Напишите нам

Есть интересная новость?

Хотите, чтобы мы о вас написали?

Хотите стать нашим автором?

Пишите на: main@sub-cult.ru

Хотите дать нам интервью? Пишите: main@sub-cult.ru
Екатерины Гопенко («Немного Нервно»)

«Немного Нервно» – запорожская группа, которая играет нежный дрим-фолк про чудеса, волшебные миры, мужество и надежду. Недавно петербуржцы смогли услышать последнее творение музыкантов – альбом «Сон древних холмов о храбром пернатом ветре, танцующем над землями пастушьей тишины». О том, как взять отпуск в волшебном мире, о настоящем свете и о том, чем опасны яки, рассказала «Субкультуре» вокалистка и автор песен группы Екатерина Гопенко.

– Говорят, что каждый раз, когда вас спрашивают о появлении названия группы, вы рассказываете новую историю. Хочется, чтобы у нашего портала тоже такая была!

– Есть история. О том, как на самом деле создавалась группа «Немного Нервно», никто не знает. До того, как мы ее создали, практически тем же составом мы выступали на некоем конкурсе в университете, в котором я тогда училась. Там были какие-то мэтры, звезды запорожской рок-музыки. И в этом конкурсе мы никуда не прошли – все члены жюри сошлись на том, что мы играем очень динамично, с чувством, но очень неровно. И они пытались как-то помягче нам об этом сказать: «Ну, все хорошо, но вы играете… немного неровно». И я подумала, что «Немного Неровно» – в целом, неплохое название для группы. Назовешься так – и все поймут, чего им от тебя ждать. Но когда версталась первая афиша для нашего концерта, кто-то допустил ошибку: одна буква выпала, и получилось «Немного Нервно». Тоже, в общем-то, неплохо – по принципу «люби что дали»: как получилось на афише, так и будем называться. Так мы и стали группой «Немного Нервно».

– Вы рассказывали, что ездили на первые концерты автостопом. Каким образом вы перевозили инструменты и музыкальную аппаратуру?

– Мы их перевозили с трудом. Но и аппаратуры тогда было меньше. Труднее всего было возить клавиши, но мы даже это делали. Тормозишь фуру, кладешь туда клавиши вместе с клавишником – и едешь. При желании все возможно. Если ты хочешь – ищешь возможности, если не хочешь – ищешь оправдания.

– Было ли что-то, чему эти путешествия вас научили? Показали ли они Россию и людей, которые там живут, с какой-то новой стороны?

– Мне нравится, как в Петербурге говорят: «Россию и людей, которые там живут» – сами-то они живут «здесь». «Там», в России, живут очень хорошие люди. Это я поняла совершенно отчетливо: все люди на самом деле хорошие, не все просто об этом знают, некоторые об этом забывают. Когда ты живешь среди волков – начинаешь выть по-волчьи. А когда к тебе подходит кто-то, кто с тобой вежлив, кто с тобой добр, ты вдруг начинаешь вспоминать, что когда-то было по-другому – потому что у всех когда-то было по-другому.

– Расскажете про «Сны о Земле» и про последнюю их главу? О чем она для вас? Я читала, что это – про осень, подведение итогов, время пожинать плоды.

– Да, так и есть. «Сны о Земле» – это тетралогия, которую мы задумали еще шесть лет назад. За последние пять лет мы издали четыре пластинки – это четыре главы, я называю это «четыре возраста человеческой души». Это детство, когда ты полон предчувствий чего-то чудесного, огромного и невероятного. Это юность, когда ты делаешь первые шаги, отправляешься в свое большое путешествие и просто удивляешься тому, что есть вокруг. Это взрослый возраст, когда ты становишься на избранный путь и следуешь ему, когда пытаешься понять, что правильно, что неправильно, когда в твоих руках появляются первые плоды того, что ты делал. И это зрелость, когда приходит время подведения итогов, когда все плоды уже собраны, и ты садишься и обдумываешь все произошедшее – хорошо это было или плохо. Четвертая часть – это, правда, время подводить итоги. Все мои знакомые музыканты, которые послушали ее, говорят: «Очень хороший альбом получился, но очень грустный». И я отвечаю: «А что, у нас веселый был когда-нибудь?»
Истинное волшебство Екатерины Гопенко

– Обычно люди воспринимают ваше творчество как очень доброе и светлое. А бывает такое, что вам хочется выплеснуть отрицательные эмоции и написать не добрую – неважно, веселую или грустную – а яростную, горестную, злую песню?

