: А «Котэ» - это уже интернациональный мем.

— Насколько для вас вообще важно, станет песня хитовой, или нет?

— Алексей: А мы не угадываем никогда. Мы, например, песню «Носа-носа», которую народ очень любит, вообще не хотели писать. Она была последняя на альбоме… «Год оленя», да? И мы уже барабаны дописывали в формате «Миш, ну давай, у нас уже осталось пол часа, запиши барабаны. Не понравится – выкинем из альбома». Записали песню, а она – одна из лучших.

— У вас уже довольно обширная дискография, и приходится что-то выкидывать из концертной программы. Есть какие-то песни, которые вы оставили за бортом, и теперь все очень тоскуют по ним?

— Григорий: Вот недавно вспоминал: у нас была отличная песня, гимн фестиваля «Соседний мир». Вот мы сами по ней тоскуем. Недавно поставил своему ребенку, и он сказал, что у него теперь две любимые песни у «Скворцов Степанова». Я говорю: «А какая первая?». А он: «Не помню».

— Алексей:Поскольку за девять лет у нас уже довольно сильно сменилась аудитория, получается, что первые тоскуют по каким-то песням вроде «Бананы», вторые по «Лаппеенранте».

— А как вообще выстраивается ваша коммуникация с фанатами? Насколько сильно их влияние на то, что вы делаете?

— Григорий: Всегда есть влияние. Мы играем «Котэ», мы не хотим, но мы играем. На «Живом» мы вероломно предали своих фанатов и не сыграли «Котэ», и ко мне подходили и чуть ли морду не били. Влияние есть, однозначно, но всё равно хочется играть то, что хочется играть.

— Алексей: Хочется играть либо что-то совсем свежее – то, чем мы живем в данный момент, либо что-то забытое, что ты переосмысливаешь заново – тот же «Супер-шмель» или «Дэвид Блэйн». Они с какими-то новыми смыслами всплывают, это интересно.

— Ваша музыка сейчас стала несколько легче. Вроде как, вы отошли от вполне себе тяжелых риффов к эдакой «летней» музыке.

— Алексей: От чего мы отходили, так это от ска. Оставили, разве что, местами, отголосками. Но в целом мне кажется, что получилось что-то такое более педальное, более клавишное звучание, что ли.

— Григорий:Протяжное, мелодичное. Сейчас мы тяготеем к большей мелодике. И разной мелодике. У нас даже появились песни типа «Константин», где мы делаем совсем нетривиально. Больше мелодизма, и здорово, что и Фима что-то свое предлагает. То есть это не является такой диктаторской историей, как во многих российских группах, когда есть один лидер, который расписывает всем партии. Это скучно. А у нас командная работа.

— У нас недавно состоялся такого же рода разговор с Рустемом Булатовым, и речь зашла о том, что в России очень любят минорную музыку. А ваша музыка…

— Григорий: Она не на Россию.

— …очень позитивная и солнечная.

— Григорий:Есть такое исследование. Есть страны восточные, есть западные. И в них по-разному воспринимают музыку и грув. Если сильная доля – это Запад, это Россия. Мы все воспринимаем такой прямолинейный грув, будто забивают гвозди. А Восток воспринимает по-другому. Они любят, чтобы было из-за такта, слабую долю. Туда же и регги, например. Чуть только потеплее – сразу слабая доля. И вот мы любим эту слабую долю.

— По этому поводу Тэм и любопытствовал. Где в холодном Петербурге припрятана ваша солнечная батарея?

— Григорий:Мы слушаем другую музыку и вдохновляемся другой музыкой. Не той, что появляется здесь. Возможно, мы плохо копаем, но то, что на поверхности в российской музыке – оно не цепляет. Зато отлично цепляет музыка с Альбиона, американская, балканская – там, где потеплее. Хотя, в Альбионе холодно… Всё, нет никакой аксиомы! И мы не говорим, что русская музыка плохая, сами слушаем. И грустную.

— Раз уж вышли на тему тоски и печали: у вас есть максимально антикризисная песня «Жопа 2.0». Можете вспомнить какие-то кризисы внутри «Скворцов Степанова»?

— Григорий:Девять лет прошло, ну как ты думаешь, конечно!

— Алексей: Например, мы писали мюзикл с другим звукорежиссером. Выпускали мы его с Юрой Смирновым, а начинали с Денисом Неволиным. Так получилось, что Денис не смог закончить запись, а у нас остается месяц до презентации. Или даже две недели. Записаны все партии, но мюзикл не сведен. Вообще. И мы думаем: «У нас презентация, будем видимо без пластинки презентовать». Мы сели с Григорием кофе попить, думаем: «И что делать?». И нашли Юру Смирнова. И тогда это был качественный скачек на три ступеньки.

