Вадим Курылёв – лидер группы Электрические Партизаны, а кроме этого личность удивляющая и неоднозначная. Пройдя долгий путь вместе с легендарной группой ДДТ, он выбрал другую дорогу. Такой выбор вывел музыканта в свободное плавание и подарил множество возможностей для реализации творческих идей. Руководствуясь тем, что Вадим Курылёв считает интервью дополнением к творчеству, портал SUBКУЛЬТУРА задал интересующие вопросы лидеру Электрических Партизан.
– Десять лет для андеграундной группы – это много? Мало?
– Десять лет для коммерческого музыкального проекта – это огромный срок. Такой срок выдерживают немногие, а тех, кто перешагивает его, ещё меньше. А вот для некоммерческих – это как раз нормальный срок.
– А десять лет для музыканта, который успел достичь многого в музыкальной карьере и творчестве? У Вас же большой опыт за плечами, Вы отыграли 16 лет в другой группе.
– Это то, чего мне не хватало. За все те прошлые годы в той «великой рок-группе», видимо, я так и не нашёл, так и не получил, чего мне хотелось на самом деле. Поэтому я, всё же, оттуда ушёл и стал создавать то, что для себя посчитал нужным и правильным. Там мне постоянно казалось, что я занимаю чужое место, а вот за последние десять лет у меня таких мыслей уже не появлялось.
– Однако 16 лет – это очень большой срок.
Читайте также
– Да. Всё-таки группа экстраординарная, достаточно серьёзная, и музыканту там работать интересно. Принять решение уйти было непросто.
– Вернёмся к Вашей нынешней группе. За эти десять лет группа Электрические Партизаны развивалась?
– Что касается текстов, я позволяю себе экспериментировать. Раньше я старался только сугубо художественные тексты писать, в основном сюрреалистические. Позже стал говорить о реальных проблемах и событиях. Ну а группа, музыка и звучание группы – я думаю, мы стали звучать гораздо увереннее и убедительнее, чем 10 лет назад. У нас бывало много стилистических поисков, и сейчас поиск продолжается, но вообще, вся наша жизнь – это развитие. Мне трудно быть уверенным, как мы выглядим со стороны, возможно, многим кажется что мы порой впадаем в регресс. Но на все вкусы не угодишь, а я-то знаю суть нашего пути – он очень прогрессивный. Возможно даже, мы слишком быстро развиваемся и часто обгоняем время… Поэтому набиваем шишки и, как нормальные художники авангардисты, несём свои "чёрные квадраты" на лобное место общественного восприятия, чтобы их там высмеяли, запретили и сожгли…
– Когда в Вас появился анархизм?
– Не было такого конкретного момента, чтобы анархизм появился. Я просто об этом не пел. Раньше мне казалось, что я об этом петь не могу. Не знаю, не умею, и это не моё. Но мне всегда анархизм был близок и симпатичен. В какой-то момент я задумался: а почему я не пою об этом, если мне это близко, я это чувствую и понимаю? Моя молодость прошла в советские времена. Нам казалось тогда, что у нас всё неправильно, а на западе правильно. В 90-е годы у нас стало как на западе (в кавычках), социализм ушёл, и мы всего этого дерьма нанюхались, насмотрелись… Шок, вóйны, нищета… Видимо, тогда и сформировалось у меня переосмысление мироустройства. Я в сознательном возрасте достаточно видел, что такое государственный социализм. Потом я увидел, что такое государственный капитализм. И тогда я понял, что одно другого стоит: и там, и там государственный строй. Годам к сорока я стал убеждённым анархистом. Я понял, что при государственной системе, как бы она ни называлась, чем бы она ни прикрывалась, ничего хорошего не будет. Так я осознал себя противником государства.
– То есть этому периоду десять лет, так же, как и группе.
– Было бы слишком странно, если бы это просто совпало по времени. Когда-то мой бунт против системы вылился для начала в бунт против пребывания в ДДТ. Это тоже была для меня замкнутая система.