– Я их и пишу, в целом. Я пишу и яростные, и горестные, и злые песни, и злые и веселые песни пишу, и злые и невеселые. Другое дело, что я их правильно тематически комбинирую на концертах. Это о том, что нормально испытывать весь спектр эмоций. Только недавно об этом писала: легко быть счастливым и видеть мир в розовых тонах, если тебе 22 и родители купили тебе квартиру в элитном доме в центре Петербурга у какого-нибудь метро. Тогда легко говорить: «Будьте добрее, люди, ну что вы такие грустные». Бесит меня это. Бесит этот подход. Настоящий свет в человеке рождается, когда он спускается в пучину своего горя. Оттуда рождается настоящий свет, а не когда у тебя все хорошо и безоблачно. Это нормально. Нормально злиться, нормально ненавидеть, нормально думать об ужасных вещах. Ненормально выплескивать это на других людей, ненормально, чтобы это разрушало тебя. Нормально, чтобы это перегорело внутри тебя и стало светом – но это большой ежедневный труд.

– Мне кажется это правильным. Невозможно же писать только о том, какие все белые и пушистые.

– Да. Нормально быть разным человеком. Если слишком долго отрицать себя, то все, что ты пытаешься закрыть в этот сундук, однажды вырвется, как из ящика Пандоры. И вот тогда будет беда. Настоящее цунами. Не стоит до этого доходить. Важно просто понимать, каков ты есть, принимать себя таким и стараться быть лучше. Меня пугает, когда мне на радио говорят: «Это потому, что ты добрая». Я не добрая. Я ничерта не добрая - я отвратительный и ужасный человек, но я стараюсь. Я над собой работаю. Мне кажется, что вот он, единственно правильный путь – стараться и работать, находить в себе какие-то светлые стороны, подкармливать и развивать их. А свои темные стороны не пытаться подавить, а просто принимать такими, какие они есть. Жить с ними, жить со своими демонами. Мириться с ними, но делать своих ангелов немножко сильнее каждый раз.
– Зато весьма белым и пушистым был як, с которым вы фотографировались для проекта «Тотемы Рока», где рок-музыкантам подбирали их тотемное животное. Вы сами выбирали себе свое?

– Нет, его выбрали за меня. Они почему-то решили, что як мне подходит – ну, он ко мне и подошел. Белый, мягкий, пушистый, я на нем немножко спала, хорошо так было.

– Почти как легенда о единороге и прекрасной деве, только с яком.

– Это же очень архетипичный момент! Когда меня посадили на этого яка, я вцепилась двумя руками в шерсть, и мне сказали: «Смотри, он скользкий, без седла сидеть трудно. Если будешь падать – падай вперед, если упадешь назад – шею сломаешь». И я такая: «Все понятно, не вопрос!» И когда я села и вцепилась в шерсть, они возмутились: «А почему ты не улыбаешься?» И я говорю: «Да вы сдурели, что ли?» – и они отвечают: «Мы знаем! Дайте ей в руки гитару!» Чтобы я от яка отцепилась. И потом такие: «А теперь ты почему не улыбаешься?»
Истинное волшебство Екатерины Гопенко
– Играть на яке, наверное, и правда неудобно. Ролевые фестивали – тоже не самая привычная концертная площадка. Вы выступали на «Зилантконе», «Уралконе», «Челконе», но при этом на самих играх не были.

– Никогда. Не была замечена.

– Как вы тогда можете описать свое отношение к ролевому движению? Свое творчество вы называете эскапизмом, а ролевые, как раз-таки – эскапизм чистой воды.

– Да, я считаю, что это очень круто. Что если бы не было ролевого движения, то вся перестроечная и послеперестроечная жизнь в стране у многих людей сложилась бы совсем по-другому.

– Вы думаете, что ролевые настолько сильно на все повлияли?