— Григорий: Каждый кризис выводит тебя на новый уровень. Об этом и песня. А так, кризисы, если внутренние, то всегда на энергетическом уровне. Всякие были ситуации, и каждый из нас наверно когда-то хотел уйти из группы, только у одного это получилось. Мы недавно поняли, почему мы не уходим из «Скворцов Степанова» и вряд ли уйдем: мы верим в то, что мы делаем. Это настолько нас объединяет, что каждый кризис – это «Жопа 2.0». «Счастье, когда приходит жопа».

— Девять лет – это, конечно, круто. Перейдем к теме Дня рождения. Я сам был свидетелем того, как Грише подарили фартук и поваренную книгу на концерте в «Космонавте». Самый безумный подарок из тех, что вам подогнали фанаты?

— Алексей: Мне дарили стриптизершу. В торте. Где-то году в 2010 в клубе MOD. Мы отмечали мой День рождения, и на какой-то песне выкатывается огромный торт, и из него выскакивает стриптизерша. Ну, или просто танцовщица Go-Go. Я был сильно удивлен.

— Григорий:Был очень приятный подарок – собственно, поваренная книга. Там такой хитрый ход: внутри были мои фотки с сыном, и для меня это очень важный момент. Очень смешно девчонки пытались выведать рецепты, там такие заходы были: «Что-то ты давно не пишешь никаких рецептов!». А я и не хочу писать, я готовлю, много готовлю. Мне нравится, как я готовлю.

— Есть какой-то коронный рецепт?

— Алексей: Плов!

— Какое блюдо готовите на 9 сентября в «Зале ожидания»? В прошлый раз это было безумное чаепитие. Чего ждать в этот раз?

— Григорий: Я не могу раскрывать всех секретов, потому что… Их нет! Да нет, на самом деле мы, конечно, готовимся, и в этот раз мы постараемся тоже сделать визуальную историю. Немножко «Нева Свет» поучаствует, немножко наши новые друзья, которые помогали нам снимать клип. Я думаю, мы сможем удивить. Мы сможем удивить, и для этого нам сейчас приходится очень много работать.

— Раз уж речь зашла о клипе, что стало с рыбой?

— Григорий: Мы ее похоронили. Ее звали Зоя. А вообще это всё было тяжело, мы допоздна снимали последние сцены на лодочке, все очень сильно продрогли. И дождь ливанул, и холодно было, и уже все были просто до изнеможения доведены. И вот мы сняли. И рыба лежит. Зоя. И я говорю: «Как-то надо похоронить, попрощаться». Привязали мы ее там на Крюковом канале, сказали: «Спасибо тебе, Зоя». Я где-то уже рассказывал, как мы ее покупали – это, конечно, отдельная история. Мне очень интересно, посмотрела ли клип продавщица, записала же даже название. Но наверно забыла. Но вот если где-нибудь на Первом канале покажемся, то точно узнает. «Это моя шлейка!». У нас еще есть куча бэкстейдж-кадров в ресторане, где мы надеваем на рыбу эту шлейку.

— У вас же там было довольно много актеров. На энтузиазме работали?

— Григорий:Да. Это Варя Князева (режиссер клипа - прим. ред.) умудрилась заразить не только нас, она заразила целую кучу профессионалов, и в итоге всё было профессионально сделано. У нас даже квадрокоптеры были. Еще была история про скейтеров: снимаем у фонтана, девять утра, воскресенье. Мне было очень сложно уговорить четырех скейтеров приехать в девять утра на Московскую часик покататься для съемки. И когда мы приехали – а они были первые, надо отдать им должное – нам сказали, что фонтаны включают в одиннадцать. И вариантов других нет. Мы скейтерам сказали: «Давайте просто поснимаем». У нас наверно километры отснятой пленки с их трюками. В одиннадцать таки включили фонтаны, и мы успели снять так, как задумывалось, но фактически этот клип – плод работы огромного количества людей. И у нас готовится новый клип.

— Ого! Поймали волну?

— Алексей: Как минимум, на какое-то время.

— Григорий:Это очень круто. В энергетическом смысле результат хороший. Но вот именно в процессе мы прямо кайфовали.

— Алексей: Съемки – это вообще очень увлекательная история. Прошлый клип мы продумывали сами, но пришли к выводу, что профессионалы должны заниматься своим делом.

— «Послезавтрамэн»? Так он когда вышел, в 2013 году?

— Григорий: Да, длинный перерыв. Но мне кажется, мы наверстаем. Буквально сегодня обсуждал всё это уже со съемочной группой. Уже появилось две песни-кандидата, но я не буду говорить, какие, пусть это будет большая интрига.

