Группа «Плейлист Венкова», несмотря на свою молодость, уже успела навести шорох среди поклонников интеллектуального искусства. Первый альбом изобиловал красивыми необычными слоганами в духе Гребенщикова. Группа находилась еще в поиске собственного саунда и до конца не сформировалась в плане подачи материала, но индивидуальность уже просматривалась в молодом проекте. Подход к следующему альбому, который получил название «Русская депрессия», был кардинально изменен. Музыканты развернулись в сторону минимализма, не впали в него, но развернулись. Альбом получился гармоничным, легким в восприятии. При этом группа не утратила самобытности, не стала проще. В процессе интервью автор текстов и музыки Никита Венков рассказал о «русской депрессии», её влиянии на творчество, свободе и многом другом.
– Ваш альбом называется «Русская депрессия». Что в вашем понимании русская депрессия XXI века, и чем она отличается от депрессии других времен, если отличается?
– Русская депрессия XXI века в сущности – та же самая, что была в прошлом, позапрошлом и дохристианском веках. Это некий род энергии, который выражал себя через культуру по-разному в разные эпохи. Сегодня она выражает себя через мрачную эстетику пост-панка. Собственно, наш новый альбом и выдержан в пост-панковом стиле, или, по крайней мере, близком к нему. И, поскольку пост-панк, благодаря своему звучанию, отлично выражает состояние русской депрессии, мы решили так назвать альбом.
– А в чем, по-вашему, заключается депрессивное звучание пост-панка?
– Депрессивность пост-панка обусловлена добавлением в музыку большого количества реверберации, причем как на голос, так и на гитары и ударные. Реверберация имитирует пространство, а пространство в голове слушателя – это некая отдаленность во времени, то есть ностальгия, пассеизм, и одиночество в переживании своих чувств в этом гигантском пространстве. Как сказал классик: «Глас вопиющего в пустыне». Кроме того, гитарные темы в пост-панке со своим ровным, квадратным размером, реверберацией и мелодизмом выглядят как рассказ какой-то истории, какого-то монолога, какой-то реплики. Что тоже так или иначе отсылает к прошлому, а это значит снова погрузиться в меланхолию и хандру. Пожалуй, из этих факторов складывается депрессивный колорит пост-панка. Однако я не хочу мазать весь пост-панк одной краской. Стоит вспомнить, хотя бы, энергичные песни The Cure или Talking Heads. Даже у Joy Division есть мажорные песни. Я скорее хочу подчеркнуть специфику российского пост-панка, который сейчас возрождается. Послушайте пару «каспаряновских» партий в «Кино» или песни «Буерака», и вы все сразу поймете.
– Русская депрессия отличается от мировой?
Читайте также
– Что касается специфики русской депрессии, то она, в отличие от «западной» (как ни смешно вообще сравнивать такие вещи) вызвана более глубокими, если угодно, философскими причинами. Вспомним Базарова, Раскольникова, или персонажей шукшинской прозы: все они были одержимы поисками ответов на волнующие их сложные, глобальные, философские вопросы. Ну и конечно, для русского человека, как говорил Дмитрий Быков, один из главных вопросов звучит так: «Почему я, такой хороший, так плохо живу?». На западе депрессия у людей вызвана мелкими личными проблемами, и лечится она не ответами на вопросы, а антидепрессантами. В этом коренное отличие.
– Может ли депрессия быть катализатором творчества?
– Депрессия вряд ли может быть прямым катализатором творчества. Как известно, существует три формы эмоционального переживания: импрессия (впечатление, обращенное вовнутрь), экспрессия (наоборот – выражение наружу) и депрессия – подавленность, некая апатия. Трудно создавать искусство, будучи эмоционально сгоревшим или инертным. Тем не менее, как ни парадоксально, депрессия является силой стилеобразующей и формирующей творческое мышление. Русские люди, склонные к хандре, создали русские народные песни, преимущественно минорные. Чернокожие, у которых солнце в сжиженном виде течет по жилам, например, напротив – придумали такие живые, энергичные и экспрессивные стили как джаз, фанк и хип-хоп. На мой взгляд, выбраться из этой меланхоличной колеи отечественной легковушке русской музыки вряд ли когда-нибудь удастся. Хотя, кто знает.
