Московская рок-команда «ПечЬ» выпустила новый полноформатный альбом «Огонь». Релиз пластинки состоялся 27 сентября.
Еще в июне «ПечЬ» выпустили в поддержку грядущего лонгплея сингл «Груз 200 / Воля и добро», пообещав, что полноформатник увидит свет осенью. Не обманули. Сингл задал нужный темп, а слушателей, незнакомых с командой, подготовил к премьере и показал, чего ждать: олсдкульного, в меру сырого звука, достойного разнообразия гитарных партий и изощренной лирики.
«Альбом - кардиограмма. Без начала и конца. От падений в пропасть до ярких фейерверков», – говорит команда «ПечЬ» о своей новой пластинке. В целом, так и есть, и кардиограмма эта снята скорее с сердца с аритмией: несмотря на то, что у «Огня» достаточно слитная атмосфера, каждый из десяти треков показывает свой экстремум на отдельно взятом фрагменте графика функции. От напористого и уверенного «Огня» – заглавного трека, до чуть ли не дворовой «Лени» ¬– меняется температура горения, меняется настроение.
По случаю выхода нового альбома «Портал Субкультура» поговорил с участниками команды «ПечЬ» – с каждым в отдельности, вот они удивятся – об «Огне», подходах к записи и интересах аудитории.
– Первая презентация пластинки состоялась еще до официального релиза, верно? Как, по-вашему, это сказывается на аудитории в зале? Она ведь и не знает толком, чего ожидать от концерта.
Читайте также
Дмитрий Калугер (барабаны): Верно. Я думаю, сказывается весьма положительно. Я всегда на концертах своих любимых групп получаю огромное удовольствие, услышав новую вещь или старую песню в новом исполнении. Это интересные впечатления. Студийная запись - это совсем другое.
Алексей Бурцев (бас): Да, мы презентовали наш второй альбом до официального релиза в городе Белгород. По законам шоубизнеса это не корректно, но для группы с малой известностью это – не проблема. Сейчас на наших концертах зритель больше впечатляется происходящим на сцене, танцует и веселится. А что до знания песен — пока что лишь малый процент людей пытаются подпевать, погружаться в тексты, ритмы, звуки, мелодии, но когда встречаешь такого слушателя, то конечно чертовски приятно! Заряжает! И это отражается на нашем выступлении. Мы не выдрессированные артисты, поэтому каждый концерт индивидуален и непредсказуем. В этом есть как отрицательные стороны, так и положительные! Все любят натуральное и настоящее. Коротко говоря, никаких отрицательных моментов замечено не было. Наоборот, положительный и одобрительный настрой чувствовался в зале когда мы объявили уважаемой публике, что релиза ещё не было, но мы будем рады представить нашу новую программу и наше свежеиспеченное творчество.
Олег Матушкин (вокал): На том этапе несколько композиций уже были в сети в лайв-версиях. Сейчас нам не так важно, что раньше произойдёт: альбом или концерт. Мы настолько инди команда, что не зависим ни от кого, кроме себя. На наши концерты сейчас ходят наши друзья, товарищи, знакомые, сослуживцы. Я мог бы начать набивать нам цену и врать, что мы собираем большую аудиторию, но я выбрал вектор не создавать себе искусственный хайп.
Владимир Куличенко (гитара): Два трека вышло на сингле, остальные песни мы уже пробовали играть на наших концертах, заранее знакомили слушателей с сет-листом и выкладывали некоторые концертные версии в Сеть.
– Альбом в целом вышел весьма депрессивным и мрачным. Насколько сейчас - уже после релиза, он кажется вам именно «Огнем»?
Владимир Куличенко: «Огонь» – не в банальном смысле, «Огонь» – как концепция пластинки, состояние души. В этом альбоме перепады настроения, музыки, текстов – это, как с костром: дует ветер - больше кислорода, он разгорается, нет ветра – нет кислорода, нет огня.
Дмитрий Калугер: Я бы не сказал, что альбом депрессивный и мрачный. Согласен, на среднестатистической свадьбе едва ли под него будут прыгать тетки, но депрессия – это не то, что мы выражаем на альбоме. С каждым прослушиванием я убеждаюсь, что это тот самый «Огонь». Тот, который, мы и планировали. Тот, которого хотели.
Олег Матушкин: «Огонь» вполне себе огонь. Депрессия и мрак – это не про нас. Мысль – вот про нас, и то не всегда. В альбоме есть поп-композиции, в которых мы не очень-то рассуждаем, а скорее играем и наслаждаемся.
– Некоторые из песен, вошедших в альбом, вы уже давно играете на концертах, и, я полагаю, играли их еще во времена выхода вашего дебютного лонгплея. Почему теперь под единой обложкой оказались именно эти девять треков?