— Алексей: Это же как происходит, приходят обычно люди и говорят: «Давайте снимем клип». И первый вопрос, который задаешь: «На какую песню и какая идея?». А если идеи нет, то зачем? Номинальный клип нам не интересен, и поэтому у нас их мало.

— Кажется, у Тома Йорка была цитата: «Для меня все песни – как дети. Но кто-то из них останется со мной навсегда, а кого-то я отпущу на войну». Какие песни вы бы оставили рядом, а какие бы отправили странствовать?

— Алексей: Для каждого из нас каждая наша песня воспринимается абсолютно по-своему. Например, песня «Белка», которую Гриша принес года два назад, просто никак не заходила. Я говорю: «Гриха, объясни, о чем эта песня? Пока я ее не пропущу через себя, я не смогу ее честно играть». И вот мы такого добиваемся. Он уже трактаты пишет… Так и не объяснил.

— Григорий: Но трактат же написал! В любом случае, определяет конечно зритель, слушатель. Но на войну я бы отправил новую песню.

— Алексей: Новые – на войну! Мы никогда не стеснялись даже какими-то полусырыми песнями делиться, потому что ограняются они именно на концерте. Сколько бы ты не репетировал, на базе песню до конца не довести.

Фото: Данил Никонов, Евгений Суперикин

В Санкт-Петербурге уличные музыканты начинают выступления на улице, а заканчивают в отделении полиции. Что не так с уличной культурой, и почему в Петербурге исчезли уличные музыканты?

За последний месяц в Северной столице произошло большое количество задержаний: увозят уличных музыкантов. Раньше полиция приезжала и прерывала шоу только в двух случаях:

1. Особая ситуация в городе: приезд президента, мэра или проводится какой-нибудь международный форум или иное масштабное событие. Тогда, музыкантам необходимо было «свернуться» и продолжить сет в более благоприятное время.
2. Если уличные музыканты не проследили за временем и продолжили играть после 22:00. В этом случае полиция подходила и напоминала «законе о тишине».

В обоих случаях, как рассказал нам вокалист группы «Дешёвые драмы» Глеб Васильев, никаких задержаний чаще всего не было, правоохранители просто ждут пока уйдут музыканты. Уличная музыка давно стала визиткой города, и всё всегда происходило на взаимопонимании и доверии.

#Сохранистрит

После выхода постановления о продлении запрета на массовые мероприятия, по всем социальным сетям стали появляться публикации с хештегом #сохранистрит, где музыканты делятся своими историями, которые связаны с задержаниями.

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Привет, это Глеб, и я хотел бы сказать пару слов на тему последних событий. Без шуток. Без иронии. На карточках в карусели ниже. Если согласны, распространяйте. Спасибо. ⠀ #СохраниСтрит

Публикация от Дешёвые Драмы (@ddramagramm) 15 Сен 2020 в 11:01 PDT

В начале сентября задержали музыканта Глеба Васильева из «Дешёвых драм», которого держали в отделении 6 часов, вместо положенных трёх.

«На мой вопрос, почему я сижу тут больше трёх часов, дежурный сказал, что я преступник, и, если он захочет, я отправлюсь в «хостел» (это он так назвал изоляторы с решётками, куда отправляли буйных задержанных) и буду ждать суда там», -рассказал нам Глеб Васильев.

Сотрудники полиции чаще всего не представлялись, не показывали удостоверение личности, а на вопросы друзей задержанных отвечали грубо и нехотя.

«Зачистка» ведётся преимущественно на Невском проспекте. Есть случаи задержаний у храма Спаса на Крови, на канале Грибоедова, на Рубинштейна и Сенной площади – как групп, так и музыкантов-одиночек. Полицейские аргументируют свои действия недовольством местных жителей, однако сложно поверить в то, что все жители Невского одновременно впервые за несколько лет написали жалобу в полицию.

Задерживают уличных музыкантов по нескольким статьям: самоуправство в проведении массовых мероприятий (штраф от 100 до 300 тысяч) и самовольное занятие земельного участка (минимальный штраф 5 тысяч), хотя по второй статье можно даже «осудить» человека с тележкой, который остановится посреди улицы.

Отдельного закона, связанного с запретом на уличные выступления пока нет, однако Петербургский парламент в первом чтении принял законопроект, который будет регламентировать выступления уличных музыкантов. Документу предстоит пройти три чтения и пока он не принят окончательно, правоохранители имеют право задерживать музыкантов.

