21 ноября вышел первый контекстный сборник новой серии лейбла Content Chaos — «Коллайда» Vol.1. Релиз объединил 27 артистов из России и один проект из Бразилии. Фольклор здесь звучит не «музейно» и пыльно — его будто бросили в коллайдер из джаза, хауса, психоделики, метала и эмбиента, и на выходе получили музыку нового сорта. Кстати, третьего декабря у Анджея Кравцова, автора музыкального проекта Angelo Taylor и композитора, вышел подкаст «Композитор слушает...», в котором он подробно разобрал альбом.
Рецензия на «Коллайду» Vol.1. уже есть на «Субкультуре». Мы поговорили с участниками сборника о процессе создания треков, тонкостях работы с фолком и о том, насколько пластичной может быть народная музыка.
Птица Сибирь — сибирский этно-джаз-проект певицы Екатерины Унгвари и гитариста Матвея Байдикова, где мощный вокал встречается с брутальной джазовой ритм-секцией и духовыми. На сборнике — песня «Ночь темnáя».
— Как вы пришли к идее соединять сибирский песенный фольклор с джазовой импровизацией и тяжёлой ритм-секцией?
— Пятнадцать лет мы играли джаз. Это были не только «вечнозелёные мелодии» 30-х, но и более поздние произведения, порой нехитовые и малоизвестные. В нашем репертуаре была музыка Латинской Америки, мы экспериментировали с испанским фламенко и португальским фаду, не чурались и советской эстрады, которую, правда, приходилось подстраивать под уровень мирового джаза. Но так или иначе мы выявили закономерность: на протяжении сотен концертов выкристаллизовалось несколько песен, которые очень нравились нашим слушателям и которые мы исполняли с особым удовольствием. И именно эти песни, по сути авторские, были написаны на фольклорной основе. То есть они изначально были этно-джазовыми. И мы подумали: а почему бы нам не соединить то, в чём мы сильны — джаз, импровизацию, брутальную ритм-секцию — и народные песни малой родины.
Читайте также
— Какой традиционный напев или обряд вы считаете самым сложным для современной аранжировки и почему?
— Самой сложной и для аранжировки, и для исполнения остаётся колыбельная. Это очень непростой и тонкий жанр. Наверное, это самая древняя песня как таковая. Но при этом сама ситуация исполнения очень интимная: участников всегда двое — баюкальщица и младенец, третьего не дано. А наша задача — вывести эту интимную ситуацию на сцену, при этом сохранив все глубинные смыслы. Ведь в колыбельной разворачивается довольно страшное пространство — пространство иного мира (край, лес, волк). С другой стороны, мы должны развернуть это пространство в современном русле, при помощи аранжировки показать всю глубину и красоту мировоззрения традиционного человека и при этом остаться в сегодняшнем дне.
— Видите ли вы будущее русского этно-джаза за пределами ниши — например, в киносаундтреках?
— Было бы здорово, если бы в нашей стране снималось больше достойных фильмов, где могла бы пригодиться отечественная музыка высокого качества. Как нам видится, этнокультура уверенно входит в повседневность, пока ещё как украшение, как некий красивый компонент действительности. В условиях глобализации человеку хочется найти что-то своё, каким-то образом себя идентифицировать. И у культуры здесь неоспоримое преимущество перед другими сферами жизни. Поэтому и у российского этно-джаза есть все шансы войти в ряды культурного авангарда, в том числе и в качестве музыки к фильмам.
ТЕСТО — коллектив, где этномузыколог Екатерина Возжаева и живые музыканты замешивают настоящий фолк с джанглом, пси-фанком и dub. На сборнике — трек «У нас на улице Матюшка». Отвечает Евгений Викки, руководитель группы.
— Вы один из немногих коллективов, где этномузыколог с консерваторским образованием работает бок о бок с людьми из электронной тусовки. Этот контраст помогает или где-то мешает при создании треков?
— На самом деле к электронной музыке мы имеем очень посредственное отношение. Мы интересуемся некоторыми электронными жанрами и используем отдельные подходы, но играем и записываемся вживую.