– А Вы не думаете о том, что Ваши музыканты в тех же рамках?
– Нет. У нас нет замкнутого пространства. Почему мы так и называемся: у нас партизанская тактика. Посвист, отряд собрался, врага атаковал и растворился во тьме. Вначале врагом мы называли шоу-бизнес. Потом стало понятно, что шоу-бизнес – это не причина, а следствие капитализма. Так мы стали врагами системы.
– Михаил Горшенёв считал, что общество спасётся и будет жить дальше на земле, если придёт к анархо-коммунистическому строю само, без революций. Как Вы оцениваете эту позицию и общались ли Вы с ним на эту тему?
– Нет, я с ним очень мало общался. Этот вопрос настолько сложный, настолько спорный… Очень много существует аргументов за то, что без революции серьёзных преобразований в обществе не сделать и столько же аргументов за то, что это всё можно и нужно сделать путём реформации. Я твёрдо не склоняюсь ни к одной, ни к другой точке зрения. Когда я начинаю об этом думать, меня раздирают сомнения.
– Послушав Ваши песни, создаётся впечатление, что Вы за революции, за действия, за коктейли Молотова.
– У меня все это вызывает большую симпатию. Но цель идей, выраженных в моих песнях, скорее, напугать представителей капитализма и власти, чтобы они не мешали каким-то позитивным переменам в обществе произойти. Если же они будут мешать, тогда они получат коктейли для начала, а потом что-то ещё похуже.
Мои песни - это же художественные произведения, творческо-эмоциональные взрывы, которые происходят внутри. Проанализировать их сухо, реалистично нельзя. И песни – это всё-таки песни, насколько бы реальные вещи в них ни звучали. Своими песнями я лучше присоединюсь к революционной идее о том, что общество надо радикально менять. Пусть лишний раз мир услышит, что существует недовольство в умах и в душах. Чем больше людей будут настроены революционно, тем раньше в обществе смогут произойти реальные преобразования. Ведь даже политические радикалы, которые совершают акции прямого действия, впрямую не производят переворот, но они оказывают влияние на социальную атмосферу. И я хотел бы быть в числе тех творческих работников, которые помогают обществу позитивно меняться.
– В 2011 году вы записали альбом «Р.В.И.». Один из вариантов названия – Республика Вольная Ингрия. Что навеяло Вам идею о Вольной Ингрии?
– Я интересовался и увлекался вопросом Ингерманландии, историей края. В 90-е годы в Питере появилось много интересных политических идей, в том числе идея о свободной экономической зоне в Петербурге. Бывают же такие примеры в мире – Гонконг, например. Краеведы и свободные петербуржцы слились в одно движение за свободную Ингрию. Вскоре выяснилось, что у меня серьёзные расхождения в политических взглядах с большинством представителей этого движения. Мы с ними разошлись: не поняли друг друга.
Поскольку в своё время я написал песню «Ингерманландия», краеведческое движение использовало её как неформальный гимн Ингрии. Потом оказалось, что мы с ними друг другу совсем чужие. Мне хотелось как-то реабилитироваться. И я решил, что нужно сделать идеологический акцент именно на анархическом обществе в Ингрии. Я не хочу, чтобы Свободная Ингрия была ещё одним капиталистическим государством! Каждой идее своё время. И вот, в определённый момент такая идея меня посетила: художественно-политическая мечта о стране Вольной анархистской Ингрии.
– Однажды я спросила у одного из музыкантов, как тот относится к анархизму. Он ответил: «Я люблю анархизм». Мне показалось, это то, что идёт от сердца. А как Вы относитесь к анархизму?
– Я могу сказать, что я люблю музыку. Музыка – это творчество. Анархизм для меня – это не только творчество. Я могу сказать, что я люблю анархизм в творчестве. Но анархизм шире, чем только творчество. Слово «любовь» сузит моё отношение к анархизму. «Я люблю анархизм» - это значит, что он не считает себя его частью. А я считаю себя частью анархизма, поэтому я не могу так сказать.
