Бардак – московская группа, возложившая на свои брутальные плечи миссию по реабилитации современного русского рока. Думаете, машину времени еще не изобрели? Как же, включите условное «Радио Рок» и поймете, что с тех пор, как слушали его в последний раз, ротация практически не изменилась. Это уже «Радио Классика» или «Радио Ретро». Приводит в приятное ностальгическое настроение, но совсем не утоляет жажду новой качественной русской рок-музыки. Для этого в наши дни приходится бороздить музыкальные паблики, периодически увязая в болотах молодежной музыки. Но подобные страдания стоят своего, когда в руки попадается настоящая жемчужина. Так вот «Бардак» – одна из подобных удач.
Любопытно, что, в противовес своему названию, в группе «Бардак» все довольно систематизировано – по крайней мере, внешне, для слушателя. Вышел новый клип? Вот вам сразу подборочка всех официальных видео коллектива. Записали сингл – получайте подробнейший лонгрид о нюансах записи. Обложки для релизов, сценарии к клипам – все несет дополнительный посыл. Впрочем, бардак ведь не синоним хаоса. Главное в жизни найти людей, которым будет интересно и комфортно в твоем бардаке. А в музыкальном бардаке группы – крайне интересно.
И знакомство с коллективом мы советуем начать с их свежайшего релиза – сингла «Моя операция», выпущенного в конце марта. Работа над песней во всех смыслах оказалась непростой. Во-первых, посвящена она уходу из жизни Майка Гуляева, активного деятеля Московского Андеграунда. И текст песни автор «Бардака» Иван Есин написал, вдохновившись прощальным постом знакомой в фейсбуке. Во-вторых, в силу важности темы, а также в связи с новым подходом группы к записи материала, трек неоднократно претерпевал глобальные усовершенствования, пока не стал звучать максимально органично – достаточно волнующе и не прилизанно живо. Дополнительные впечатления от «Моей операции» дарит клип – на первый взгляд, довольно простой ролик, который, однако, увеличивает эмоциональное напряжение от прослушивания.
Новый сингл стал предвестником и нового альбома, над которым сейчас работает «Бардак». О том, что ожидать слушателям от предстоящего релиза, о процессе создания «Моей операции» и ее пасхалках мы поговорили с вокалистом Иваном Есиным.
– Какие чувства испытывает музыкант, когда работает над песней с трагичным бэкграундом?
Читайте также
– Крайне разнообразные, я бы сказал, всю палитру. Ведь автору нужно погрузиться в отчаянье, прожить его, найти те самые правильные ноты, которые передают чувства лучше всего, максимально правдиво. Иначе никто тебе просто не поверит. Но и в то же время мы не хотели делать песню безысходной, да и находиться постоянно в тяжелом состоянии лично для меня просто невозможно. Бывает, я несколько суток отхожу от одной эмоционально напряженной записи вокала. Поэтому мы стараемся не скатываться совсем на дно депрессии, и, мне кажется, финал получился, если так можно выразиться, оптимистичным. Несмотря ни на что.
– Рабочий процесс получился скорее тяжелым или, наоборот, на подъеме от важности темы и светлых воспоминаниях о тех, кто покинул этот мир?
– Я давно заметил, что писать и записывать грустные, печальные песни – пожалуй, проще, чем радостные и веселые. Я связываю это с тем, что тяжелое эмоциональное состояние требует определенной проработки, исправления, коррекции. А в радостном состоянии ничего анализировать и исправлять не хочется, в нем хочется просто жить, легко и непринужденно. Поэтому написание таких песен – это своего рода психотерапия...
Кроме того, при работе над любой песней наступает такой момент, когда над тобой перестает довлеть смысл, придавливать тебя к земле. Это происходит тогда, когда ты уходишь в нюансы, которых в студийной работе очень много: где мы будем писать это, когда мы будем писать вон то, какой плагин где использовать. Конечно, ты все время сверяешь это с основным посылом, проверяешь, соответствует ли то, что вы все вместе делаете, общему посылу песни – но ты не находишься под этим гнетом ежесекундно, потому что это просто невозможно. И этот процесс я бы не назвал тяжелым, я бы назвал его трудным. Он всегда довольно трудный, если делать на совесть, но в этот раз было труднее, чем обычно, потому что мы шли по совершенно неизведанной земле.
– К записи песни вы подошли крайне скрупулезно. Насколько легко вам дается перезапись материала, который в черновом виде ощущается «не таким, как надо»?
– Тяжело дается, и мы с этим боремся. Мы даже пошли на некоторое сознательное ухудшение тракта записи, перебравшись из чужой профессиональной студии в «любительскую», но зато свою. В итоге это дает нам существенно больше свободы. Понимаете, какая тут получается история: практически все музыканты – не только в нашей группе, но даже во всем мире, ну или по крайней мере у нас в стране – очень ответственно относятся к акту записи. На них давит дороговизна студийного времени, некая торжественность обстановки, определенная внешняя оценка со стороны звукорежиссера, желание «не ударить в грязь лицом». В итоге записи получаются ровные, добротные, четкие, но зачастую совершенно неживые. По крайней мере, совершенно не настолько непринужденные и естественные, как на удачной репетиции или хорошем, легком концерте. И это только полбеды.
