Московский эмбиент-проект Killer Mogge представил свой дебютный альбом «Krizalizm».
Killer Mogge – это минималистичная музыка с минималистичной подачей. Сегодня непривычно видеть, что автор почти ничего не дает о себе знать: даже графа «Информация» в паблике Killer Mogge ВКонтакте намеренно пуста. Музыка, как считает автор, должна говорить за себя сама – не зря еще Фрэнк Заппа со свойственной ему эксцентричностью заявлял: «Говорить о музыке – все равно что танцевать об архитектуре». Впрочем, я все же попробую.
В статусе паблика, который все-таки есть, не случайно лаконично значится «quiet sound». Это не тот эмбиент, где можно услышать какофонию скрежетов, шуршаний и инфернальных шумов, как будто для вас играет оркестр из ада. Скорее, наоборот: «Krizalizm» – это как утешение и безопасный приют для уставшего путника, который вдруг решился на чуть ли не главный бунт нашего времени – он просто остановился. Сел, отложив дела, и позволил себе быть не участником, а наблюдателем.
Ненавязчивые клавишные мелодии, которые иногда рассыпаются будто звуками ксилофона, размеренный электронный гул, а кое-где даже биты – все это звучит в лучших традициях умиротворяющего чиллаута. «Krizalizm» надо слушать либо максимально сосредоточенно и вдумчиво, позволяя космическим звукам погрузить вас в эмбиент-медитацию, либо наоборот – как приятную фоновую музыку, не пытаясь вникнуть в происходящее. Иначе магия Killer Mogge не сработает, и альбом пройдет мимо, так и не раскрыв своей тихой, чарующей красоты, а то и вовсе показавшись скучным.
О том, как видеть смысл в музыке без слов и ритма, что такое таинственный «кризализм» и о новом альбоме «Субкультуре» рассказал сам Killer Mogge, свое настоящее имя оставивший загадкой.
– О вас нет никакой информации даже в вашей группе ВКонтакте. Это намеренный ход - быть таким же лаконичным, как ваша музыка?
– По моему мнению, в моей музыке автор – лишний. Слушателю необходимо взглянуть в пропасть и увидеть там себя, а присутствие между этими ребятами третьего лишнего лишь все испортит.
Это мнение очень хорошо сочетается с нелюбовью к ведению «жизни в социальных сетях». Я не скажу, что отсутствие информации – намеренный ход, но так и вправду лучше.
– Вы не боитесь, что с такой загадочностью начинающей группе будет еще сложнее стать заметной, найти своего слушателя?
– Мне кажется, эмбиент – не тот стиль музыки, в котором образ исполнителя играет большую роль, поэтому не стоит обманывать потенциальных слушателей и добиваться популярности для своей музыки за счет личности автора, создавшего ее.
При прослушивании этой музыки следует сосредоточиться на атмосфере, возникающей внутри, поэтому она может показаться весьма своеобразной и непонятной некоторым людям. Само собой, она не рассчитана на широкий круг лиц. Я уверен в том, что рано или поздно она найдет своего слушателя, но пусть при этом она не будет навязчивой для тех людей, которым она неинтересна.
Я не преследую коммерческих целей в производстве музыки. Точнее, эти цели не первостепенны. Если слушатель захочет поддержать меня как автора, и купить мой альбом, я, конечно, не расстроюсь, и я предлагаю ему такую возможность. Но, между нами говоря, я совершенно не против, если моя музыка будет скачиваться на носители для прослушивания бесплатно. Так что бояться мне точно нечего.
– Раз уж о вас ничего не известно, придется начать с самого простого. Сколько в группе человек? За что они отвечают?
– За создание музыки в группе отвечаю я, Кiller Mogge. Помимо меня, есть два человека, близкие мне, которые первыми слушают демо-версии композиций, делятся своим мнением. Иногда, рассуждая об ощущениях, испытываемых при прослушивании, мы приходим к чему-то более красивому.
Также любой мой слушатель или потенциальный слушатель, которому нравится то, что я делаю, по праву может считаться участником моей группы.
– Обычно к эмбиенту приходят из других стилей, в какой-то степени перерабатывая прошлый музыкальный опыт. С чего начинали свой музыкальный путь вы?
– Сколько я себя помню, я всегда любил музыку, очень разную музыку. Большую часть своей короткой жизни я провел, играя в метал-бэндах, начиная с трэш-метала, простого и позорного в техническом плане (конкретно наш трэш-метал был таковым), но невероятно драйвового, заканчивая мелодик-металкором, более профессиональным и в музыкальном плане, и с точки зрения звукорежиссуры. Сложно поверить, но это так.