Выступать можно, но сложно

Согласовывать культмассовое мероприятие надо в порядке, установленном приказом губернатора Петербурга от 2 апреля 1999 года. По нему организаторы должны уведомить администрацию о мероприятии не позднее, чем за 15 дней, в заявке в числе прочего нужно указывать его цель и форму, сценарный план и регламент. Ведомство должно прислать положительный или отрицательный ответ и, если не возражает против концерта, сообщить о мероприятии в комитет по вопросам законности, правопорядка и безопасности и правоохранительным органам.

«Мои коллеги берут разрешения в комитете по культуре, где обозначают себя как массовое мероприятие. Я их не осуждаю. Они голодны, у некоторых семьи. Но сам я на такое навряд ли пойду. Потому что, это значит, что они признают правильным те незаконные задержания, которым мы подвергались, но они (уличные) вообще последние, чьи действия стоит обсуждать и критиковать в сложившейся ситуации», - Глеб Васильев.

Уличная музыка, как и раньше, проводит тонкую грань между маргинальностью и признанной гениальностью. Для кого-то это способ заработать, а кто-то выстраивает из этого целую философию, которая на самом деле достаточно проста: музыка и радость для всех без границ и правил. Это место свободы, где каждый старался делать своё искусство.

Сегодня, гуляя по Невскому, приходится снова надевать наушники, ведь музыкальный голос Петербурга постепенно исчезает и остаётся лишь резкий гул машин.

«Три Пули» – рэпкор-группа из Санкт-Петербурга с десятилетней историей, выступлениями на одной сцене с Limp Bizkit и пятью полноформатными альбомами за плечами. Крайняя пластинка «Нам нужны перемены!», начиненная увесистыми риффами, добротной динамикой и определенным посылом, увидела свет совсем недавно – 12 февраля.

Портал «Субкультура» не отважился пройти мимо этого события и поговорил с командой «Три Пули» о новом альбоме, краудфандинге, борще для Фреда Дерста и переменах.

«Черный передел» — панк-рок группа из Уфы. Название кричащее и ассоциируется с революцией. Ребята любят и протестуют в песнях уже на протяжении 10 лет. Мы решили поговорить с группой о творческом процессе, политике и плюшевом панке.

— К какому политическому движению вы себя относите?

— Ни к какому политическому движению мы себя не относим. «Сталина на вас нет!» — это какое политическое движение?

— Вдохновляет ли вас политическая ситуация в стране?

— Не вдохновляет. В идеале я бы старался не замечать всего этого, но видите первые вопросы как раз об этом. Ситуация в стране, конечно, чудовищная, и это в очередной раз показывает колоссальную терпимость русского народа. Нет в нашей стране настоящего, честного движения. За Навального с плакатами бегать? Бросьте! Вот поэтическое есть, прям бум какой-то...Через полтора — каждый поэт.

— «Черный передел» — это название революционной народнической организации. Считаете ли вы себя рупором человеческих переживаний?

— Сложно сказать. Мне бы не хотелось, чтобы было, как у нас в песнях. Вот, к примеру, у нас есть «Миром правит пустота, а не любовь» из альбома «Военный синдром»: если нет в твоей жизни любви, то твоим миром правит пустота. У нас многие названия песен как лозунг, как некое утверждение.

— Выражаете ли вы свою позицию с помощью внешнего вида или только с помощью музыки?

— Нет, не выражаем. Внешний вид – это форма, а не содержание. Да и неудобно. Скажем, с длинными волосами, вот вам девушкам удобно разве? На концертах это, конечно, создаёт свою атмосферу, некое таинство. Рок-музыка – это театр, где каждый в своей роли.

— Как образовалась ваша группа?

— В 2009 году. Я тогда познакомился с Ренычем (Ринат Уразбахтин, гитарист). Однажды в подъезде пиво пили и решили попробовать.

— Какой концерт из ваших концертов вам запомнился больше всех?

— У нас их было не так много, как быть может для группы с десятилетней историей. Пожалуй, это знакомство с Димой Столяровым. Он был одним из организаторов концерта. А у нас как раз были заморочки с басисткой Милей Мусиной. Не отменять же из за отсутствие басиста выступление? Мы приехали без неё и за 20 минут до концерта попросили Диму нам помочь. Он согласился и влился в состав. Концерт нормально прошёл.

— Творчество каких панк-рокеров оказало на вас большое впечатление?

— Сибирская волна конца 80-ых. К тому же нас сравнивают с казахстанской группой «Адаптация». Очень жаль, что она на днях прекратила существование. ПТВП, ваши Питерские, нравятся, несмотря на отношение многих музыкантов к Никонову. Из относительно молодых – «План Ломоносова». Крайне мало у нас групп достойных. «Бранимир» шикарен. А из западных – все что неплохо звучит, бодренько, по панку, слов не понимаю все равно.