– А Джим Керри, например, который всю жизнь страдает депрессией? Не могла быть его депрессия катализатором творчества? Стивен Фрай, Линкольн, Черчиль, Ницше , он же спятил в итоге, в конце концов?
– Джим Керри – в первую очередь, комедийный актёр, хотя все мы прекрасно помним его блестяще сыгранную трагедийную роль в «Вечном сиянии чистого разума». Всем хорошо известно, что многие юмористы, сатирики и комедийные актеры, чье творчество вызывает у нас смех, в реальной жизни были достаточно угрюмыми и очень глубокими людьми. Вспомним, хотя бы, великую «троицу»: Никулина, Вицина и Моргунова или других советских комедийных актеров. Многие из них прошли войну и играли трагедийные роли. Аркадий Райкин (а я знаю человека, который лично с ним сталкивался в гримерке) был тоже очень жестким и сложным человеком. И таких примеров можно вспомнить много. Юмор, скорее, является переработкой глубоко жизненного опыта и наблюдательности, чем «продуктом» веселого характера.
Если говорить о Черчилле – то это был человек железной воли, если он был такого уровня политиком, страдающим депрессией. Политик – это человек в принципе хладнокровный, подобный машине. Только такие люди и меняют политическую историю. Представьте, если бы после окружения под Дюнкерком Черчилль впал бы в депрессию и отошел бы от дел? Неизвестно, как бы дальше пошла война, и была бы вообще осуществлена высадка в Нормандию в 1944, изменившая ход войны. Не знаю, какой силы человеком надо быть, чтобы систематически страдая депрессией, вести политику целой страны.
Ну а Фридрих наш, Ницше, просто понял, как устроен этот мир. Он понял, что мир утратил сердцевину (Бог умер) и вообще мы живем в символическом мире, абсолютно противоположном Телу. Поплыли все ориентиры и точки координат. В таком мире трудно не сойти с ума, что и произошло с ним в Турине в 1889 году.
– Это не первый релиз группы, вы экспериментировали в поиске. Ваш пост-панк – это дань моде или найденный саунд? Будет ли группа и дальше играть в подобном формате?
– К этому стилю мы пришли случайно. Просто в какой-то момент мы решили перейти на ноут и гитарный процессор, когда поняли, что классический рок-состав нам совсем не подходит. Мы начали искать новые подходы к аранжировкам, и совершенно случайно пришли к пост-панку. Интересно, что он соответствует нашему музыкальному мышлению, и многие инструменталки и аранжировки получаются достаточно легко. Поэтому, возможно, мы еще будем претерпевать незначительные стилистические изменения, но в целом, мы думаем остаться в этом стилистическом поле.
– У тебя высшее образование искусствоведа, если не ошибаюсь. Это помогает или мешает?
– Я получил образование историка искусства, и я думаю, что оно помогает самому заниматься созданием художественных произведений в любом виде искусства. История искусства показывает, как можно находить выходы внутренней энергии во внешних художественных формах. В данном случае образование еще и помогает лавировать между уже созданным, банальностью, простотой и сложностью, что очень сложно, но очень необходимо, особенно в наше время.
– Второй релиз, насколько известно, не был по достоинству оценен из-за сложности восприятия тексов. Или дело не в этом?
– Наш второй альбом «Фидбэк» был принят достаточно холодно. Думаю, связано это с тем, что эта пластинка была создана в поле эстетического эксперимента, понимание которого требует от слушателя слишком сложной работы по вниканию в излишне сложные тексты и аранжировки. В «Русской Депрессии» мы облекли наше художественное высказывание в более простую и мелодичную форму, что оказалось достаточно сложной задачей. Однако музыкальный результат, на мой взгляд, получился более выразительным.
– Твой идеальный эстетический ряд.
– Мой идеальный эстетический ряд: Neo-Soul, Пелевин, Бродский, «Аквариум» и художник Марк Ротко. Хотя на таком уровне вряд ли возможна какая-либо иерархия.
– Чего ты хочешь от жизни?
– От жизни я хочу свободы. От себя – в первую очередь.
– Ты затронул очень непростую тему относительно свободы. Что такое свобода?
– Я буду банален и скажу, что свобода – это осознанная необходимость. Добавлю лишь, что это то состояние, когда все мои намерения и их реализация исходят из меня и только из меня.
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