Помимо тяжелого звучания, я работал во всевозможных стилях – от хип-хопа до схожего с тем, что сейчас называют неоклассикой. Но на данный момент более спокойному и примитивному с технической точки зрения звуку я уделяю больше внимания. В том числе музыке, которую я делаю под псевдонимом Killer Mogge, и это не только эмбиент.
В предстоящем году моих слушателей ждет масса интересных вещей, будет очень много звука и не только.
– Почему эмбиент? Атмосферная музыка – не самое популярное направление.
– Во-первых, эмбиент – музыка, делая которую, я расслабляюсь, и от процесса ее создания я получаю неимоверное удовольствие.
Во-вторых, это музыка, с помощью которой я напрямую общаюсь с бессознательным человека на конкретную тему. Один из двух людей, которые слушают демо-версии моих композиций, после прослушивания «Krizalizm» сказал следующее: «Вот иногда чувствуешь что-то такое, чем очень сильно хочешь поделиться. Засунуть человека себе под кожу и заставить его видеть своими глазами. Но это невозможно. Так вот, я не уверена, но мне кажется, что у тебя получилось». Мне такую возможность в максимальной степени дает именно эмбиент. Как это направление можно не любить, когда слышишь такие слова?
– Ваш недавно вышедший дебютный альбом называется «Кризализм». Чаще всего это слово можно увидеть в интернет-подборках «Эмоции, которые вы испытывали, но не могли объяснить». Как понимаете это название вы?
– В моем понимании, кризализм – чувство увлекающего спокойствия, уюта и защищенности в месте, которое недоступно для посторонних. Представьте, что Вы находитесь в теплом доме, а за окном буря. Вы представляете, как на улице неприятно, но наслаждаетесь уютом своего дома. Или на вокзале Вы находитесь в комнате ожидания, а за дверью бушует непрерывная людская суета. Жизнь кипит, происходит масса мелких бытовых и крупных серьезных процессов, решающих судьбы людей. В это время Вы сидите в своих мыслях, невидимы для торопящихся прохожих и наслаждаетесь тем, что Вас все это не касается. В этот момент для Вас существуют более важные процессы. Они могут быть совершенно не связаны с происходящим вокруг, но они так же могут решать судьбу. И они происходят в Вашей голове. Иногда память о сладости этого ощущения заставляет человека удариться в эскапизм, и в этом есть свои плюсы и минусы.
В детстве, лет в 10, я испытывал подобное чувство, но чуть более грустное, перед каждым походом в школу. Я знал, что будет утро, начнется новый день, я буду находится в месте, в котором совсем не хочу находиться. Но сейчас я дома, и я наслаждаюсь уютом своего дома в каждый момент.
Я обожаю пасмурную и серую погоду, бури, дожди и грозы. Мне кажется, если я доживу до конца света, он будет только для меня. В такие моменты я переполнен кризализмом.
У меня, и у слушателей, с чьим мнением я уже знаком, альбом «Krizalizm» вызывает подобные ощущения, схожие с совокупностью уюта, защищенности, спокойствия и интереса. Поэтому я надеюсь, что он оправдывает свое название, открывая дверь в такое же защищенное место в голове слушателя.
– Как правило, эмбиент – музыка очень спокойная. Бывает ли такое, что толчком для создания композиции становятся эмоции совершенно противоположные: гнев, обида или, напротив, большая радость?
– Конечно! Мне кажется, что толчком для создания вообще может быть что угодно. Если у человека есть способность видеть что-то большее в простых или не очень простых вещах, что-то интересное и великое, то есть и вдохновение для создания чего-либо. А уж если мы говорим о таких ярко выраженных эмоциях! А каков продукт творчества – совершенно не важно. Дело вкуса.
В искусстве существует масса подобных примеров, когда автор вдохновлен яркими эмоциями и, создавая «спокойное и плавное» с первого взгляда произведение, умудряется передать даже сочетание нескольких очень ярких ощущений. И это великолепно, потому что можно предполагать, что автор в определенной степени обуздал стихию и посредством своего личного почерка искусно и незаметно передает эстафету поклонникам своего творчества.
Из сравнительно недавних произведений отличным примером является фильм «Nocturnal Animals» Тома Форда.
В альбоме «Krizalizm» таким примером, помимо прочих, может служить композиция «igen», на создание которой вдохновило ощущение экзальтации при надвигающемся урагане. И мне известно о том, что многие слушатели испытали схожее чувство.
