Столкновением Акрам Хана и Исраэля Гальвана на сцене БДТ в спектакле «Торобака» открылся VI Международный фестиваль искусств «Дягилев P.S.» За рассчитанным по нотам противостоянием следила наш корресподент Екатерина Нечитайло.
«Я упертый противник глобализации. Каждая страна должна стремиться к сохранению своей уникальности. Только при таком условии мировая культура может полноценно развиваться и быть разнообразной...» Ким Ки Дук
Гордая осанка, сложные ритмы, вековые традиции. Таинственная музыка, похожая на плач. Воздух наэлектризован. На арене, залитой ярким светом, сошлись двое мужчин в черном: над босыми ступнями одного звенят колокольчики, оплетающие щиколотки, ноги другого усилены ботинками с громкими каблуками. Катхак и фламенко, Индия и Испания, священная корова и великий бык, Акрам Хан и Исраэль Гальван. Под агрессивные дроби спектакля «Торобака», зазвучавшие в унисон с сердцем Петербурга, в свои законные права вступил VI Международный фестиваль искусств «Дягилев P. S.». Заповедный край, где с легкостью уживаются различные культуры, стили и национальности, открылся мощным мужским диалогом, в котором спорят плавностью рук, убеждают изгибами тел, доказывают поворотом головы, а побеждают, не произнеся ни единого предложения.
О театральном языке британского хореографа и исполнителя бенгальского происхождения Акрама Хана говорят уже много лет. Он - танцующий гуру, любимец критики, создатель новой эстетики, с любовью объединяющей прошлое и настоящее. Его сумасшедший синтез индийского классического танца катхак, существующего уже больше десяти столетий, и современной хореографии, которая постоянно меняется, с каждым годом притягивает все больше наблюдателей, последователей, почитателей. В октябре 2013-го года Москва рукоплескала спектаклю «ITMOI», посвященному Игорю Стравинскому и «Весне священной»; на последнем Дягилевском фестивале в Перми с оглушительным успехом прошла первая полнометражная работа хореографа «Kaash», созданная еще в 2002-м году; за несколько дней до Санкт-Петербурга «Торобаку» увидела столица. Испанец Исраэль Гальван, который признан одним из самых необычных мастеров фламенко, родился в 1973 году в семье танцоров, а уже в 1998-м создал собственную труппу, обретя известность благодаря новаторскому видению искусства, детальному изучению истоков направления, невероятной технике. На одной из совместных репетиции Акрам и Исраэль, фамилии которых могли бы стать очень удачной рифмой, обратили внимание на стихотворение основателя дадаизма Тристана Тцары «Тото-вака», написанное под впечатлением от языка коренных жителей Новой Зеландии. Впустили в себя, ощутили, прониклись, решили вместе порассуждать на заданную тему телами. В их спектакле «Торобака» испанский «торо» - бык и индийская «бака» - корова, являющиеся неприкосновенными животными, встретились на узкой тропинке, чтобы сохранить и приумножить знания, открыть доселе невиданные берега возможностей, выяснить свое отношение к небесному, потустороннему, ритуальному. Простота и иррациональность, будто бы случайность и произвольность, подчиненные филигранной технике блистательных профессионалов, стали путеводными звездами в долгой и трудной дороге с небес на землю.
Читайте также
Диву даешься, насколько символично и изысканно эти двое мужчин превращают почти смертельную схватку в полезный для каждого из них урок. В собственное лабораторное исследование, открытое для всех собравшихся. Дробные притопывания, состоящее из сложнейших ритмических узоров, неестественно выгнутые кисти, проворачивающие воздух, передвижения в синхроне, который выверен до миллиметра. Танцовщики резко вскидывают руки - рога, кружатся, семенят, локтями плавно очерчивают круги, похлопывают друг друга по плечам, замирают в различных композициях, выгибаются, повторяют связки партнера. Агрессия переходит в интерес и воодушевление, желание что-то доказать становится поводом для самосовершенствования, воинственность сменяется спортивным интересом. Легкий и неуловимый Хан, кажется, танцует предметы конечностями, создает композиции - картины на наших глазах, самозабвенно и сдержано интерпретирует ритм. Он - ветер, пылкий юноша, сиюсекундный узор на теле реки. Азартный и тонкий Гальван не исполняет танец страсти, а творит какое-то сакральное действо, ведет яростный спор с духом фламенко - дуэнде - испанским демоном, который превращает песню в волшебство, а танец в ритуал. При всей отлаженности, пронизанной серьезностью, их соло и дуэты не лишены юмора: Гальван на радость публике принимает картинные позы из испанского танца, Хан заваливается на спину, подняв к небу конечности, как корова, решившая отдохнуть посреди людной улицы, они оба несколько раз напряженно соединяются лбами, ожидая развязки нового раунда битвы. Но шутки здесь до поры до времени. В своих финальных исповедях танцовщики чем - то похожи на загнанных в капкан животных, чувствующих запах крови своих же сородичей.
Звуковая составляющая спектакля - еще один мостик между двумя столь разными народами. Музыкальной и эмоциональной основой фламенко является канте хондо (cante jondo — глубинное пение, исп.) - древнее андалузское пение, образец первобытных песен. Для этого класса музыки характерно сольное исполнение со свободным распевом текста и обильными мелизмами, восклицаниями, вздохами. Он тесно переплетается с древнейшими музыкальными системами Индии, с цыганами, кочевавшими по миру. Четверо музыкантов на сцене хлопают, топают, подвизгивают, что - то нечленораздельно выкрикивают, свистят, пугают, по - животному хрипя, крякают, пыхтят, выводят шелковые вокализы, выстраивают точнейшие многоголосия, поддерживают танец перкуссией, озвучивают движение, окутывают танцевальные фрагменты самостоятельными звуковыми номерами первозданной красоты. Если они поют обрывками фраз, то протяжно, узорчато, тоскливо, двигаясь голосами по нескончаемым спиралям; если играют голосами музыку, то целой продуманной симфонией; если шумят, то вдруг начинает казаться, что они озвучивают какой - то сюрреалистический фильм о джунглях, сопровождают своим ансамблем не в меру прогрессивную картину о восточных единоборствах.
«Торобака» - не дуэль, а взаимное познание, не битва, но сражение за расширение возможностей, путешествие к вековым традициям, способное научить, примирить и обогатить. В этом физическом диалоге нет и не может быть победителя, избранного, лишнего. В разговоре по душам каждый озабочен будущим своей собственной культуры. Не так уж важно понимать, но жизненно необходимо чувствовать, отзываться на импульс, быть откровенным. Возможно ли это здесь и сейчас? Хан и Гальван, почти летая по кругу, предлагают построить совершенно новый неосязаемый мир, существующий где - то между вдохом и выдохом. Мир, в котором стальной звон смертоносных кинжалов заменен на переливы колокольчиков. Мир, в котором священное животное одного народа признается всеми другими. Мир, в котором от земли до неба всего один прыжок.
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