– Да, потому что люди-дети нашли, куда им сбежать от всей этой жести. Там, где я жила, в Запорожье, бежать было некуда. И я сбежала в детскую редакцию, где детей учили быть журналистами. И меня это спасло. От пива во дворе, от сигарет в 13 и от всего прочего, не знаю – клей тогда, что ли, нюхали, но через какое-то время полдвора моих ровесников были уже наркоманами. Когда людям нечем себя занять, с ними происходят всякие удивительные вещи. То, что дает ролевое движение как способ себя не только занять, а еще и сделать счастливым – это очень круто. Есть пример. У меня была сотрудница – такая, знаете, серенькая мышка: короткая стрижка, русые волосы, такая вся худенькая, невзрачная, вечно одета в свитер и джинсы, говорит очень тихо, скромная – вроде бы, ничем не выдающаяся девочка. И поехала я играть на ролевой фестиваль – там, у нас, в Запорожской области. И вдруг встречаю ее. На ней исторический русский костюм, не княжны, а то ли купчихи, то ли в этом роде кого-то. И в этом длинном платье, с этими бусами это был совершенно другой человек. И говорила она по-другому. И на нее все смотрели – такая она была красивая. Глаз не отвести. И я поняла, что вот это – она настоящая. А не там, в свитере и в джинсах на работе.
– Никогда не было желания поиграть самой?

– Меня звали несколько раз. Один раз мои друзья позвали в Подмосковье на «Вархаммер». Я говорю: «У меня нет костюма», а они мне: «Пойдешь к нам в отряд амазонок, там только трусы надеть, а все остальное мы принесем». Я им говорю: «Ребята, это все замечательно, я бы с удовольствием ходила в трусах и кожаных браслетах по лесу в августе и чувствовала бы себя амазонкой, но у меня аллергия на комариные укусы, поэтому нет». Ну, а с другой стороны – мне кажется, что я себя нашла. Я же и так играю в великую ролевую игру, которая называется «Немного Нервно». Мы просто начали притворяться музыкантами, и притворялись так хорошо, что все поверили. А потом мы стали притворяться хорошими и интересными музыкантами, и снова притворяемся так хорошо, что все верят. Может быть, дальше мы притворимся какими-нибудь звездами, легендарной группой «Немного Нервно», и снова все поверят – посмотрим.

– То есть, вы не стремитесь найти выход на что-то вроде федеральных каналов?

– Там другой формат, и чтобы прийти туда, нужны деньги или связи. У нас нет ни того, ни другого. Делать что-то, чего мне не хочется – ради быстрой популярности, которая покинет меня ровно с окончанием передачи «Голос» или «Звезда Урюпинска»? Мне бы не хотелось. Мне хорошо так, как есть сейчас. Если вдруг вместо двухсот человек мы будем собирать двадцать тысяч – это будет неплохо, я не против совершенно. Но я хочу, чтобы это произошло тем путем, который мне был бы открыт. Который не лег бы пятном на мою совесть – совесть музыканта и человека.
Истинное волшебство Екатерины Гопенко
– А что вам в целом важнее: искренность музыки или ее профессиональная значимость? Я знаю очень многих людей, которые русский рок не переносят из-за того, что он построен «на трех аккордах». А многие над этими тремя аккордами рыдают.

– Я не люблю профессиональную музыку. Прямо совсем вот профессиональную. Этих вот лихачей, которые выдают дикие запилы на гитаре, на барабанах. Я не люблю бездушных профессионалов, но не люблю при этом и рвущих душу и струны беспробудных дилетантов. Должна быть какая-то золотая середина. Человек, который достаточно хорошо делает то, что хочет показать людям, но при этом не теряет душевности. Не обязательно выигрывать джаз сложными размерами, где 16 тысяч четвертых и при ключе 12 знаков. К счастью, сейчас золотая середина находится в том, что у нас называется андеграундной музыкой. Вот этих авторов примерно нашего формата и уровня правда много, и они правда хороши. Они не теряют душевности и собирают залы – двести человек, двести пятьдесят. И это очень славно, для меня это просто отдушина.

– В вашем творчестве очень много отсылок: от Толкина до «Улисса» и «Звездных войн». Кто из писателей или музыкантов все-таки наиболее сильно повлиял на вас?

– Из музыкантов на мое творчество очень повлияли три кита: Дэвид Боуи, Пол МакКартни и Борис Гребенщиков. Это очень разные вещи, я понимаю. Дэвида Боуи я люблю за то, кем он был, каким он был на сцене и вообще за то, как это все выглядело. Пола МакКартни я люблю за музыку: он замечательный мелодист. Гребенщикова я люблю за тексты и за то, что он – потешный старик. Он любит и умеет посмеяться над другими и над собой, и это очень-очень важно. И вот таким образом я выбрала для себя не то что три ориентира, но три путеводных звезды: в плане того, как это должно выглядеть, того, как это должно звучать и в плане того, что должно доноситься в этом послании. И, в целом, по этим трем точкам я и ориентируюсь.

– Вы говорили, что многие песни к вам приходят как нечто вроде озарения, цельными кусками. Многие поэты и творцы говорили так же – к примеру, Ахматова: «И просто продиктованные строчки ложатся в белоснежную тетрадь». У вас это так и происходит?