— Какой панк-рок вы считаете мейнстримным?

— Это своего рода плюшевый панк. Если по именам, то это «Тараканы», «Наив». Не понимаю, о чём с этими людьми можно разговаривать. Есть группы, которые лишь бы засветиться: от проблем с «Нашествием» до посадки Голунова. Такой политпозёрный панк, как Порнофильмы, например.

— На песню «Моё молчание» вышел клип в виде песочной анимации. Чья была идея?

— Есть такой художник из Петербурга – Владимир Дергач. Он и предложил. Сюжет и идея его.

— Ваше творчество залито только ВКонтакте. Почему треков нет на сервисах для публикации музыки?

— Всё просто. Этим никто не занимается, печаль, возможно, но как-то так.

— Последний альбом «Уносимся прочь» был выпущен в 2017 году. Когда ждать новый ?

— Новым альбом уже написан в устной, черновой форме, и даже название есть «За линией фронта». А когда выйдет? Думаю в следующем году. Сейчас небольшие проблемы, связанные с моим переездом.

— Где и когда планируется ближайшее выступление?

— Ближайших выступлений не планируется, некоторое затишье.

В латвийской столице шумно прошёл фестиваль «Кубана». Четыре дня и четыре ночи остров Луцавсала буйничал, стоял на ушах и не давал покоя всей Риге. Почётными гостями феста стала нижегородская команда Элизиум, которая в этом году отмечает двадцатый день рождения. После своего угарнейшего сета и раздачи автографов Александр Телехов и Дмитрий Кузнецов поговорили с нашим корреспондентом.

— К.: Ребята, как впечатления от текущей «Кубаны»?

— А.Т.: Бэст!!!!

— К.: Бэст?? «Кубана» уехала довольно далеко со своей родины и в этот раз проходила за границей. Не смутило это?

— А.Т.: Ни разу! В отличие от всех остальных ребят в группе, я впервые в Европе. В Штатах я был, в Африке был, а с Европой не сложилось. А вот повод – «Кубана».

— К.: Не смутило, что людей немного?

— Д.К.: Да вот сейчас играет «Наив», а на площадке народу не больше, чем когда мы играли!

— А.Т.: Сегодня очень солнечный день, жарко, не каждый может тусить под солнцем целый час, хлопать в ладоши, прыгать. Алкоголь, опять же…Но всем тем, кто сегодня слушал нас, спасибо, молодцы, ребята! Спортсмены, видимо.

— Д.К.: Дело ещё в том, что вся Рига работает до шести-семи вечера, а мы выступали в пять. Сегодня пришли только те, кто приехал туристами из России и других стран.

— А.Т.: …а те, кто сегодня работал, не увидели, что такое Элизиум. Но я думаю, мы не последний раз здесь, и все ещё узнают, что мы за черти и с чем нас едят!

— К.: Вы успели покататься по Америке. Публика преимущественно русскоязычная?

— А.Т.: Разная!

— Д.К.: Разная. Где-то в основном русскоязычная, где-то больше американцев, чем русских.

— А.Т.: Да, были пабы, куда мог прийти любой.

— Д.К.: Да, такие пабы, где людей столько же, сколько на «Кубане» сегодня нас слушали…

— К.: Есть планы куда-то ещё рвануть?

— Д.К.: У нас двадцатилетие группы в этом году. Вот и поедем по России.

— К.: Вернёмся к вашему двадцатилетию… Срок немалый…

— А.Т.: СРОК!!!!(смеётся…) От звонка до звонка…

— К.: Как отмечать собираемся?

— А.Т: Собираемся отмечать большим концертом в Stadium Live в Москве. В Питере, наверно, тоже будет большой концерт, и вдругих городах. В родном Нижнем Новгороде будет…

— К.: А вы, кстати, из Нижнего Новгорода свалили в Москву?

— Д.К.: Нет, мы нижегородская группа. Часть людей живёт в Москве, часть в Нижнем. Когда нужно – ребята садятся в машину и едут.

— А.Т.: Я живу в Москве. От Москвы до Нижнего 400 километров. От калитки до калитки – 420. Это шесть часов спокойной езды со скоростью 100 километров в час без нарушений ПДД. Я очень люблю водить машину, уже восемнадцать лет я драйвер. Ещё ходят поезда: четыре часа – и ты в Нижнем.

— К: Только вчера обнаружил ваш проектDisco 80. Расскажите, что за затея, откуда такое трогательное отношение к поп-музыке восьмидесятых?

