Московский музыкант Константин Морев дебютирует с сольной пластинкой «Десяток добрых стрел». Эта работа приоткроет сокровенную дверь во внутренний мир исполнителя и поведает о том, какими ему видятся любовь и отношения, о творческом пути, поиске себя и своего дома — в общем, о жизни и о том, что волнует каждого человека, и не только творческого.
С 2013 года Константин выступал с группой «Гужевая повозка», но в 2020-м начал сольную историю, и «Десяток добрых стрел» — первая работа исполнителя, созданная без компромиссов, а именно так, как она родилась и звучала в голове автора.
«В какой-то момент у меня появилась такая мысль: каждую песню нужно записывать так, как она звучит в голове. То есть не так, что „у нас в группе есть бас, гитара и флейта, значит, на альбоме они и будут звучать“, а так: „в этой песне я слышу виолончель — значит, нужно её записать“».
Именно поэтому пластинка получилась насыщенной и многогранной. На ум приходит сравнение с каким-нибудь артефактом, найденным при раскопках. Но не в плане древности. Хотя альбом имеет отчётливый ретро-флер, ведь он записан в духе русского рока в период его расцвета, а композиции легко представить звучащими по условному «Нашему радио» по дороге на дачу... И не случайно, ведь на запись имело влияние творчество таких групп, как «Аквариум», «Сплин» и «Мумий Тролль». Воспринимается тепло и ностальгично. Получается, что «Десяток добрых стрел» — артефакт нашего времени, который когда-нибудь найдут потомки из будущего. И по этой пластинке им будет что изучить! На альбоме есть акустические произведения, а есть и электрические. Есть минималистичные на основе гитар, а есть при участии виолончели, альта и контрабаса. Есть чистый рок, есть балладные мотивы и фолковые вкрапления, а также панк- и регги-настроения. Кроме того, перед автором не стояло задачи собрать эти песни в единый организм, каждая из них — личность и звучит так, как хочется именно ей, а не соседям по диску. Да, это создает некую разношёрстность, но, стоит признать, весьма приятную, которая в эпоху синглов и EP позволяет не потерять интерес при прослушивании. И это главное сходство с артефактом — альбом хочется изучать, переворачивать, вслушиваться в детали и с каждым новым кругом — находить всё больше смыслов.
«Концепция разве что в том, что большинство песен, и стихотворение тоже, написаны примерно в одно время, в одном периоде и отражают настроение этого периода. Даже какие-то слова внезапно для меня повторяются в разных песнях, например, „мироздание“. Что касается звука, то он разный, в этом плане альбом неоднороден. Сначала меня это раздражало, но как-то раз звукорежиссёр сказал, мол, „наоборот, хорошо, разные грани можно показать“».
Выйди альбом ещё неделю назад, мы бы говорили только о его символике в рамках личности. Но в контексте сегодняшних событий название «Десяток добрых стрел» звучит иначе. Константин признался, что заглавная композиция сочинялась в режиме потока сознания и что он и сам до конца не знает, о чём она именно. Создаётся впечатление, что музыканта посетило предзнаменование в стиле «Это уже было в Симпсонах», ведь альбом записывался в течение прошлого года. Хочется, а точнее должно быть так, чтобы в XXI веке стрелы были только добрыми и метафорическими. Хочется, а точнее должно быть так, чтобы в людях было больше чуткости и осознанности, как на этой пластинке.
Работа «Десяток добрых стрел» записывалась на трёх студиях: Stereolith, Just studio и студии Владимира Ванцова. Последний принял активное участие в работе не только как звукорежиссёр, но и басист и гитарист. Всего в записи помогали двенадцать музыкантов, среди которых Алексей Орлов («Середина», «Мельница»), Майкл Безыменский («Обними кита», «Бобры»), Мария Смолова, Мария-Луиза Бояджиева и Айлэн Ататаа.
— «Десяток добрых стрел» — ваш первый сольный альбом. Каким получился этот опыт, чем он отличался от работы с группой?
— Это интересный опыт. В сущности, даже в то время, когда у меня была группа, на запись часто приглашались сессионные музыканты. Можно сказать, что в какой-то момент идея записи с сессионными музыкантами вытеснила идею группы… Обычно, когда есть группа, есть и определённый набор инструментов, которые используются на записи. Хорошо, если это даёт уникальный узнаваемый звук, но не всегда это бывает так. В какой-то момент у меня появилась такая мысль: каждую песню нужно записывать так, как она звучит в голове. То есть не так, что «у нас в группе есть бас, гитара и флейта, значит, на альбоме они и будут звучать», а так: «в этой песне я слышу виолончель — значит, нужно её записать». Конечно, это требует большего времени, большей организационной работы и в конечном счёте бо́льших вложений. Впрочем, не всегда: на альбоме есть песни, записанные в акустике, с гитарой и альтом или просто с двумя гитарами. В любом случае основная идея — записывать так, как звучит в голове.