– Да, так и есть. Я могу проснуться ночью, схватить листик и ручку или диктофон и начать петь, потому что пишется песня. Зайти в самолет или сесть в автобус, ведущий в город из аэропорта, и тоже начать писать песню. А писать-то нечем, и я просто сижу, безумно шевелю губами и вот так вот делаю рукой, как будто струны перебираю. И люди уже от меня так настороженно отсаживаются в другой конец салона, и я такая: «Да нормально все, сейчас я песню допишу». Я так «Жанну», кстати, писала: я летела в Рабат, в Марокко. Сошла с трапа, села в автобус, и они правда все от меня отсели, эти все мусульманские дяди строгие. Ушли в другой конец салона.

– А бывает такое, что вы целенаправленно садитесь с мыслью: «Так, сейчас я буду писать песню»?

– Такого не бывает. Даже когда я писала «Истинное волшебство» или «Тяжко менi» – то, что писалось заведомо для кино – мне просто озвучили, о чем это кино, и я ходила, ходила-бродила, будто ничего не делала, а потом раз – и чувствую: пишется песня. «Тяжко менi» я тоже писала в аэропорту, кстати. Просто взяла телефон, начала напевать на диктофон вокальную мелодию. У меня есть запись, где слышно: «Самолет такой-то. Просьба пройти на посадку», и дальше: «Тяжко менi, тяжко менi…»
Истинное волшебство Екатерины Гопенко
– Песня «Истинное волшебство» была написана вами даже не для кино, а для детского мультфильма. Получается, ваши песни подходят и для детских мультфильмов, и для того, чтобы, скажем так, лечить сердца взрослых?

– В целом, да. Я, на самом деле, не делаю большой разницы между детьми и взрослыми. В каком возрасте кончается ребенок и начинается взрослый человек? Я видела детей более сознательных, чем сорокалетние мужики. Ну, правда же. Нет никакой разницы: дети в восемь знают уже все, что положено знать на этой бренной земле. Это не является тайной. А наша музыка, в общем-то, не делает никаких реверансов ни в пользу возраста, ни в пользу социального статуса, ни в пользу вероисповедания. Я считаю, что это просто честно по отношению к детям и по отношению к взрослым.

– То есть, вы не можете описать какой-то средний портрет вашего слушателя?

– Портрет нашего слушателя никак не связан с чем-то внешним: возрастом, цветом глаз, волос, образованием.

– Да, я понимаю: дело, скорее, в душевной организации.

– Да. Это человек, который ищет что-то, находящееся за рамками обычного мира. Я люблю говорить, что это музыка эскапизма, что это, знаете, как Нарния. Ты открываешь шкаф, и из мира, в котором идет Вторая мировая война, попадаешь в волшебный мир с фавнами, единорогами и волшебством. Вот и наша музыка в итоге стала такой дверью, которую ты можешь открыть и на какое-то время – на момент концерта, на тот момент, когда ты слушаешь альбом – просто выйти ненадолго в другую реальность.

– Вы говорите, что ваша музыка – эскапизм, побег в другой мир. И в то же время говорите и о том, что это музыка о хрупкости и смертности красоты нашей, настоящей жизни. В этом нет какого-то противоречия?

– Это не побег. Это отпуск в волшебном мире. Для того, чтобы осознать, что происходит вокруг тебя, надо иногда отдалиться, выйти из ситуации и посмотреть на нее со стороны. И вот таким образом, слушая нашу музыку и выходя из ситуации, ты смотришь на какие-то вещи по-другому. И то, о чем я говорю каждый концерт и очень много говорю об этом в интервью – о том, что все смертно, все хрупко, все прекрасно и все заканчивается – мне это знание далось большой болью, большими потерями моих близких, родных людей и какими-то ужасными событиями в моей жизни, о которых и говорить не стоит. И мне так хочется это знание, это понимание нести людям, что я не устаю вот уже много лет каждый концерт об этом говорить. Я это повторяю по 15 раз в месяц. Потому что это важно. Я хочу, чтобы с теми, с кем этого еще не случилось, этого никогда не случилось. Нужно любить тех, кто рядом с тобой сейчас. Не завтра, не потом. Нужно говорить «спасибо» каждый раз, нужно делать хорошее и доброе, нужно говорить о своих чувствах. Все это должно происходить вот так, иначе будет слишком поздно.
Истинное волшебство Екатерины Гопенко

– Это прекрасное дело. Но вам не кажется, что каждому надо прийти к этому самому, потому что на чужих ошибках научиться невозможно?