Так исторически сложилось у меня, что мне всегда было интересно играть в электронику, а не саму электронику. Может быть, потому что я вышел из чисто органической музыки — в первую очередь этнической. И слушал много джаза в своё время. Собственно, поэтому работать с фолк-музыкантами мне не сложно. Это для меня самый естественный процесс.
А вот Кате пришлось привыкать ко многому — к наличию постоянного темпа, структуре песен и необходимости закреплять какие-то идеи, а не постоянно варьировать, что естественно для фольклора. И первые два года нашего сотрудничества мы из отличного исполнителя и знатока народной музыки ковали музыканта, который способен работать в таком вот смешанном стиле. Для фольклористов это вообще не очень характерно.
— В своём творчестве вы объединяете и джангл, и психоделический фанк, и фолк… Как вы сами определяете жанр, в котором творите? Есть какой-то общий знаменатель?
— Нет, единого жанра у нас нет. Поэтому мы когда-то взяли на вооружение комментарий одного из наших зрителей — «русский грув». Описывать музыку словами — вообще занятие гиблое. Я недавно был на концерте Jamiroquai — можно назвать их жанр space funk, но разве поймёшь, в чём уникальность этого коллектива и их вокалиста, по этим словам? Нет, придётся выйти из дома и послушать или хотя бы нажать кнопку play.
— Есть ли народная песня, которую вы никогда не тронете? Почему?
— Я думаю, это почти любая песня, которую знает большинство. В фольклоре, как и в джазе, есть свои «стандарты», но это в среде знатоков.
На самом деле почти вся народная музыка, которую знают люди, не народная. У нас даже было видео на эту тему: мы просто брали интервью на улице, и практически все названные якобы народные песни оказались авторскими и достаточно далёкими от того, что составляет действительно золотой фонд фольклора.
Да, «Калинка-малинка», «Выйду ль я на реченьку» и всё прочее — это, конечно, поздние авторские песни. Более того, они вообще никак не похожи на то, что исполняем мы или коллеги. Ни гармонически, ни по ритму, ни по содержанию.
В каждой области нашей страны была своя культура, во многом уникальная и совершенно не похожая на стиль пляшущих пьяных накрашенных матрёшек на ТВ. Реальная народная музыка глубокая и живая. И, к сожалению, она всё ещё является экзотикой для большинства. Когда я 15 лет назад создавал коллектив, я надеялся хотя бы немного сблизить современного слушателя и нашу собственную культуру.
Тогда было намного меньше проектов, которые этим занимались. Сейчас их больше, хотя путь впереди ещё очень большой. В нашей группе ВКонтакте есть пара статей на тему World Music в России.
Nína Wina, Zosya, Олег Федоров и Фолк-проект МЯТА — яркая команда с Сахалина и Татарстана, делающая танцевальный и молодёжный фолк. Их трек «Цыгане» был записан на молодёжном форуме «Таврида», на заезде для музыкантов, который проводил лейбл «Таврида.АРТ».
— «Ай, вы цыгане» — одна из самых известных русских народных песен. Что именно вы хотели сказать своей версией, чего не было в предыдущих исполнениях?
— Версия этой композиции — яркое воплощение духа встречи, радости и неудержимой цыганской энергии. В ней звучит казачье мировоззрение, отражающее уважение к многообразию культур и стремление к свободе. «Цыгане» в исполнении «Мяты» — это гимн молодости, энергии и братства, пронизанный ощущением безграничной свободы.
Для нас эта композиция особенно важна. Артисты проекта «МЯТА» — Nína Wina, Зоя Конобеева (родом с острова Сахалин) и руководитель проекта Олег Федоров (из Татарстана) — встретились, чтобы начать совместное творчество. Это сотрудничество, основанное на взаимном уважении к каждой культуре, позволило создать общую музыкальную историю, наполнив её личным творческим опытом и видением мира.
— Вы много работаете с популяризацией фолка. По-вашему, молодёжь сейчас больше тянется к аутентичному звучанию или всё-таки к фьюжну?
— Издавна народная музыка находилась в сердцах и крови всех народов. Мы замечаем, как она откликается в сердцах слушателей. Точно так же, как и с нами, происходит магия при написании композиций. Особенно это ощущается, когда мы делимся с людьми и выступаем на концертах — словно попадаем в другой мир.
