Соня Менаховская – молодая исполнительница из группы «Конъюнктура», у которой на данный момент три альбома, последний из которых: «Печальные тропики». О творчестве, влиянии СМИ на музыкальную индустрию, инди-жанрах и причем здесь Ургант, подробнее в интервью для нашего Портала.
– Привет, Соня! Когда случился тот самый момент, определивший тот, чем ты занимаешься сейчас?
– Привет! В шесть лет мне подарили синтезатор. Я занималась на фортепиано в музыкальной школе для домашних занятий, и там был режим, в котором можно было послушать композицию перед тем, как учиться её играть. Так я услышала «Let it be» Beatles, которую слушаю до сих пор. Тогда мне показалось это чем-то божественно чудесным, у меня было очень глубокое религиозное переживание этой музыки. В десять лет я нечаянно посмотрела «Lemonade mouth» у бабушки по телевизору, там школьники-неудачники собирали группу и становились крутыми. И в тот момент я поняла, что со мной обязательно будет так же, и на следующий день мама одолжила у своей подруги гитару. Я начала сама по YouTube учиться играть, а затем и писать первые песни.
– Был ли у тебя выбор между музыкой и чем-то другим?
– Выбор был всегда. Я все время ходила на какие-то кружки, долго училась в хужодественной школе, ходила на спортивные занятия, но это всё никогда не привлекало меня так, как музыка. Сейчас я учусь графическому дизайну и понимаю, что у меня есть неплохие способности к этому, но очень жалею, что не пошла на звукорежиссуру – это было бы полезнее для меня.
– Твои родители были не против музыки?
– Нет, не были. Они всегда меня поддерживали, давали хорошие советы. Но родители не очень понимают и любят жанры, которые слушаю я, и в которых хочу развивать то, что делаю. Но в то же время они дают мне понять, что должно быть что-то помимо музыки (тот же графический дизайн), потому что музыкальная сфера очень непостоянна в денежном плане.
– Доходило ли до того, что хотелось бросить графический дизайн, чтобы поступить на звукорежиссуру?
– Знаешь, сейчас я понимаю, что звукорежиссуре можно научиться и самой. Думаю, если пойму, что мне нужно научиться сводить лучше, чем сейчас, то найду какой-нибудь курс обязательно. Пока менять направление не собираюсь, с графическим дизайном в этом плане сложнее.
– Что привело к созданию группы «Конъюнктура»?
– Я начала писать что-то лет в 10, и к 15-ти у меня уже был набор приличных песен. Я придумывала аранжировки для других инструментов, и это было очень сложно, потому что я не имела ни малейшего понятия, как это делать. Моя подруга играла на барабанах и работала на репетиционной точке администратором, поэтому у нас было бесплатное место для репетиций, мы там практически жили. Все время репетировали и разбирали скопившийся материал и как-то на ходу развивали эту тему. Потом с ней случилось некоторое недопонимание. К тому моменту я уже играла с чуваками из группы «Стиральная машина», которые сами хотели играть со мной. Начали писать первый альбом дома у прошлого басиста, на ходу придумывали аранжировки и тексты. Мы в тот момент уже выступали.
– Какой сейчас состав у группы?
– Сейчас я пишу новый материал, старые песни мы вдряд ли будем играть. Все будет немного дргуим, поэтому сейчас две гитары, синтезатор, бас, барабаны.
– В группе ты за главную?
– Да, я придумываю все тексты, структуру, музыку, аранжировки для всех инструментов, в которые чуваки уже вносят свои творческие корректировки на репетициях. Хотя я всё и придумываю, они очень клёво всё дополняют.
– Помнишь своё первое выступление на сцене?
– Да, я целую неделю жутко волновалась, так сильно, что заболела с температурой, что со мной бывает крайне редко. Очень нервничала, но в момент, когда я вышла на чек (проверку звука перед концертом) и начала давать какие-то корректировки по звуку, вся тревога исчезла. Было здорово, мне кажетося, во многие последующие разы я была сильно разочарована собой, но в тот первый раз я была в восторге. Тогда не было такого критичного подхода, и я не замечала многих косяков, оттого и казалось, что все очень хорошо.
– Самокритика важна для исполнителя?
– Да, очень, но здоровая. Когда ты видишь свои пробелы и стараешься их заполнить, когда понимаешь, где у тебя проблемы, и начинаешь искать им решение, больше практиковаться и прочее. Мне кажется, это единственное, что помогает развитию. В моём случае это гипертрофированно, к сожалению.
– Как вы продвигали свою музыку и искали площадки для выступлений?
– Я сделала паблик и предлагала посты в разные музыкальные паблики. Так о нас узнавали новые люди. С поиском площадки сложнее. Стоит ходить на концерты местного инди, знакомиться с музыкантами и слушателями, очень вероятно, что, подружившись с кем-то, вы сможете организовать маленький фест в каком-нибудь уважаемом инди-тусовкой месте. А может вас заметят и позовут, организаторам маленьких концертов всегда нужны новые группы. Это я знаю по своему опыту с обеих сторон.