— Для записи этого релиза вы привлекли музыкантов из разных стран, использовали акустические и электронные инструменты, мужской и женский вокал, записали песни и стихотворение. Насыщенный список. Что-то вроде компенсации за сольную работу?
— Можно и так сказать. В целом, список песен, которые должны войти в альбом, сложился уже накануне пандемии. К началу записи у меня было довольно чёткое представление о том, как всё должно звучать. То есть я иногда просто ходил по городу, напевал про себя какие-то из этих песен и понимал, что вот в этом месте должен звучать альт, а вот тут — нечто электронное. Структура формировалась в голове, и во время записи оставалось лишь зафиксировать её.
Стихотворение появилось в альбоме уже ближе к концу записи. Я редко пишу стихи и ещё реже их обнародую. Сначала на месте «Строгинского синдрома» предполагалась одна песня, потом другая, но обе я отмел по разным причинам (хотя они тоже записаны, и те, кто подписан на мою рассылку, получили их по почте как бонус).
Про женский вокал: я раньше как-то недооценивал бэк-вокал в целом, на предыдущих записях его почти нет, тем более женского. Здесь же получилось, что поучаствовали три девушки: с одной, Марией Смоловой, мы вместе пели «Десяток добрых стрел» ещё на концертах в 2019-м, и в итоге она спела на альбоме. Она, кстати, тоже пишет песни, хотя в основном на чужие стихи. Мария-Луиза, спевшая в «Поэтах» — из Болгарии, сейчас студентка Гнесинки, а в своё время учила русский язык в институте, где я работаю, там я и познакомился с ней. Айлэн из Аргентины уже участвовала в одном моём проекте под названием EP BonaVentura, записав у себя дома вокал для песни Ariunzayaa. Мне нравится привлекать к работе людей разных культур, людей, говорящих на разных языках. Это то, чем я вообще интересуюсь — языки и культуры.
— Вы работали над альбомом больше года, но дали торжественную клятву больше так не делать. Хотя некоторые коллективы могут писать пластинки годами. Почему вы хотите ускорить процесс? Что его тормозило до этого? И как будете катализировать?
— Я заметил, что в какой-то момент запись альбомов стала занимать много времени. Например, пластинку «Открывать здесь», которая появилась в 2018-м, мы записывали почти два года (ещё с группой). Следующий альбом — чуть меньше, но тоже долго. Это, с одной стороны, позволяет реализовать замыслы, но в то же время выматывает. Уже пишутся новые песни, они играют в голове и хотят прозвучать, а ты ещё старые не записал…
О том, что тормозило процесс: в случае с этим альбомом, наверное, три вещи. Во-первых, необходимость последовательно собрать всех музыкантов в такое время, когда могут и они, и звукорежиссёр, и я сам. Во-вторых, пандемия. В-третьих, то, что кроме музыкальных дел есть — к счастью или к сожалению — и другие. А как катализировать — пока не придумал. Наверное, менять отношение к музыкальным делам в сторону лёгкости. Вообще, бывает так, что песня, записанная за два часа, вызывает больше реакции, чем что-то, над чем ты работаешь долго. Поэтому мне хочется более легко относиться к тому, что я делаю — так, как это было в 20 лет, когда я не думал о том, нужно ли это кому-то, а просто делал, как Бог на душу положит. Конечно, я не говорю, что нужно всё записывать на коленке и кое-как. Но и без излишнего перфекционизма!
— Вложили ли вы в эту работу какой-то концепт или же она больше — сборник накопившихся ощущений и мыслей?
— Скорее второе. Концепция разве что в том, что большинство песен, и стихотворение тоже, написаны примерно в одно время, в одном периоде и отражают настроение этого периода. Даже какие-то слова внезапно для меня повторяются в разных песнях, например, «мироздание». Что касается звука, то он разный, в этом плане альбом неоднороден. Сначала меня это раздражало, но как-то раз звукорежиссёр сказал, мол, «наоборот, хорошо, разные грани можно показать». Тоже верно.