— А.Т.: Это музыка, на которой мы росли, потому что её слушали наши родители. Тусовки дома, самодельная светомузыка, катушечные магнитофоны…такое всё родное.

— Д.К.: Я маленьким приезжал в деревню к бабушке, и мы лазили через забор смотреть: взрослая молодёжь отплясывала, устраивала мордобитие, съёмы и всё прочее.

— А.Т.: «Какая падла антенну погнула???!!!»

— Д.К.: Мой двоюродный старший брат был диск-жокеем, крутил музыку на катушках. Потом, когда я в школе учился, я слушал панк-рок и метал и думал, что всяких там Ace Of Base ненавижу. А стал взрослым и обнаружил, что там отличные гармонии, мелодии, это совсем другое, чем панк или рокешник, которые мы играем. Аккордов гораздо больше…

— А.Т(поёт): «You're a woman I'm a man this is more than just a game I can make you feel so right be my lady of the night…»

— Д.К.: Попробовали для прикола и оказалось, что вживую с гитарами это играть просто кайф! Эстрада девяностых – это полное фуфло, там уже музыки не было. А вот семидесятые-восьмидесятые… Элизиум это играет с удовольствием.

— К.: В творчестве группы Элизиум есть какая-то активная позиция. Можете в двух словах сформулировать ваш посыл?

— Д.К.: В двух словах, наверно, невозможно…Мы не играем никогда ни на каких политических мероприятиях. Но при этом можем отыграть на любом корпоративе. Мы атеисты, мы анархисты, мы пацифисты – мы против войны.

— А.Т.: Мы за правила дорожного движения, за то, чтобы быков не было на дорогах и на улицах, за то, чтобы наши дети гуляли спокойно…

— Д.К.: Мы за мир во всём мире и за мир без границ! Мы – Элизиум!

Интервью подготовил и провёл Алексей Нечаев.
Фото Анастасии Филипповой

##### (5diez) — белорусская альтернативная группа, образованная в 2001 году. В интервью порталу «Субкультура» вокалист Евгений Белоусов (Женк) и барабанщик Григорий Карпов (Грег) поделились, как проводят время на самоизоляции, какие эмоции испытывают перед выходом на сцену, и что планируют в 2020 году.

— Здравствуйте! Об актуальном – изменилась у вас сейчас как-то жизнь на самоизоляции?

— Грег: Привет. Внутри самоизоляции жизнь идёт обычным ходом, а вот внешне всё гораздо хуже. Пока концерты отменяются/переносятся, можно сказать, что я безработный. Это очень сильно напрягает.

— Женк: Минусов тьма, но всё-таки есть и плюсы. Появилось больше времени на прокачку своих способностей, а также на сочинение материала. Я стараюсь использовать эти плюсы. А так, конечно, хочется и концертов, и покататься, и просто пошариться по городу.

— Будете ли вы использовать это свободное время для творчества или пока что просто отдохнёте?

— Грег: Безусловно, во всём есть свои плюсы. Я не брал гитару в руки года полтора, и вот с непривычки натираю мозоли о струны. Набренчал с десяток новых годных риффов.

— Женк: Я тоже бренчу, как никогда ранее. Сейчас временно пауза, на руках заживают мозоли:)

— Многие группы сейчас репетируют онлайн. Вы тоже или продолжаете собираться очно?

— Грег: Репетируют те, кто играть не умеет. Мы занимаемся каждый индивидуально и пишем демки в стол.

— Женк: Иногда мы проводим сеансы коллективной терапии, а также общаемся онлайн с фэнами. Мы в деле, но без репетиций и концертов.

— Не планируете организовать онлайн-концерт?

— Грег: Нет. Теплим надежду на скорейшее возвращение в офлайн.

— Какие сейчас планы у ##### (5diez)?

— Грег: Выйти из карантина и взяться за новый материал. Хочется верить, что этот голод по привычной жизни скажется более чем положительно на творчестве.

— Женк: Как только выйду из карантина, сразу поеду на студию Skylark и в привычной творческой атмосфере допишу два трека для надвигающегося релиза. Как-то так.

— Недавно в группе VK выложили пост-обращение к поклонникам с вопросом о том, что им больше нравится – когда музыканты выпускают синглы или сразу альбом. К чему вы больше склонны – синглы и часто, или пластинку, но редко?

— Грег: Да всё хорошо, лишь бы любимые группы продолжали творить. Сингл это или полноформатник — всё равно. А на личном опыте, как все заметили, в последнее время мы больше склонны к синглам. В арсенале группы с более, чем пятнадцатилетней историей, и без того достаточно хороших песен, которые составляют основу концертного плейлиста или личного в плеере. Сейчас, можно сказать, мы стараемся почаще обновлять этот плейлист, закидывая в него новые нетленки.