– Каждый пройдет все равно. Но совсем другое дело, когда ты думаешь, что проходишь через это один, и никто не может тебя ни поддержать, ни помочь - что тебя даже никто понять не может. Это не так. Есть люди, которые с этим сталкивались, те, кто может тебя поддержать. Это же не о том, чтобы люди не совершали ошибок – ошибки все равно будут сделаны. Это о том, что в этих ошибках ты не одинок, что эти ошибки не делают тебя плохим человеком, о том, что эти ошибки не ставят крест на твоей жизни. О том, что даже какие-то непоправимые вещи – это не конец света. О том, что пока у тебя есть ты сам, светлый ум и желание быть лучше, ты всегда можешь и сам стать лучше, и сделать лучше мир вокруг себя. И, в конце концов, это же основа практически любого религиозного учения – что каждый грех может быть прощен, что каждая ошибка, даже если она не может быть исправлена, может быть искуплена. Ты можешь каким-то другим хорошим делом все вернуть.

– Даже одно из ваших интервью называется «Зло можно победить только любовью». Вы правда думаете, что это и есть выход – что любовь спасет мир и все в этом роде?

– Да. Но я называю любовью не влечение между мужчиной и женщиной, я говорю о любви в широком понимании. Любовь – это понимать себя. Сейчас я зайду с другой стороны. Когда мне плохо, я иду к морю. Я смотрю на море и понимаю, что только понимание моря может привести нас к пониманию жизни, Бога, себя самих и вообще всего-всего-всего, о чем ты только хочешь спросить. Спросить об этом и получить правильный ответ можно только у моря. Потому что капля, существующая отдельно – это капля. Капля, попадающая в море, становится морем. Как и мы все: мы неотделимы друг от друга, мы все – одно и то же, мы все состоим на 70 процентов из одной и той же воды! Которая и в облаке, и в море, и в нас, и в бутылке – она везде всегда одинаковая. Мы все – одна и та же вода, мы все – один и тот же свет, мы все – одна и та же энергия. Я забыла: о чем был вопрос?

– Многие говорят еще о том, что добро должно быть с кулаками. И воспринимают любовь как…

– Как слабость.

– Да. Скорее, вопрос об этом: должно добро быть с кулаками, или оно должно подставлять вторую щеку?

– Добро должно видеть больше, чем зло – в этом вся суть. Воспитывать можно только личным примером. Как Иисус, омывающий ноги своим ученикам, чтобы научить их смирению. Как только добро становится с кулаками, оно тут же становится просто другой разновидностью зла. Добро – это шахматы. Это просчитывание на 15 ходов вперед. Добро – это попытка всех обезопасить, сделать хорошо, найти ход, который будет правильным для всех вокруг. С фразой «не можешь стать умным – стань добрым» я в корне не согласна. По-настоящему добрый человек – не «добренький», это слово вызывает у меня отвращение, а по-настоящему добрый - должен быть очень умным. Он должен понимать не только действия людей, но и их причины. Он должен смотреть не на камень, который бросил человек, а на человека, который бросил камень. Кому это выгодно, почему это происходит, как это можно остановить? Как можно остановить это, не навредив никому – и даже тому, кто бросает камень? Вот таким должно быть добро в моем понимании, вот такой должна быть любовь. Любовь должна все понимать, обо всем думать, все знать и все делать так, чтобы сделать лучше. Понимаю, что это чистый идеализм. Но в моем воображаемом мире любовь – это симбиоз мудрости, решительности и милосердия.

Фотограф: Марина Барулина

Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!

А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!

 

Добавить комментарий

Для того, чтобы мы могли качественно предоставить Вам услуги, мы используем cookies, которые сохраняются на Вашем компьютере. Нажимая СОГЛАСЕН, Вы подтверждаете то, что Вы проинформированы об использовании cookies на нашем сайте. Отключить cookies Вы можете в настройках своего браузера.
Согласен

О проекте

© 2011 - 2024 Портал Субкультура. Онлайн-путеводитель по современной культуре. Св-во о регистрации СМИ ЭЛ № ФС 77 - 66522. Проект предназначен для лиц старше 18 лет (18+).

E-mail: main@sub-cult.ru

Наши партнёры:

Приложение Фонбет на Андроид

Erid: F7NfYUJCUneP4zf5sN8X

Яндекс.Метрика