Важно отметить, что это интуитивная, генетическая любовь. Некая большая, неосознанная часть человека, соприкасаясь с этой музыкой, откликается и стремится пуститься в пляс, веселье и радость.
— Какой элемент современного продакшна оказался самым важным, чтобы старая песня зазвучала свежо, но не потеряла дух?
— Одним из ключевых элементов является гармоничная адаптация. В нашей работе мы уделяем особое внимание тому, чтобы гармония народной песни органично сочеталась с современным звучанием. Мы стремимся привлечь молодую аудиторию, поэтому наша цель — представить фольклор в актуальной и привлекательной для молодёжи форме. Интегрируя современные музыкальные тенденции, мы делаем народные песни более доступными и интересными для молодого поколения. Секрет заключается в сбалансированном сочетании: примерно 50% современного звучания и 50% фольклорных элементов. Это касается не только инструментальной составляющей, где мы объединяем традиционные инструменты с современными, но и вокала. Мы бережно относимся к народному говору, стараясь сохранить его особенности, но при этом адаптируем манеру исполнения к современным стандартам.
Таким образом, мы не просто перепеваем старые песни, а создаём новое произведение, которое уважает традиции прошлого и одновременно звучит свежо и актуально для современной аудитории.
Сара Окс — певица, актриса, одна из первых русских стримеров-миллионников, теперь ещё и автор этно-драйва. Песня на сборнике — «Казак».
— Вы пришли в фолк из поп- и телевизионной карьеры. Что именно в народной песне вас зацепило так сильно, что вы решили записать «Казака»?
— Я бы не сказала, что «пришла» в фолк — для меня это слово не совсем подходит. Я всегда была за смешение жанров, за диффузию, за эксперименты. Чистые жанры мне не очень интересны: мне нравится сочетать танцевальную основу с элементами этники, живыми инструментами, нестандартной манерой исполнения.
Но долгое время у меня не было команды, которая могла бы качественно воплощать такие идеи, да и дорогие студийные работы я тянуть не могла. Поэтому я иногда шла на компромиссы и работала в более простых направлениях, где меньше риск испортить материал.
Так что говорить о «переходе» неправильно. Скорее, я наконец реализую то, что хотела много лет. Ещё в 2019-м у меня была мысль записать авторский альбом патриотичных песен. Но всему своё время.
А «Казак» — это вообще отдельная история. Я выросла на острове Хортица в Запорожье, в месте, где сам воздух пропитан этим духом — свободолюбием, силой, природой, архетипом казака. Для меня «Казак» — не просто песня, это жизненный девиз: быть свободной, быть ближе к Богу, честной, экологичной к себе и миру.
— Ваш трек длится всего две минуты — это осознанный минимализм?
— Да, это абсолютно осознанный ход. Музыкальный рынок сейчас так устроен, что чем короче песня, тем чаще её переслушивают — а значит, растёт поток прослушиваний. Например, моя «Карта Желаний» тоже длится две минуты двадцать две секунды — оптимальный хронометраж для клипового мышления, которым живёт современная аудитория.
Мы все потребляем контент: короткие видео, яркие фрагменты, динамичные форматы. Музыка тоже туда движется. Длинные треки — это уже другая эстетика, другая публика. Поэтому моя концепция проста: коротко, ёмко, драйвово — и на повтор.
— Если бы вам предложили вновь представить Россию на Евровидении, только с народной песней, какую бы выбрали и в каком стиле сделали?
— Честно, я не знаю весь огромный пласт народных песен — это невозможно. Но если говорить о том, что близко мне по темпераменту, то меня бы потянуло в сторону Кубани, южных мотивов.
Мне нравится мажорность, размах, энергия. Я бы взяла что-то разудалое, добавила бы много живых инструментов — бубны, трубы, цимбалы. И сделала бы аранжировку в стиле евродэнс с этническими элементами — именно то, что всегда хорошо принималось на Евровидении. Хотя, судя по тенденциям, я быстрее запишу альбом патриотичных песен, чем окажусь на европейской сцене. Но это не меняет сути: моя музыка — про то, чтобы человек за рулём не засыпал, а просыпался. Чтобы она будила, зажигала, давала движение.