Вторая половина в том, что, когда на весь этот процесс потрачено огромное количество денег, сил, времени, эмоций, выкинуть какую-то неудачную, кривую-косую и не подходящую по смыслу партию становится просто психологически тяжело. К тому же, это как правило тянет за собой изменения в других партиях, и иногда песню приходится практически целиком переписывать. Но выкидывать неподходящее обязательно надо, иначе песни звучат невнятно, неточно. Поэтому мы стараемся перестать делать из студийного процесса «священную корову» и трястись над каждой записанной нотой, относиться к этому проще. Придумали по-настоящему хорошую идею – значит надо переделать всю песню, на считаясь с тем, что «жалко трудов».
– Вы подробно описали новый подход к созданию сингла «Моя операция», предвестника свежего альбома. Остальные песни записываются тем же новым путем? Можно ли считать это следующей вехой в творчестве вашей группы?
– Мы сейчас в фазе максимально самостоятельных экспериментов – если это называть следующей вехой и новым подходом, то так и есть. А вот куда нас вывезет кривая этих экспериментов, мы даже примерно сказать еще не можем, хотя канва будет оставаться примерно такой же. По крайней мере, я на это очень надеюсь, потому что то, что получилось с «Операцией», меня вдохновляет.
– Можете приоткрыть завесу тайны, что еще слушателям ожидать от предстоящего релиза?
– Музыки. Очень много совершенно разной, местами странной, местами смешной, местами трагичной музыки. Точно будет над чем повеселиться, от чего поплакать, подо что разрывать дальним светом фар темноту ночной дороги. Ну и по-прежнему мы играем и поем для тех, кто еще не окончательно забыл значение слова «смысл».
– В соцсетях вы написали про заложенную в сингле пасхалку, перекличку с текстом известного артиста. Раскроете отгадку для тех, кто тормозит?)
– Для тех, кто любит русский рок, конечно, это было совсем-совсем просто. У Михаила Башакова в песне «Блюз о блюзе» есть такая строчка: «Я подумал: не может закончиться то, у чего есть душа». А припев «Моей операции» заканчивается вопросом «Кончается ли то, у чего есть душа?». Тут получается довольно странная перекличка, потому что песни очень разноплановые и совершенно о разном, но я подумал, что интересно будет связать их такой вот тоненькой, ненадежной, но все-таки вполне реальной ниткой.
– У вашей группы заметно продуманный визуал: от обложек и фото до мерча и клипов. Это помогает слушателю как можно глубже погрузиться в мир «Бардака»?)
– Ну этот вопрос нужно задавать в первую очередь слушателям, только они могут по-настоящему оценить, производит это нужный эффект или нет. Конечно, когда дизайн создается именно такой, определенная цель преследуется, все, что мы выпускаем – так или иначе не случайно, и тут я не могу не упомянуть одного чудесного человека. У нас есть любимый фотограф, Маргарита, и группа реально преобразилась, когда мы сами посмотрели на себя ее глазами. Внезапно выяснилось. что у нас есть единый и достаточно мощный стиль, дальше дело оставалось за малым – нужно было просто схватить это ощущение и поддерживать его каждой картинкой, каждой буквой, каждым звуком.
– В клипе к песне «Моя операция» нет как таковой сюжетности, он получился достаточно лаконичным. Какой был посыл?
– У нас был законченный абсолютно понятный и «прямой» сюжет, и было практически все для этого снято, но в последний момент, фактически уже на монтаже, мы от этой законченности и однозначности совершенно осознанно отказались, просто потому, что это получалось ну очень скучно и однозначно. На самом деле, сюжет там есть и сейчас, просто он присутствует определенными намеками, развивается и приходит к определенной кульминации. То есть это не какой-то случайный набор кадров, там все достаточно хорошо продумано. Но мы предпочитаем такие вещи не рассказывать на широкую публику словами. В первую очередь, потому что у зрителей могут быть свои ассоциации, свое восприятие и песни, и клипа, и чего бы то ни было. Зачем мы будем им навязывать свое виденье?
– Русский рок-таки жив?
– Ну по крайней мере до тех пор, пока мы живы.
– Какая ваша главная музыкальная амбиция?
– Музыка – как и кино, литература, скульптура, да и любые другие виды искусств – это, прежде всего, дверь в бессмертие. С каждым новым выпущенным синглом, альбомом, клипом мы открываем ее все шире и шире. Я не знаю, какие амбиции в принципе могут быть главнее этой.
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