– За эти десять лет были ли у группы задумки, которые вы не смогли воплотить в жизнь?
– Я играю в группе Разные Люди, там другая музыка, тоже интересная мне и понятная. Я воплощаю в ней то, что мне тоже интересно как музыканту, но в Электрических Партизанах жанрово не очень нужно. Например, пространственные или традиционные рок-н-ролльные гитарные соло.
Мои различные музыкальные интересы находят воплощение в разных проектах. У нас с Сергеем Летовым есть проект KILLDOZER – сумасшедшая психоделика, я это очень люблю. В Электрических Партизанах пока её особо некуда применить. Хотя у нас иногда уже бывают смычки, например, в песне «Fuck the system jazz». Это стык дикой психоделики и нашего панк-рока. Удачное сочетание получилось, но это пока лишь эксперимент.
– А были ли моменты, когда Вы что-то задумывали, это не получилось воплотить в жизнь, и спустя время Вы подумали: «как хорошо, что это не случилось!»?
– То, что я хочу сделать, как правило, уже во мне настолько созрело, и так много этому причин предшествует, что если не удаётся сделать, то вряд ли я скажу «хорошо, что это не получилось!»… Все мои устремления, желания, мечты - уже выстраданные.
– Вы столько лет выступаете. Не хотелось сделать передышку, устроить себе отпуск? Было ли такое желание?
– Всё время такое желание. Это сложно – выпасть из процесса. Не могу себе позволить. Но как только будет возможность, я куда-нибудь бы «пропал с радаров» на месяц. Не помешало бы.
– То есть Ваш отдых – это уйти от всех людей?
– Да. Удобнее всего куда-то уехать. Я могу и дома отдохнуть: просто от всего отключиться. Но отключиться на месяц дома – тяжело.
– Вы много лет выступаете на сцене, у Вас насыщенная жизнь. Как Вам удаётся так хорошо выглядеть?
– Спасибо. Хотелось бы, конечно, выглядеть поздоровее: спортом заниматься. Нужно этому больше внимания уделять. Весь мой здоровый образ жизни ограничивается тем, что я не пью и не курю. А хотелось бы хоть иногда заниматься каким-нибудь видом спорта.
– А что мешает?
– Может быть, внутренняя несобранность. Я человек разбросанный. И в этом смысле у меня настроение играет большую роль. Спортом же нужно не рывками заниматься, а методично. Иногда бывают порывы: я вскочу на велосипед и с утра до ночи на нём езжу. Потом три дня не могу ходить. В творчестве это нормально: что-то в тебе зреет, зреет, потом ты набросился, начал сочинять, играть, записывать – неделю, месяц или два… И потом - до следующего момента. А в спорте так нельзя. Поэтому у меня со спортом не очень складывается.
– И в завершение, хочется узнать о планах Электрических Партизан.
– Благополучно перевалить через десятилетнюю отметку и не потерять желание заниматься этим дальше. Сейчас момент очередного рубежа. Переворачивается страничка, и подсознательно создаётся настроение итога, осмысления: что мы сделали за эти десять лет, к чему это привело, к каким последствиям, и к чему может привести в дальнейшем… Было тяжело, и жизнь нас трепала. Много шокирующих моментов было. Время пролетело, может быть, из-за своей насыщенности очень быстро. Когда все время бежишь, надо иногда останавливаться и задумываться. Пока мы собираемся еще поиграть программу «10 лет Рок-герильи», возможно до лета. Сейчас мы заняты концертами, грядущими поездками, возможно удастся в ближайшее время пополнить нашу видеографию – над этим тоже надо работать, видео само по себе не возникает ниоткуда… Ну, а там - посмотрим!
Если вы ещё не успели прочитать первую часть интервью, тогда вам сюда!
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
