Дарья Шахова – талантливый мультиинструменталист из Новосибирска. Представляет неоклассическое направление, создавая музыку для фортепиано и струнных. Произведения Даши – удивительное переплетение нежности и силы, задумчивости и сюжетности, мифологичности и реальности. Это музыка без слов, которая может вызвать больше смыслов и образов, чем десяток топ-исполнителей в iTunes. Музыка для тех, кому хочется остаться наедине со своими мыслями, а не заглушить их.
Последняя работа Дарьи «Fluoresense» – еще одно дивное слияние противоположностей. В название музыкант заложила идею схожести физических явлений и человеческих чувств, отсюда и игра со словом «sense». Подобные изящные детали и символьность пронизывают и весь альбом: от композиции до количества тактов. И даже если совсем ничего не мыслишь в теории музыки, это обязательно повлияет на шестое чувство, и необъяснимая магия разольется по телу. Обязательно – потому что перед релизом альбом был продуман до последней детали и отслушан до секунды. Уровень совершенства – идеальная снежинка.
Согласно ощущениям Даши, Fluoresense — это чувство внутреннего свечения, когда сердце наполняется вдохновением, магическим небесным сиянием и мудростью скандинавских легенд. Пластинка пронизана сказочностью северной эстетики, тревожностью холодных ветров, яркими красками северного сияния, уютом натопленного дома. «Fluoresense» идеален для домашнего зимнего вечера. Чтобы за окном хлопья снега, кругом гирлянды, свечи, уют. Для уединения, погружения в себя, в мир своего воображения».
Мы узнали, откуда у Дарьи тяга к скандинавским странам, во сколько лет она написала свое первое произведение и вдохновляют ли старые рояли больше, чем синтезаторы.
– Как ваша жизнь связалась с музыкой?
Читайте также
– Я проявляла интерес к музыке еще будучи ребенком, пела какие-то импровизированные песни игрушкам, пробовала играть на пианино лет в пять. Мне повезло с музыкальными корнями, моя прабабушка Вера Лукинична работала директором музыкальной школы и музыкальным работником в детском саду, дедушка играл на саксофоне в известном в нашем городе джаз-бэнде, на пианино и гитаре тоже умел, сочинял песни, мама в юности писала музыку. Я в свою очередь обучалась музыке с семи лет и продолжаю развиваться до сих пор. Моим основным профилем всегда была скрипка, но потом пианино меня переманило на свою сторону, хоть я и продолжаю играть и на скрипке, и иногда на гитаре.
– Когда и как почувствовали силы и желание сочинять самостоятельно? Ваше первое произведение увидело свет?
– Желание сочинять у меня проснулось лет в семь, мне очень нравилось залипать за клавишами пианино, и я пыталась воплощать какие-то, как мне тогда казалось, потрясающе концептуальные идеи! Например, я прекрасно помню свое первое осознанное сочинение: левой рукой я начинала идти с самой нижней клавиши вверх, а правой - с самой высокой вниз, а потом обе руки встречались в середине и играли несколько тревожных интервалов. Конечно же, свет это произведение не увидело, но, поверьте, оно и не особо нужно миру! Лет с тринадцати я начала сочинять песни, это было что-то совсем личное и глупое, и я это осознавала, но продолжала их писать. Первые песни, которые я кому-то спела кроме бабушки, были написаны в шестнадцать. Что касается инструментальной музыки – я сочиняла ее только для себя, это было чем-то вроде моих музыкальных дневников. Даже не думала тогда, что это вообще кому-нибудь будет интересно. Но в 23 года я наконец решилась собрать всё накопленное и выпустить альбом, который люди на удивление хорошо восприняли. Так и получилось, что помимо группы у меня появился сольный инструментальный проект.
– «Fluoresense» пропитан скандинавскими мотивами – почему именно эта северная культура легла в основу альбома?
– Меня всегда манила культура севера. Скандинавские страны кажутся мне далекими, непостижимыми и сказочными. Такое мечтательное восприятие мне привили Sigur Ros и Bjork, которых я обожаю с подросткового возраста, исландские сказки, красивые фотографии водопадов, северного сияния, гейзеров и вулканов. Я считаю, что русская культура очень схожа с культурой Скандинавии, это выражается и в природном разнообразии, и в широкой душевной напевности мелодизма в песнях, и в традициях в целом. Мне хотелось изобразить Исландию такой, какой я представляю ее, рассказать историю так, будто она уже произошла. Это фрагменты ощущений и чувств, которые я когда-либо испытывала в реальной жизни и визуализировала их в символичных образах, которые мне близки и которые помогают сбежать от реальности.
