Сегодня в мире много разной музыки. И даже много хорошей. Солидный меломан скажет, что лучшая музыка, конечно, уже давно записана, а Моцарт это или The Beatles – лишь дело вкуса. Настоящий же меломан находит лучшую музыку каждый день.
Включив первый трек нового проекта VARRAVA, хочется отбросить профессиональную объективность, забыть про предпочтения читателей и мировые тренды и, забегая на три месяца вперед, назвать услышанное лучшим, что случилось в мире музыки в 2019 году. Потому что на свет появился стонер земли русской.
Ты спрашиваешь, что такое стонер – я стонер.
Ты спрашиваешь, что такое фолк – я фолк.
Ты скажешь: «Сейчас все варят и смешивают».
Я отвечу: «Так и есть, но мой продукт лучший, и ты знаешь, как меня зовут».
© пост из группы VARRAVA ВКонтакте
VARRAVA – трип-фолк-рок проект из города Орла. Основатели – два состоявшихся музыканта: Владимир Вараскин, известный по группе «Туризм», и Алексей Ракитин из группы BANEV!. В сентябре дуэт выпустил первый EP «Гори ясно» – пять мощных треков, объятых первородным пламенем. Это русские народные тексты, осмысленные современным человеком. И современным музыкантом.
Несмотря на оригинальность проекта, идея интерпретации «народного», безусловно, не нова. «Иван Купала», скажет знаток, накладывали биты на фольклор до того, как это стало мейнстримом, а сегодня полные клубы успешно собирает тот же Нейромонах Феофан. Главное отличие VARRAVA от существующих проектов в том, что группа намерена не подражать традициям, а развивать их. Так, музыканты принципиально отказались от этнических инструментов, взяв из прошлого лишь тексты и эмоции. А вот музыка и даже смыслы, по их мнению, должны быть свежими.
Единственные аутентичные инструменты в арсенале человека, без которых невозможно обойтись, – это голос и тело. Владимир Вараскин.
Читайте также
…мы хотели сделать так, чтобы корневые темы настолько плотно переплетались бы с современным звуком и содержанием, что из песен сквозило бы будущее. Алексей Ракитин.
Благодаря такому подходу композиции VARRAVA не просто «заходят», они атакуют напрямую – подсознание и всевозможные центры эстетических удовольствий. Потому что, с одной стороны, используют бессознательную привязанность к исконно русскому, а с другой, утоляют жажду нового. Накатывает, к слову, не сразу, а постепенно. Во время проигрыша понимаешь, а музыка-то ничего. Затем удивленно-восторженно воспринимаешь главную вокальную партию. Почему удивленно? Скорее всего, потому что есть привычка, что фолк – это про женский голос. Закрепляют впечатления «современные вставки», не только помогающие разобраться в изначальном сюжете песни, но и дополняющие его. Интересно, что для дебютного EP отобрались не самые безмятежные русские песни. Хотя когда у нас на Руси было безмятежно?
Под впечатлением от релиза мы узнали у основателей VARRAVA Владимира и Алексея, как они пришли к созданию своего экспериментального проекта, приходится ли им бороться со старинными текстами и чем провинились гусли и ложки.
К проекту VARRAVA вы подошли со знанием дела. Речь не столько о музыкальном опыте, сколько о познаниях в фольклоре. Расскажите о культурном бэкграунде?
Алексей: Это, скорее, вопрос к Владимиру, у которого есть реальный фолк-бэкграунд. Я же отвечаю в проекте за звуковую концепцию и, скажем так, «современные» вставки, хотя все это, конечно, достаточно условно. Мой личный культурный бэкграунд вписывается в парадигму обычного человека среднего культурного уровня. Люблю литературу, музыку, кино. Всё как у людей!
Владимир: Так случилось, что с традиционной музыкальной культурой я встретился ещё в детстве. В школе я занимался в экспериментальном фольклорном ансамбле, позже поступил в белгородский колледж искусств на отделение народного хорового пения, а потом некоторое время учился в орловском институте культуры. Так что в этом котле я варился всю свою беспокойную юность. Как сказала одна из моих преподавателей: «Есть в тебе, Володя, что-то корневое». Важно ещё то, что я никогда не любил всё то, что можно охарактеризовать выражением «русское на экспорт» – все эти ложки, матрёшки, косоворотки и танцующие медведи с балалайками. Не жалую и тех, кто считает, что можно нарядиться в лапти и нести всякую ерунду, «характерно окая», продавая это как эквивалент традиции.
При создании группы вы учитывали опыт уже существующих этно/фолк/народных коллективов? Есть ли проекты в этой сфере, которые нравятся лично вам?
Алексей: Лично я как раз хотел избежать всего того, чем грешат современные этно-фолк-проекты. С этой точки зрения – да, их опыт учитывался. Во-первых, никакой героики и былинности. Во-вторых, никаких народных инструментов. В-третьих, мы постарались уйти от простой адаптации фольклора к современному звуку по типу – электронная минусовочка и сверху тупо фолк вокал. Наша задача была сложнее, мы хотели сделать так, чтобы корневые темы настолько плотно переплетались бы с современным звуком и содержанием, что из песен сквозило бы будущее. И да, к этно-фолк музыке в современном ее изводе я более или менее равнодушен. Dead Can Dance раньше очень любил да, наверно, и всё.