Дмитрий Калугер: Все верно, некоторые треки ждали своего выхода. Всему свое время. Так и песням. Тексты Олег пишет в самую точку, они актуальны всегда. Как только мы почувствовали, что музыка со словами слились в одно целое, мы записали треки.
Алексей Бурцев: Надо начать с того, что работа над альбомом в нашем творческом союзе – это достаточно длительный процесс, который занимает не один день и даже не месяц. Естественно, что за это время с какими-то из песен из будущего альбома мы преднамеренно знакомим нашего слушателя. Смотрим реакцию и собираем конструктивные отзывы.
Олег Матушкин: Мы стажеры пока в этом деле. Мы собираем материал, который хотим отпустить и отпускаем его. Мы ещё не углублялись в концепцию и бизнес-план, мы нулевые в промоушене. Поэтому мы делаем так, как чувствуем, и то, что хотим. Эти девять треков – наши современные переживания и воспоминания прошлого. Это мы. Открытые, честные и наивные.
– «Огонь» стартует с одноименного трека, задающего подходящее настроение. В нем вы обращаетесь к неким людям, чьи души - это «лес из трёх сосен». Кто они?
Олег Матушкин: В этой песне нет обращения. Это песня о толпе, о гормональных взрывах, о тупицах, которые пойдут за кем угодно, поднимая чьи угодно флаги. Так было всегда и будет. Иногда я наблюдаю за подобным со стороны и даже не стараюсь вникнуть, ибо это слишком мелко и пусто. Это не моя жизнь.
– «Печь - символ тепла и уюта» - говорится в одном из ваших вступительных стихов. Заметно остросоциальный «Огонь» не слишком-то про уют и тепло. Как вы соотносите эти две крайности?
Алексей Бурцев: А мы вообще не про уют поем и играем, но печь - символ тепла и уюта, и с этим не поспоришь. Так исторически сложилось.
Дмитрий Калугер: Мы не привязываемся к чему-то одному, мы ищем всегда что-то новое: звучание, выражение мыслей в текста. Да в чем угодно, это интересно - не стоять на месте. Отсюда и амплитуда: здесь и уют с депрессией, здесь и «Груз 200» с «Все будет классно», здесь и акустика с перегрузами.
Олег Матушкин: Чтобы знать, что такое тепло и уют, нужно знать, что такое беспокойство. Я уверен, что монахи, отшельники, волхвы и святые отцы прекрасно понимают, между чем они сделали свой выбор. А печь – действительно, символ тепла и уюта. Нынче мы привыкли к тому, что у нас есть отопление в домах. Мы слишком привыкли к комфорту. Ночью идёшь в туалет, можно тапочки не надевать, ибо пол с подогревом.
– С новым альбомом вы уже гораздо ближе к постпанку, нежели к фанк-року или альтернативе. Это выверенный курс или эксперимент?
Дмитрий Калугер: Я бы не сказал, что мы взяли направление на конкретный курс, постпанк либо на грязное звучание, но и это ни в коем случае не эксперимент. Мы знали, что мы делаем и сделали все, как планировали!
Олег Матушкин: Это то, что нам понравилось делать. Назвать это можно как угодно. Сказать, что мы выстрадали альбом, будет неправдой. В нашем альбоме можно услышать и наши ошибки, и наш труд над организмом, который называется «Печь».
Владимир Куличенко: Вся запись альбома, его звучание было сделано целенаправленно. Мы заранее понимали, что и как должно и будет звучать на выходе.
– Еще в июле вы известили своих поклонников, что альбом записан на 99%. Что составило последний процент, который растянулся больше чем на два месяца?
Дмитрий Калугер: Всегда есть этот один процент. Мы искали окончательное звучание, я так скажу. Нашли в итоге. Весьма в неожиданном месте.
Олег Матушкин: Нужно было записать вокал для песни «Сердца». Записать партии – это лишь часть процесса. Сложная, но не критичная. Мы никак не могли его свести, платили деньги, но результат нам не подходил. Мы не слышали нас в этом материале. Он был холоден. Свели сами.
Владимир Куличенко: Выпускать альбом летом мы посчитали нецелесообразным, у нас распланированы концерты были уже с сентября, и к этому времени мы и решили выпустить. Также одним процентом были звукачи, которые брались за сведение. Мы сменили двух звукачей и в итоге свели альбом сами так, как нам надо. Произошло это буквально за шесть ночей.
– В вашем миксе голос изрядно утоплен, а местами вообще едва пробивается через инструментальные партии. Почему вы так свели именно так?
Олег Матушкин: Я не умею петь. Приходится это как-то скрывать.