— Женк: Я фанат альбомов, но эта история при всей нашей занятости растягивается на года, поэтому стратегия выпускать что-то почаще.

— В феврале как раз был сингл «Назло». На подходе альбом?

— Грег:...а в декабре «Такой, как есть». Хм. Кто знает, к чему всё это?!

— Женк: Что-то будет, что-то будет.

— В прошлом году я впервые побывала на вашем концерте в Питере в окружении ваших поклонников — преимущественно взрослых мужчин. Было удивительно, когда эти взрослые мужчины к середине выступления встали, обнимая друг друга за плечи, и начали подпевать. Чувствовалась тёплая связь не только на танцполе, но и между группой и фанатами. Важно ли для вас это – поддерживать дружественные отношения с публикой?

— Грег: Для любого артиста это важно. Целые концерты могут быть абсолютно провальными без таких тёплых моментов. Но у нас с этим проблем нет — топим лёд, плавим сталь.

— Женк: Дружба — это, конечно, громко сказано, но в любом случае мы благодарны всем, кто с нами. В этом плане мне импонирует Metallica, которая, добившись всех высот в музыкальной индустрии, поддерживает крепкую связь со своими поклонниками и старается уделять им внимание, проводя бесчисленные автограф-сессии и мит-н-гриты. Я считаю, это правильно и заслуживает уважения.

— Один музыкант говорил, что даже за 20 лет выступлений всё равно сильно волнуешься каждый раз перед тем, как выйти на сцену. Когда ты волноваться перестаёшь, значит пора заканчивать. Согласны с этим?

— Грег: Нет, не согласен. Есть и уверенные артисты, которые выходят, как гладиаторы. Конечно, не всё зависит от внутреннего состояния, уровня профессиональности и настроения в моменте. Обратная сторона медали — техническая. За это, лично я, волнуюсь всегда: где-то что-то не приходит в какой-то канал, не работает ушной мониторинг, рвётся струна или пластик, или, ещё хуже, сгорает сабвуфер. Причин для мандража хватает, это точно.

— Женк: В последнее время, как мне кажется, мы достаточно закалились, особенно после выступлений перед грандами мировой метал-сцены. После выступлений с As I Lay Dying и In Flames появилась уверенность в себе, так как, на мой взгляд, удалось достойно себя показать и приобрести новых слушателей.

— Есть какие-то вещи, которые вам хотелось бы изменить?

— Грег: Есть. Увы, время не вернуть, а опыт — дело наживное.

— Женк: Всегда хочется стать лучше. Лично мне есть куда расти, и я как раз на карантине вкладываю время и усилия в рост. Надеюсь ,всё получится.

— Чем вы занимаетесь в свободное время помимо музыки?

— Грег: Ой, я что-то скучный парень, в основном только музыкой и занят. Свободное время посвящаю семье и близким.

— Женк: У меня много занятий и дел. Очень люблю путешествовать и просто гулять по городу или на природе. В прошлом году смартфон показал, что в день я прохожу в среднем 13 км.

— Какие цели вы ставите на 2020 год?

— Грег: Желательно не умереть и надрать задницу Covid-19 новым убойным материалом.

— Женк: 20-ый, конечно, пошел по звезде. Для меня это год релизов и личного музыкального роста. К этому стремлюсь и надеюсь, что достигну желаемого результата.

Интервью: Титовнина Елизавета.

ВК: https://vk.com/fivediezofficialgroup
Instagram: https://www.instagram.com/5diez_official/
Сайт: https://www.5-diez.com/
YouTube: https://www.youtube.com/user/fivediez

#PavLova — популярная исполнительница авторских песен в жанре дрим-поп. Ее треки занимают топовые позиции на лучших музыкальных площадках страны, а также набирают огромное количество прослушиваний.

— Какие моменты жизни ты считаешь самыми значимыми?

— Часто люблю вспоминать детство, вообще, ностальгия родилась раньше меня! Я училась в Германии, в 15 лет первый раз приняла участие в конкурсе красоты, постоянные выступления и работа, каждый день менял меня по-своему. А вообще меня дополняют постоянно мои слушатели: каждое сообщение , которое присылается лично мне, я стараюсь читать и не оставлять без ответа. Их истории потом складываются в песни. Я артист, поэтому могу прожить тысячи жизней одновременно .

— Какое у тебя образование? Ты считаешь, что музыканту важно иметь профильное образование?