Владимир: Очень давно на меня произвёл впечатление проект Бориса Базурова. Это был период моего увлечения авангардной электронной музыкой 80-90х.
Что касается названия, кого имели в виду? Варраву из Евангелия или «Мальтийского еврея»?
Алексей: Все немного тоньше. Безусловно, в названии есть аллюзия на библейского персонажа, но его в классической транскрипции все-таки звали Варавва, с двумя «В». То есть мы прошли по краешку этой темы, по касательной. Персонаж – да, неоднозначный, ну так и музыка у нас тоже не проповедь. Нас привлекают пограничные характеры, неоднозначные интерпретации, чёрные души и страшные события. Но в первую очередь не внешние, событийные проявления, а причины.
Владимир: Могу добавить только то, что VARRAVA – это удачная анаграмма из наших имён и фамилий и хорошее название для проекта.
Алексей: ВАРаксин и РАкитин, Владимир и Алексей.
По какому принципу отбирались песни для EP «Гори ясно»? Связаны ли они концептуально?
Алексей: Так получилось, что первые пять треков объединяет тема пожара, огня, мести, корней насилия и смерти. Мы не подгоняли темы под концепцию, так вышло стихийно, само собой.
Владимир: Нам было важно найти новый смысл или, точнее сказать, отыскать смысл глубинный. Все эти песни, если представить их частью огромной инфосферы, вплетены в неё не как архаизмы, а получили новую архитектуру и теперь они прекрасно интегрируются в современную парадигму действительности.
Народные тексты легко поддаются современной интерпретации или приходится побороться?
Владимир: Любой народный текст, не обработанный топором МинКульта, – это универсальный код. Основа, на которую при желании можно надстроить бесчисленное множество смыслов. Главное делать это бережно, не скатываться в пошлость и морализаторство.
Алексей: Мне кажется, что Владимир со своей частью задачи справляется гораздо легче, чем я. Есть у него такая легкость интерпретации. Он может очень быстро и легко (по крайней мере, мне так кажется, и я этой его способности честно завидую!) перелопатить и предложить кучу вариантов. И среди них обязательно будет тот, самый нужный, идеально подходящий. Более того, в наших треках есть не только исконные народные куски, но и стилизация. В общем, мы используем весь набор «запрещенных приемов». Мне же приходится не то что побороться, а прямо-таки сразиться с материалом, чтобы все это встало на свои места и зазвучало.
Возникает ли какое-то особое чувство при исполнении многовековых песен? Какая-нибудь «древнерусская тоска» или – поешь, закрываешь глаза, а вокруг одни березы, что-нибудь в таком духе?
Владимир: Давайте посмотрим на пение как на физическое явление. По сути, это волновое явление, порождающее вибрацию. Чем древнее песня, тем выше её способность действовать на тело человека, это ключ к переустройству личной вселенной. Как мантра, если вам привычнее такое сравнение. Так что если практиковать пение, то, возможно, закрыв глаза, вы обнаружите себя не в берёзовом лесу, а посреди звёзд или станете свидетелем зарождения новой вселенной.
Алексей: Изначально мы рисовали себе нашу музыку примерно как саундтрек к Сорокинским «Дню опричника» и «Теллурии», так что у меня никаких берез и древнерусской тоски. Что точно могу сказать – страшная бездна посматривает на нас из безжизненных глаз Парани. Но я повторю еще раз, что эта бездна не прошлое (там как раз все известно и знакомо, пройдено), а будущее, топкая и вязкая неизвестность.
Вы нарочно отказались от «аутентичных» инструментов, то есть никаких гуслей и ложек – ни за что и никогда?
Алексей: На данный момент, пока я отвечаю за звук, ни за что!
Владимир: Единственные аутентичные инструменты в арсенале человека, без которых невозможно обойтись, – это голос и тело. Все остальные инструменты должны соответствовать эпохе или быть новаторскими. Иначе это «лубок» в плохом смысле этого слова.
В какой-то момент вы находились в поисках новых музыкантов. Новый релиз будет записан в расширенном составе?
Алексей: Нет, новый релиз мы продолжим делать вдвоём, нам для записи пока не нужны другие музыканты, справляемся сами.
Владимир: Что касается создания музыки, да, тут мы справляемся вдвоём. Но мы хотим перенести наш концепт на сцену, облечь его в форму шоу. И у нас есть полное представление о том, что это будет. Вот тут нам без помощи обойтись будет непросто. А вообще мы открыты всему новому, в том числе и сотрудничеству в создании музыки. Всё дело в приоритетах. Мы стараемся не отходить от намеченного плана.
Важно ли помнить о корнях своего народа? Почему?
Владимир: Важно всё помнить. Всё, что происходит, имеет бесконечное количество смыслов и подтекстов. Память помогает обрести истину.
Дождь вызвать можете?
Владимир: Легко... Каждый вечер делаю это в дУше!
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