– Как проходит процесс создания композиций в рамках стиля, у которого нет ни четкого мелодического рисунка, ни определенного ритма и привычной структуры?
– Намного интереснее, чем процесс создания композиций в других стилях. При создании эмбиента я не скован цепями жанра и ритма, я нахожусь вне каких-либо рамок. Я могу экспериментировать с абсолютно разными звуками, делать их интересными для других людей.
В одной композиции, которая еще не вышла в свет, я смог объединить клавишный инструмент со звуком лопающихся пузырьков в стакане газировки, и, по мне – вышло интересно и приятно.
Если захочу, смогу сделать объемный и качественный звук, или же сделать lo-fi, сделать начало композиции очень тихим и наращивать громкость по мере воспроизведения, растянуть трек на 8 минут, потому что не хочу останавливаться, или могу сделать его длиною не более полутора минут, потому что считаю, что этого достаточно. В «Krizalizm» таких композиций много, как Вы уже успели понять.
– Даете ли вы живые концерты?
– На данный момент я не даю живых концертов. В тех направлениях музыки, которыми я сейчас занимаюсь, слушателю незачем приходить на обычные концерты. А зачем? Чтобы посмотреть на исполнителя и слиться с единомышленниками в музыкальном экстазе?
Это неплохо, но, по-моему – относительно скучно. Человек получит намного больше, если при прослушивании окунется в себя. «Вечная история» в его голове будет куда красочнее того, что он увидит на сцене.
Но в предстоящем году все-таки будут живые выступления, которые будут похожи скорее на театрализованные музыкальные представления, чем на концерты. Это будут необычные и интересные эксперименты. Уверен, что все присутствующие ощутят что-то совершенно новое и останутся крайне довольны.
– «Отец» эмбиента Брайан Ино, как известно, говорил, что идея об эмбиент-музыке пришла к нему, когда он лежал дома с переломом и слушал доносившееся с улицы разнообразие шумов. Не думали еще больше поэкспериментировать с шумами, может быть, даже звуками других инструментов?
– На самом деле, я делаю огромные объемы музыки, большая часть которой – эмбиент, делиться которым еще не пришло время. И я обожаю экспериментировать и с шумами, и вообще с различными звуками. Я готов преобразовывать звуки до неузнаваемости, если это необходимо для достижения цели. Доходит даже до того, что истязающий слух скрип тормозных колодок автобуса, раздающийся за окном, становится приятным, плавным, заставляющим желать продолжения «медитативным» звуком.
– Названия ваших композиций не всегда можно назвать понятными – наряду с обычными словами «quod» или «vale» появляются с трудом поддающиеся интерпретации «ev» и «koos». Как вы придумываете названия?
– То, что я скажу, может показаться банальным, но, тем не менее, я мыслю именно таким образом.
Я очень люблю «красивые» слова. «Красивые» в моем субъективном понимании, естественно. По мне, слово – обложка многогранного содержимого, передающая самую суть в субъективном понимании каждого. Часто в процессе работы композиция сама несет автора к нужному названию. Но не менее часто случается так, что слово является вдохновением для создания и композиции, и, быть может, ряда композиций.
Например, казалось бы, простое слово «дом». Каждый день мы говорим это слово множество раз. Но стоит человеку задуматься над тем, что за собой несет это слово, он начинает вспоминать о своем доме, о людях, живущих там. Он начинает испытывать теплые ностальгические ощущения, тоску по родному месту. А быть может, и наоборот, ощущения негативные и тревожные. Если человеку представляется дом в качестве сооружения, в своем сознании он может представить его так, как он желает в данный момент. Деревянный, кирпичный, большой, маленький, красный, черный. А кто живет в этом доме, в котором так бурно кипит жизнь? Или он давно пуст? В таком случае, какова его история и почему он опустел? Вроде бы обычное слово, но в определенных условиях – какой удивительный толчок для фантазии и возбуждения эмоций.
Или же, например, какое простое и обыденное, но в то же время теплое и возбуждающее слово «вместе».
Что эти слова значат для меня – не так важно, каждый сам определяет для себя их смысл. И наоборот, каждый может определить слово, которое больше всего подходит к испытываемым ощущениям.
Но если все-таки интересно, скажу, что все просто. Названия композиций в альбоме – слова, которые я где-то когда-то слышал и вдохновился ими, так как считаю их красивыми. И они происходят из совершенно разных языков.
– Итак, названия некоторых композиций ваш слушатель просто не поймет – да и название альбома, скорее всего, тоже, если не прибегнет к помощи Google. На эту «сложность» и был расчет – сделать все не легкодоступным, заставить слушателя подумать?