— Разве стрелы могут быть добрыми? В условиях современной психологии даже концепция с Купидоном кажется варварской: по идее, любовь не должна быть травмой. Как и что-либо в это мире.
— Да, наверное, не должна, хотя, с другой стороны, любовь не может быть идиллической и ванильной. Что же касается «добрых стрел», то могу сказать, что эта песня, которая и дала название альбому, сочинялась в режиме потока сознания. То есть я придумал риф, стал его наигрывать и что-то напевать, пошёл какой-то поток фраз, и я решил его записать на диктофон. Почти через год (!) я нашёл эту запись и подумал, что некоторые, вроде бы ничего не значащие фразы, воспринимаются мной самим как осмысленные. Как бы постфактум. То есть как будто ты слушаешь какую-то чужую песню со стороны и думаешь: «Ага, вот это, наверное, о том, а вот это может обозначать то-то». Так что могут ли стрелы быть добрыми и вообще откуда взялась эта фраза — для меня самого загадка. Но я решил довести до ума песню, в итоге в ней звучит альт, виолончель, контрабас, два голоса, гитара и кахон, и мне нравится, как всё это сочетается с медитативным текстом.
— В пресс-релизе среди тем альбома указан «поиск дома». Это что-то вроде поиска своего места в жизни или нечто другое?
— Самое разное. У кого-то из философов была фраза, что «язык — дом бытия». Так что, может, поиск дома — это поиск возможности выразить что-то, что хочется выразить, дать слову прозвучать. Но это, конечно, далеко не единственное объяснение. В альбоме много куда более конкретных точек, в том числе и географических. Как минимум три. И это тоже про дом.
— Есть ощущение, что тексты и смысловая составляющая песен для вас важнее музыкальной. По крайней мере, они выходят на первый план. Это так?
— Когда-то это было так, пожалуй. Сейчас едва ли. Мне по-прежнему нравится сочетать слова и мне ещё больше нравится, когда получается нечто неожиданное для самого себя. Когда я записываю наброски текстов на диктофон, то в конце записи обычно идёт такой смешок или восклицание, моё удивление по поводу того, что пришло в голову. С другой стороны, часто слова — это некий ассоциативный ряд, а не чёткое высказывание. Тем более что часть текстов альбома пришла в голову буквально во сне. Для меня самого нет такого, что слова на первом плане. Наоборот, я часто что-то наигрываю без слов на гитаре или электропиано. Просто эти вещи не доходят до записи.
— К выпуску релиза вы подготовили ролик к песне «Коучи». Какая концепция у клипа и как вам пришла эта идея?
— Идея была в том, чтобы предложить людям, которым нравится то, что я делаю, немного поучаствовать в песне, сделать что-то совместное. Когда-то давно один мой друг слушал канадскую исполнительницу Софи Мадлен. Это инди-исполнительница, одна из первых, кто стал много использовать укулеле. Тогда только начинался YouTube, и она выкладывала там свои видео. И однажды этот мой друг показал мне видео, которое Софи Мадлен сделала с участием фанов, я уже не помню, что точно там было: то ли каждый пел какие-то строчки, то ли что-то ещё. Но мне запомнился такой формат. Сейчас в целом среди независимых музыкантов (то есть тех, у кого нет контрактов с лейблами) популярна идея привлечения фанов к творчеству, идея вовлечения, идея создания сообщества. Мне кажется, это и правда хорошо. Ты видишь людей, которые слушают тебя, лучше узнаёшь их, а они поддерживают тебя своим участием в проектах, и такая поддержка, скажем прямо, сильно вдохновляет заниматься музыкой дальше.
— Многие рок-музыканты рано или поздно приходят к тому, чтобы записать свои лучшие песни вместе с симфоническим оркестром. Нет ли у вас таких планов?
— Насчёт оркестра, конечно, нет. Вроде бы Сергей Курёхин когда-то обмолвился: «Новая романтика — это, прежде всего, большие деньги». Так вот оркестр, думаю, ещё в большей степени. Но вот какие-то отдельные симфонические, академические инструменты привлекать мне нравится, я это делаю в меру возможности, и как раз последняя песня на альбоме «Десяток добрых стрел» именно такая. Конечно, хотелось бы сделать несколько песен в таком звучании, идея есть. Когда реализуется, в каком масштабе — будет видно.
— Какая ваша главная музыкальная амбиция?
— Просыпаться, читать отклики людей и понимать, что кому-то мои песни помогли и дали что-то важное. И ещё записать пару хитов, которые позволят получать доход и спокойно заниматься музыкальными делами.
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