– Что еще поспособствовало рождению этой работы?
– Кроме идей, эмоций и вдохновения, пожалуй, самое главное, что поспособствовало воплощению альбома – это труд, терпение, перфекционизм и, безусловно, помощь других людей. Я благодарна ребятам-струнникам, которые приняли участие в записи, друзьям, которые предоставили мне свою студию, звукорежиссерам, что свели и отмастерили все это. Я ужасно требовательная, мне вечно все не нравится. Со мной бывает тяжело работать, это правда. Так что всем этим людям пришлось не очень легко, и я тоже потратила довольно много времени и нервов. Когда альбом вышел, мне не верилось, что это всё. Казалось, что нужно еще что-то доделать, еще раз все проверить. Где-то пара недель мне потребовалась, чтобы до конца отпустить его.
– «Fluoresense» идеален для...
– ...домашнего зимнего вечера. Чтобы за окном хлопья снега, кругом гирлянды, свечи, уют. Для уединения, погружения в себя, в мир своего воображения. Но, конечно же, эту музыку можно слушать в любое время года.
– Можно ли услышать на альбоме влияние каких-либо композиторов? И каких авторов любите лично вы?
– Можно. Например, в треке Aurora слились воедино и новогоднее ощущение Чайковского, и атмосферность совместных работ Трента Резнора и Аттикуса Росса. Многие говорят, что заметили схожесть моей «Highest» с популярным Каноном Пахельбеля из-за похожей гармонии в развитии основной темы трека, но это просто совпадение. В конце концов, я считаю, что не только Пахельбелю можно использовать эту гармоническую последовательность. В «Whiteness» можно ощутить Рахманиновские настроения, я очень люблю этого композитора, и он определенно на меня повлиял, как и многие композиторы эпохи романтизма и современники, такие как Шопен, Дебюсси, Сати. Помимо классики, которую я, к слову, слушаю не так уж часто, как могло бы показаться, я люблю прогрессивный рок, ню-метал, бритпоп, пост-рок, трип-хоп, инди, соул, фанк, альтернативу. Все это очень повлияло в своей совокупности и на развитие музыкального вкуса, и на требования к себе и качеству своего материала.
– Есть ли инструментальной музыке, на ваш взгляд, место в современности?
– В современности есть место для всего, кроме насилия. Инструментальная музыка не ограничивается одной так называемой неоклассикой, или эмбиентом, или каким-нибудь еще популярным жанром. Любая музыка без слов отличается от песен только отсутствием слов. Ключевое слово здесь «музыка». Особенно сильно она нужна там, где слова не нужны – это кино, театр, личные человеческие переживания, особенные моменты.
– Вы сами придумываете партии и к клавишным, и к струнным. Не было ли идеи добавить в свою музыку другие инструменты, доверившись какому-либо еще композитору? Коллаборация, так скажем.
– Я не против ремиксов, каких-то электронных воплощений своего материала, создания чего-то принципиально нового. Коллабы – это хорошо, особенно в тандемах, где каждый умеет делать различные друг от друга вещи и друг друга дополнять.
– А о добавлении вокала не задумывались? Сами поете?
– Так как у меня есть группа, я реализую все свои вокальные и поэтические идеи там. В этот проект добавлять вокал не планирую.
– На чем больше всего нравится играть – на каких-нибудь роскошных роялях во дворцах (вспоминая выступление в Петербурге) или на своем привычном инструменте (кстати, на чем пишете свою музыку)?
– Мне кажется, залы во дворцах диктуют какое-то особенное поведение и мне, и зрителям, они слишком помпезные, поэтому я всегда стараюсь подбирать для выступлений оригинальные, необычные площадки. Но так как далеко не везде есть пианино/рояль, достаточное количество места чтобы вместить слушателей и хорошая акустика, чаще приходится играть в залах. Конечно, это потрясающие ощущения – играть на хорошо настроенном и красиво звучащем рояле, но хорошему «Красному Октябрю» я, возможно, буду рада еще больше. К тому же сама атмосфера места имеет для меня огромное значение, она всегда должна быть немного магической. Раньше у меня было живое пианино, сейчас есть только электронное, и я сочиняю всю музыку на нем. По опыту могу сказать, что живой инструмент вдохновляет куда больше.
– Ваша заветная музыкальная мечта?
– У меня их несколько. Я мечтаю приехать с концертом в Исландию, написать музыку для кино и балета, создать целый музыкальный спектакль. Ну и, конечно, чтобы люди Земли слушали хорошую музыку.
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