— Я окончила Эстрадно-джазовое музыкальное училище, также я актриса музыкального театра и тележурналист, у меня высшее образование. Безусловно, музыкальное образование помогает в создании музыки, но всё же, это не самое главное, важнее внутреннее ощущение и искренность, а слух и голос бывают развиты с рождения.

— Есть ли у тебя кумиры в музыке, чье творчество тебя вдохновляет?

— Я восхищаюсь Стингом, прежде всего за его уважение к слушателям. Он тратит безумные деньги на аранжировки, симфонический оркестр и живые инструменты. Хотя мог бы и не делать ничего — записать в студии за час трек под бит. С его-то славой и репутацией. Так же Джо Коккер восхищал. И, конечно, В.С. Высоцкий, но это уже поэт. А поэт- это всегда выше, чем музыкант.

— Никогда не возникало сомнений в том, что ты правильно выбрала свой путь?

— Никогда! С 6 лет я занимаюсь артистической и музыкальной деятельностью, поэтому у меня нет другой жизни. Это моя профессия и моё предназначение. Те, кто меня знает, видят, что я не могу существовать без творчества, наверное, как и любой артист.

— Тяжело ли пробиваться в шоу-бизнес?

— Вы знаете, все изменилось. Если раньше достаточно было быть красивой девочкой с миллионами в кармане, а наличие слуха и голоса было не обязательно, то сейчас так не получится. Сколько бы не вкладывали денег в человека, никто не получит гарантию, что он чего-то достигнет и найдет свою аудиторию. Сейчас нужна искренность, точное попадание в таргет аудитории, это не тяжело, если ты правильно представляешь аудиторию и цепляешь ее чем-то. Важно быть интересной, неординарной личностью, пусть даже не в самом лучшем смысле, ведь фрикам сейчас гораздо легче, нежели профессионалам, которые делают качественный материал.

— Расскажи о своем новом сингле «Люби. Танцуй. Держись.»

— Я первая, кто написал трек о карантине. Когда только начала появляться информация о заболевших, я решила, что надо поддержать людей музыкой. Сразу же поехала в студию, написала песню и в принципе она очень неплохо зашла. Некоторые люди даже называют ее «гимном карантина», очень много видео снято в TikTok под тот трек.

— В чем ты видишь смысл творчества?

— Артисты и авторы песен дают юным слушателям язык, на котором они будут общаться. Вот смысл моего творчества в том, что я предлагаю аудитории язык любви, личных переживаний, то есть я в песнях выражаю их чувства в музыкальном и языковом смысле. И у меня цель – дать людям этот красивый язык, а не мат и примитивные слова. Мне приятно, когда я вижу, что девочки пересылают друг другу сообщения или фотографии своих дневничков, в которых есть строчки моих песен, например, «его рубашкой пахнет моя вселенная», мне кажется что в этом и есть цель и смысл моего творчества.

— Жизненные правила, которыми ты руководствуешься в каждой ситуации?

— Я хочу жить так, чтобы было, что вспомнить в конце жизненного пути, мне кажется, что это достойное правило. Я прекрасно понимаю ценность времени, поэтому хочу, чтобы таких моментов в моей жизни было как можно больше.

— Есть ли у тебя хобби?

— Всё, чем я занимаюсь, стараюсь делать профессионально, поэтому все хобби перетекают у меня в какую-то профессиональную деятельность. Обожаю заниматься спортом, также, как ни странно, я очень люблю читать медицинские статьи.

— Что, как ты считаешь, сформировало тебя как личность?

— Мои родители и бабушка сделали меня той, кем я сейчас являюсь. Также какие-то жизненные перипетии, конечно же, повлияли на мое становление как личности. В августе я потеряла бабушку и могу сказать, что это очень изменило меня внутренне, перевернуло ровно на 180° в противоположном направлении. Один человек сказал мне: «Главное в жизни каждого человека – научиться любить», после того, как бабушки не стало, я поняла, что это действительно так. И могу сказать, что я научилась любить, в данный момент это одна из моих самых главных заслуг.

— Расскажи про творческие идеи, которые ты собираешься реализовывать в ближайшее время

— Творческих идей много, постоянно рождаются новые песни. Сейчас мне не очень просто, потому что большинство почитателей моего творчества ценили меня за искренность, нежность и за живые инструменты в моих песнях. Но последний трек «Люби. Танцуй. Держись.» очень отличается, он получился довольно веселый и задорный, этим я привлекла людей другого ментального и эмоционального склада, сейчас мне надо понять, в каком жанре работать дальше. У меня в голове есть пара идей, надеюсь, что мы с моим саундпродюсером выберем правильный вариант движения дальше.

Инстаграм: https://instagram.com/musicpavlova?igshid=1ngo8pulfb5tf