– Что ты имеешь в виду, говоря об опыте?
– У нас есть свой букинг/лейбл для маленьких (и больших, надеюсь, когда-нибудь) групп. Мы загружаем на площадки и организовываем концерты. Постоянно приходится сёрфить подписки друзей и искать новые хорошие группы, чтобы на фестах не играли одни и те же люди. Наш барабанщик, Илья Сахаров, очень давно занимается этим, а я ему немножко помогаю, чем могу. И у нас образовалась тусовка дружественных групп: мы зовём на разогревы и помогаем друг другу.
– Вы относите свою музыку к жанру инди-рока?
– Это очень условно «инди-рок», но многие считают, что да. Я не уверена, что хочу продолжать делать «инди-инди», хочется как-то углубляться в прог-рок и внедрять какие-то этнические мотивы, это сложно, но я пытаюсь. а вообще, главное понимать, что жанров не существует. Границы настолько размыты, что сложно точно сказать, где кончается одно и начинается другое. поэтому в последнее время мне вообще не хочется думать о жанрах.
– В Питере много достойных исполнителей в этом направлении?
– Да, очень. Мне так жаль, что многих из них совсем не видно, и они так недооценены в мире.
– Значит предстоит много работы в продвижении инди-музыки?
– Очень много. Надеюсь, в какой-то момент русская хорошая музыка станет популярнее и тут, и за рубежом. Очень рада, что люди и программы с большой аудиторией помогают в этом. Например, очень много моих друзей были музыкальными гостями на «Вечернем Урганте» в этом году. Очень радует, что они показывают, что в России существует не только поп. У них какой-то жутко крутой музыкальный редактор, который разбирается в инди-тусовке.
– Можешь назвать нескольких исполнителей, которые были на «Вечернем Урганте»?
– «Увула» – это из тех, с кем я близко знакома. «Спасибо», с которыми я знакома частично. Недавно там были «Молчат дома». Не могу сказать, что мне очень нравится то, что делает Паршин (музыкальный исполнитель в группе Motorama, - прим.автора), но здорово, что они там. И Bicycles for Afganistan – не фанатка, но уважаю.
– Чем лично тебя привлекло это направление в музыке?
– Сама суть, инди же от слова independent. Нравится эта независимость от коммерции, поп-течений и какого-никакого мейнстрима. Конечно, так или иначе все рок-жанры берут что-то от современной популярной музыки, но всё же переплавляют это во что-то оригинальное.
– Как относишься к современной российской поп-индустрии?
– Не очень, пока всё грустно. Хоть и есть хорошие исполнительницы и исполнители, «Манижа», например, – поп, но как круто она все делает. «Polnalyubvi» – тоже поп, по сути, и тоже хороша. В любом жанре есть те, кто создают искусство, и те, кто считают, что баса, прямой бочки и плохого текста о любви достаточно для хита. Информационное пространство забито очень плохой музыкой и популярными пустышками. Мне не нравится, когда выезжают на мемах, мелодии из двух нот и что-нибудь про вписки. Но это очень плохо, очень. Это не качественно. Пусть это существует, но тогда давайте все согласятся, что это музыка для шести секунд в ТикТоке, и мы забудем об этих хитах через неделю.
– Есть шанс, что ситуация изменится в лучшую сторону?
– Есть, конечно, когда мы перестанем хотеть в первую очередь заработать на творчестве, и когда станут обращать внимание на андеграундный поп. Для этого надо развивать индустрию и прививать вкус к хорошей музыке. Повышать планку для всех. Бойкотировать плохую музыку.
– А как прививается вкус к хорошей музыке?
– Если правда есть желание, то за месяц прослушивания нормальной, хорошей музыки, можно научиться видеть разницу между плохим и хорошим. Но это надо искать, у меня было желание. Очень многие хотят просто потанцевать под бит, а не разбираться в дискографиях, и в этом нет ничего плохого. Но почему СМИ продвигают что-то откровенно плохое… Наверное, потому что наши устаревшие СМИ тоже хотят выехать на молодежных трендах. Коммерция.
– Люди слушают плохую музыку, и она становится популярной, разве дело в СМИ?
– Вот смотри, тот же «Вечерний Ургант». Мало кто знает инди-группы, которые у них появляются в последнее время, но кто-то понимающий в музыке решил это продвигать и давать таким чувакам шанс. А кто-то, кому нравится плохая музыка, которая быстро стала популярной, решил продвигать ее. Это очень большой вопрос, как менять сознание целой страны. Это просто мой идеальный мир – мир без музыкального отстоя.
– Какой ты представляешь себя и свою группу через пять лет?
– Хорошей. Не уверена, что через пять лет это будет значить то же по содержанию, что и сейчас, но по своей сути я хочу, чтобы я и моя группа через пять лет была хорошей.
Группа «Конъюнктура» в Vk: https://vk.com/conjuncture1234
Беседовала Лиза Родина
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