Кстати, народные мотивы я использую давно. Мой Dancing Yeti — это современная переработка финской народной песни. Сейчас на неё выходит серия ремиксов вместе с диджеем Luciano из Майами. Так что этника для меня — это не тренд, а органичная часть моего стиля.
Нина Коляда — фолк-певица, артист, преподаватель вокала и продюссер Андрей Рыжков (M Clis), работающий с Yandex и Coca-Cola. На сборнике — трек «Не унывай». Отвечает Нина.
— Как вы нашли общий язык между фольклорной мелизматикой и современным электронным продакшеном?
— Я очень люблю фольклор, это мой музыкальный контекст и язык с самого рождения. Мои родители познакомились в фольклорном ансамбле, они однофамильцы с фамилией Коляда. Это мой воздух. И вместе с тем я совершенно современный человек, который любит разную музыку. Поэтому я ощущаю совершенно естественным встречать традиционное и современное. Ровно так же, как оно встречается у меня внутри и живёт в гармонии. Я чувствую отголоски самых разных жанров в народных песнях: они звучат по внутреннему движению порой как эмбиент, порой как r’n’b, порой как поп-музыка, порой как авангард. И это радостно — проявлять эти грани в звуке. Эта песня — моя авторская, но в ней есть в тексте элемент народного духовного стиха.
— «Не унывай» звучит завораживающе, даже магически, но при этом жутковато, особенно на второй минуте, когда звучит максимально хаотичный брейкдаун из духовых и ударных. С чем связано такое решение?
— Финальную часть я ощущаю как посвящение Стравинскому, который тоже прекрасная часть русской культуры, это как будто осовремененная часть «Петрушки». Но про это мог бы сказать больше Андрей Рыжков — автор музыки. Это его творение.
— Какой следующий шаг вы видите для себя: ещё больше электроники или больше ансамблевого звучания?
— Мы с командой сейчас готовим к релизу несколько очень интересных треков. Можно сказать, новое слово в русском музыкальном поле, где фолк-вокал так же встречается с необычной электронной музыкой, создавая яркую кинематографичную картину. Одновременно с этим я уже почти год руковожу коллективом «Хор Птиц», где как раз могу экспериментировать с ансамблевым звучанием. Вскоре будем делать серию выступлений на Святки в разных знаковых локациях Москвы.
Ярга — фолк-метал-группа из Минеральных Вод, поющая о Древней Руси под перегруженные гитары и чистый распевный вокал. На сборнике — трек «Когда на небе просыпается солнце».
— Вы соединяете славянский фолк с тяжёлым металом. Как вы пришли к такому звучанию?
— Идея сочетания народных мелодий с метал-музыкой принадлежит группам, которые появились в середине 90-х годов. Тогда они соединили фольклорную музыку с очень тяжёлым стилем в метале. Но, по нашему мнению, такое сочетание не полностью передавало полноту «народного дыхания» в музыке, поскольку в их исполнении применялся очень низкий вокал, что не передавало красоту голосовых народных распевов. Мы же решили совместить фольклор с более мягкой, но всё же метал-музыкой и максимально передать народный колорит в сочетании с тяжёлым роком.
— В ваших текстах много отсылок к летописям и язычеству. Вы проверяете историческую достоверность того, о чём поёте?
— Группа создаёт песни с опорой на историческую литературу, которая имеется в открытом доступе, если тема песни связана с историческим событием. Трилогия «Мы идём на Царьград», посвящённая боевому походу Вещего Олега, была практически полностью списана с летописей, в которых отражён этот поход. В остальных случаях используются сказки, легенды, народные сказания.
— Видите ли вы развитие славянского пейган-метала в России или он навсегда останется узкой нишей?
— Мне кажется, что любой музыкальный стиль в жанре метал — это всегда будет узкая ниша, «музыка для избранных». Но в России, насколько мне известно, достаточно много групп, сочетающих народный стиль с метал-музыкой — как профессиональных, так и любительских.
Понравился материал? Подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram.