Владимир Куличенко: Голос – это ещё один инструмент, у нас не опера или что-то типа этого, чтобы голос выпускать под фон аккомпанемента инструментов. Сейчас все сводят одинаково: стараются сделать вылизанную запись, мы же немного простебали эту тему. Мы старались сводить в духе 60-70х., где определенные дорожки могли звучать на 100% влево или вправо, тише или громче, чем вы это ожидаете. Нам говорили, что так никто сейчас не делает, мы же сделали. Ведь с помощью такого приема можно заставить заработать мозг и заинтересовать, например.
– Вы изрядно заморачиваетесь со звуком и используете максимально аутентичные и олдускульные техники записи - от работы с оверхэдами на съемке барабанов, до естественного ревера на гитарных партиях. Как вы вообще пришли к тому, чтобы записывать таким образом?
Владимир Куличенко: Мне с детства была интересна эта кухня, мне очень нравится, как звучат группы в 60-х и 70-х. Как барабаны Кейта Муна (барабанщик The Who – прим.ред.) в определённый момент могут одним крэшем всех перекрыть. Группы в меру заморачивались и в меру были пофигистами, записывали соло с одного-двух дублей. Это и придаёт живость композиции. Барабаны мы писали используя технику звукоинженера Глина Джонса (работал с The Beatles, Led Zeppelin, The Who – прим. ред.). Некоторые партии гитар я записывал одновременно без дабл-треков в два-три разных усилителя – в песнях «Воля и добро», «Нам не найти начало», ну а большую часть наоборот – только в один комбик, свой любимый «Yerasov Classic 45». На нем очень хороший чистый сигнал. Записывал часть гитарных партий в загородном доме, начинал это ещё зимой. Комната еле-еле отапливалась – это придавало определённый настрой и ощущение борьбы. Что-то у себя на домашней студии, что-то на репетиционной студии. Бас частично писали напрямую в пульт, или одновременно в пульт и микрофоном с кабинета. Акустический бас – в песнях «Классно» и «Нам не найти начало» – записывали с двух конденсаторных микрофонов в комнате с голыми стенами для получения естественного ревера.
Дмитрий Калугер: Что касается барабанов, мы – те еще любители старого рока, очень интересно было, как парни записывали звук в то время. Смотрели ролики, читали статьи, книги, что-то повторяли за мастерами, что-то сами пробовали и в итоге пришли к определенной расстановке определенных микрофонов.
– Насколько это более трудоемкая и изнурительная история по сравнению с современными подходами?
Владимир Куличенко: Да, в чём-то этот было заморочено – например, записывать лягушек с птицами мне пришлось на даче в их активный период спаривания – май , два часа ночи. Дождь на даче был записан просто на айфон, огонь также на айфон записал, когда жарил рыбу на мангале – если прислушаться то там лает соседская собака по участку. По инструментам не скажу, что это заморочено, скорее всего так, как и должно быть по «классике».
Дмитрий Калугер: Это интересная работа. Не тяжелее, не легче. Главное – понимать, что ты хочешь получить на выходе, к чему стремишься. Сейчас приятно слушать результат и осознавать, что у нас вышло задуманное.
– Как вы считаете, не станет ли ваш, в общем-то, шероховатый и по-хорошему сырой звук своеобразным блоком, преградой между вами и новыми слушателями, уже привыкшими к сочному, гладкому и мощному звуку последних лет?
Дмитрий Калугер: Да, вполне себе возможно. Но мы и не рассчитываем на массового слушателя. Мы - не Стас Михайлов. Очень занимательно в плане отзывов, звук не оставляет нашего слушателя равнодушным: некоторые сравнивают его с записью в ванной, некоторые кайфуют от него вместе с нами.
Олег Матушкин: Станет. Это преграда для прикола. Мы прячемся, слушатель ищет. Заведомо проигрышный вариант, так веселее будет побеждать слушателю.
Владимир Куличенко: Конечно, некоторых людей, особенно аудиофилов, это испугает. Некоторые люди притягиваются, заинтересовываются, задают вопросы. Все должно быть в меру.
– Вы предпочитаете называться «командой», а не «группой», говоря о том, что делаете одно общее дело. Есть ли у вашего дела какая-то сверхидея?
Олег Матушкин: Сверхидея – утопия. Я достаточно тщеславен. На публике с четырех лет. Я ещё в детском саду вслух читал другим детям книжки. Я противоречие – мне необходима популярность для группы, но я стесняюсь быть выскочкой. Моя сверхидея – найти баланс в этом.
– Чего ждать от ваших следующих релизов?
Владимир Куличенко: Дальнейших экспериментов.
Олег Матушкин: Ещё больше вымышленного безразличия.
Дмитрий Калугер: Ждать чего-то нового. Мы готовы, мы полны идей, мы вместе, и мы сделаем нечто офигительное!
Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!
А также подпишитесь на нас в VK, Яндекс.Дзен и Telegram. Это поможет нам стать ещё лучше!