– Никакого расчета не было. Совокупность композиций сама принесла меня к названию «Krizalizm», и другого, более подходящего для альбома, я найти не могу.
Смысл, запрятанный мной в наименовании композиции, пригодится слушателю лишь для понимания моих мыслей об испытываемых ощущениях, что не так важно. По-моему, индивидуальное представление слушателя важнее «сюжетного интереса» к моему, и слушатель скорее поймет меня, если ознакомится с самой звуковой дорожкой.
Могу заявить, что в будущем, если я захочу назвать композицию несуществующим словом, или даже невнятным и необъяснимым для некоторых людей набором букв, я это сделаю без колебаний, потому что буду считать это слово самым подходящим.
Так что лучше расслабляться, получать удовольствие и не думать об этом. Сама музыка даст слушателю больше, чем мои размышления о своей музыке. Если все-таки слушатель считает, что ему необходимо понять то или иное имя, он обязательно когда-нибудь докопается до истины, но зачем думать обо мне, если можно думать о более важных и интересных вещах?
– Для кого вы играете? Каким вы видите своего слушателя – человека, которому нравится ваша музыка?
– Моя музыка может нравиться совершенно разным людям в разной степени. Они могут воспринимать ее как простую приятную мелодию или как «саундтрек к своей жизни». Могут не обращать на нее внимания или находиться под ее влиянием, даже не осознавая этого.
Есть люди, которые знают цену человеческим ощущениям и переживаниям. Они принимают определение жизни, в числе прочих, как состояние человека в данный момент, и это делает их чуточку свободнее, освобождает от груза быта.
Конечно, они видят смысл в музыке без слов или ритма, и способны видеть что-то притягательное в c виду простых вещах.
Они ценят классические музыкальные произведения или любят слушать этническую музыку разных народов мира.
Они способны ощущать страсть при погружении в романы Бальзака, принимают сумасшествие Кафки и понимают, почему диалоги с испанцами в романе «По ком звонит колокол» Хемингуэя кажутся такими странными нынешнему человеку-иностранцу.
Им нравится происходящее в таких играх как «The Path» и «Bientot l'ete» производства студии «Tale of tales», и они не считают их скучными.
Они знают ответ на вопрос, что же на самом деле происходит в фильмах «Черный лебедь» и «Мама!». Даже, может быть, они не восклицают в негодовании: «Зачем эти две модели съели Эль Фаннинг? Какой наркоман снял этот фильм?» - при просмотре картины Николаса Виндинга Рефна.
Скорее всего, они не спрашивают: «Кто убил Дору Лэнг?» или «Кто убил Лору Палмер?» - им это не так интересно. Они не говорят экранному герою: «П-ф-ф, Джейме, почему ты это сделал? Ты не понимал, что не сможешь просто схватить копье, приблизиться к Дейенерис и убить ее? Там же был дракон! Дурачок». Они прекрасно понимают, почему он это сделал, несмотря на очевидность тщетности этой попытки.
Я отдаю себе отчет в том, что музыка, которой я занимаюсь в данный момент, к сожалению или к счастью, интересует довольно узкий круг лиц. Но к каждому слушателю, которому нравится мое творчество, я испытываю симпатию и уважение, потому что эти люди умеют жить по-настоящему и испытывать эмоции, создавая свой мир интересным и стараясь сделать его интересным для кого-то еще. Каждый из них и вправду по-настоящему «живой» и талантливый в искусстве, называемом «жизнь». И это славно.
И да, конечно же, они понимают, почему альбом «Krizalizm» получился таким тихим.
– Как правило, считается, что эмбиент и атмосферная музыка в целом должны расслаблять человека, погружать его в своего рода медитацию. А вы видите у своего творчества какую-то цель, сверхзадачу?
– Конечно. Кроме вышеперечисленного, мой слушатель – человек творческий. И в первую очередь он создает что-то в своей голове.
Цель моего творчества – помочь или натолкнуть слушателя на создание чего-то прекрасного в своем мире. Я делаю лишь половину всей работы, остальное – мой слушатель. И именно поэтому каждый, кому нравится моя музыка, может считаться частью моей команды.
И если мое творчество (кстати говоря, не особо важно, какое именно: эмбиент, мелодичный металкор, литературное произведение или даже прочтение чужого литературного произведения) помогло создать что-то интересное и увлекательное в голове человека, то это уже в той или иной степени изменило его мир и субъективное восприятие, а значит, и жизнь окружающих его людей впоследствии.
О чем еще можно мечтать?
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
